Нетопырь - Ольга Митюгина

Пустынно. Блеск никелированных смесителей над матово-белыми раковинами. Холодное зеркало, кажущееся серым на фоне белой стены.

Безликие дверцы кабинок.

Из-за одной доносится невнятное бормотание.

— Лиза, ну и юмор… Что за выбор места?..

— Сюда никто не вломится…Слава, не мешай! Не отвлекай меня!.. — негромкий смех.

— Да, вот так… Лизни здесь…боже, как хорошо! Почему только я иногда боюсь?..

— Ах, не отвлекай же меня!.. Не смеши! Нет, дружок, отпусти, еще не время! Я кому сказала!

В звонком смеющемся голосе не звучало настоящего гнева, скорее — легкая, искрящаяся насмешка, золотистая и бьющая в голову, как ледяное шампанское.

Мальчишки переглянулись. Оба позеленели. Стивен сжал кулаки и стал похож на бