Служба такая... - Василий Пропалов

Размышляя, Михайлов не заметил, как поравнялся с городским садом. Бойкая музыка оборвала мысли, унесла в прошлое, в степное село Булдак Половинского района. Там прошла молодость. Там впервые увидел бойкую Галку Шмакову. Оттуда ушел на военную службу охранять дальневосточные рубежи. Туда мечтал вернуться, но перед демобилизацией грянула война. Всколыхнула родину призывная песня:

Вставай, страна огромная,Вставай на смертный бой…

И воин Михайлов уехал на фронт…

Перед боем приняли в партию коммунистов. В землянке. А потом больше суток выбивали фашистов из Демянска. Выбили. В жестокой схватке с коварным врагом ранило… Лишь в 1946 году возвратился в родные края, встретил Галину. С того времени она стала верной спутницей его жизни. Тогда же райком партии направил его на работу в органы МВД.

Акт освидетельствования трупа принесли во второй половине дня. Андрей Филиппович вдумчиво читал каждое предложение, задерживаясь на отдельных местах. В заключительной части эксперт писал: «Считаю, что ссадины на лице, перелом лобной кости могли образоваться от действия тупых предметов или при ударе о твердую поверхность (предметы), при собственном падении тела с большой силой.

Переломы костей основания черепа и кровоизлияние… могли произойти как в результате падения тела на твердую поверхность головой, так и в результате удара в затылочно-височную область.

Все повреждения могли возникнуть и от столкновения с автомобилем. Они образовались при жизни, незадолго до смерти Вяткина. Алкоголь в трупе не обнаружен…»

— М-да, — выдавил Михайлов, дочитав акт. Некатегорические выводы судебного медика насторожили его. Выходило, что Игорь Вяткин мог погибнуть и не от автомашины. «Если это принять за истину, — думал Андрей Филиппович, — то кто убил Игоря? Чем? Почему? При каких обстоятельствах? С каким умыслом?»

Третий телефонный звонок. Просил зайти начальник уголовного розыска. Михайлов быстро спустился по мелким ступенькам на первый этаж. В кабинете у Федора Романовича худенькая белокурая девушка. Она стрельнула любопытным взглядом на незнакомого человека и тотчас отвела в сторону быстрые глаза.

Андрей Филиппович поздоровался, искоса рассматривая незнакомку.

— Первое, — начал Константинов, когда следователь сел и приготовился слушать, — вечером, накануне смерти, Вяткин был в городском саду. Из сада ушел один, видимо, к своему дяде, Леонидову… У него находился с двадцати двух часов, смотрел телевизор. Ушел в двадцать три часа пятнадцать минут.

Голос Федора Романовича звучал ровно. Скрестив руки, следователь слушал с явным интересом, не мигая. Девушка тонкими пальцами задумчиво свертывала и развертывала острый кончик зеленого платка, не отрывая глаз от узких малиновых ногтей.

— Второе, — начальник угрозыска помедлил, поглядел на девушку. — Впрочем, второе, Андрей Филиппович, вам расскажет Клавдия Александровна Боровлянкина.

— Да! — оживился следователь, задержав серые, чуть выпуклые радостные глаза на чистом лице девушки.

Боровлянкина вскинула голову. Улыбнулась. Как не улыбнуться: всегда звали Клава или Клавка, а тут вдруг — Клавдия, да еще и Александровна! Она, конечно, не догадалась, что по имени и отчеству ее назвали лишь потому, чтобы вызвать улыбку, подбодрить перед допросом.

Андрей Филиппович и Клава поднялись на второй этаж и оказались точно в таком же кабинете, какой только что покинули. Только здесь два стола, а там — один.

— Садитесь, — услужливо предложил следователь, направляясь к столу.

— Спасибо, — Клава села.

Солнце падало на стол. Михайлов задернул легкую салатовую шторину. Теперь лучи не отражаются от настольного стекла, не бьют в глаза, не заставляют жмуриться.

— Я готов слушать, Клава.

— Даже не знаю, как начинать, — несмело заговорила Боровлянкина. — Правда.

— Игоря Вяткина знаете?

— Знаю. Он жил в нашем поселке. Веселый такой был…

— Вот вы уже начали. Продолжайте. Расскажите, как вы его знаете? С какого времени? С кем он дружил? В чем заключалась дружба? Ссорился с кем или нет? Когда вы видели его последний раз? Где? С кем? Или был он один?

— Вы столько назадавали вопросов, что их не удержишь в голове.

— Говорите, что знаете. Что забудете — вспомним. Хорошо?

— Ладно, — Клава кивнула головой, отметила: «Голос у следователя добрый, приятный. Да и лицо… Молодой, наверное, красивый был. Вообще дядька ничего. Добрый».

— Смелей, Клава, смелей!

— Вобщем, Игоря мы видели последний раз в двенадцатом часу ночи. В ту же ночь его не стало…

— С кем вы были?

— Со Светкой Менщиковой.

— Где видели?

— В автобусе. Мы стояли на остановке… А он и Ленька Сорокин проехали мимо нас на кольцевом. Они сидели рядом. У окна. Их было видно.

— Кто такой Сорокин? Где живет?

— Тоже из нашего поселка…

Разговор затянулся. Не отрывая глаз от бумаги, Андрей Филиппович торопливо записывал все, что рассказывала Боровлянкина о Вяткине и Сорокине. На некоторые вопросы она ответить затруднялась, отрицательно крутила головой, говорила: «Не знаю».

Но вот поставлена последняя точка. Протокол прочитан, подписан. Андрей Филиппович поблагодарил Клаву, проводил до порога, тепло попрощался. Возвращаясь к столу, довольно потирал узкие ладони, думал: «Если Вяткин и Сорокин, как утверждает Боровлянкина, должны сойти на одной остановке, то докуда они шли вместе? Где разошлись? Что нового внесет в расследование допрос Сорокина?»

У телефона приютился маленький настольный календарь. Перевернув листок, Михайлов под числом написал: «Допросить Сорокина». Воткнув авторучку в гнездо, поднял телефонную трубку, несколько раз крутнул диск. После второго длинного гудка на другом конце провода послышался мужской голос.

— Михайлов говорит. Здравствуйте!

— Здравствуйте, Андрей Филиппович!

— Я насчет экспертиз по делу Вяткина. Исследования закончены или нет?

— Да, закончены.

— Какие результаты?

— Положительные.

— Серьезно?

— Нам шутить некогда.

— Сейчас можно приехать?

— Нет. Заключения не отпечатаны.

— Когда будут готовы?

— Завтра утром. К десяти примерно.

— Спасибо. До свидания.

— До свидания.

Трубка плавно легла на рычаги. Андрей Филиппович поднял полусогнутую руку. Стрелки часов разлетелись в противоположные стороны, показывая 18.00. «На сегодня хватит, — решает Михайлов. — Завтрашний день потребует много сил и может оказаться решающим в раскрытии преступления. Во-первых, Каблуков будет прижат к стенке заключениями экспертов. Он, видимо, признает свою вину. Она доказана. Во-вторых, хоть что-нибудь да расскажет Сорокин. Может, даже видел, как Игоря шарахнула машина».

Мысли о завтрашнем дне еще долго не оставляли Андрея Филипповича. Даже придя домой, не мог освободиться от них. Пока Галина хлопотала у плиты, он сидел на диване с развернутой газетой, которую скоро опустил на колени, закрыл глаза и мысленно увидел Каблукова. В следственную комнату КПЗ его сопровождает, поторапливая, дежурный Палкин, маленький, но боевой старшина, у которого на груди три ряда наградных колодок…

Утром раньше обычного Андрей Филиппович появился в райотделе. В коридоре, как всегда в такое время, было тихо. Около дежурного, склонившегося над развернутым журналом, куда записываются происшествия, стоял начальник уголовного розыска. Заметив Михайлова, появившегося в большом окне, Константинов кивнул. Андрей Филиппович зашел в «дежурку», поздоровался.

— Новость есть, — сообщил Федор Романович, когда обменялись рукопожатиями.

— Хорошая? Плохая?

— Хозяина полуботинка нашли.

— Неужели?

— Да.

— И кто он?

— Алексей Сорокин.

— Сорокин? Что вы говорите!

— Тот самый Сорокин, которого видели в автобусе с Вяткиным.

— Любопытно.

— Скажу больше: у Сорокина лицо и руки в ссадинах.

— Да? — у Михайлова вытянулся подбородок, глаза расширились, брови прыгнули на лоб. — Вот это ребус, черт побери.

— Именно. Говорят, подрался с кем-то.

— Его не допрашивали?

— Нет, не шевелили. Думаем, вы займетесь.

— Да, конечно. Мне все равно его допрашивать надо. Теперь тем более.

— Если на этот счет интересуют наши бумаги, заходите, знакомьтесь.

— Хорошо, зайду. Больших преступлений за ночь не было?

— Нет. Так, кое-что из мелочи есть.

Поговорив немного, следователь вышел. Ровно в десять он появился у криминалистов, получил материалы экспертиз и сразу же, не обращая внимания на предложенный стул, начал читать стоя. Его больше интересовали выводы. Глаза быстро пробежали исследовательскую часть заключения, остановились на самом важном тексте: «Клочок материала, изъятый с автомашины… ранее составлял одно целое с плащом, снятым с трупа гражданина Вяткина».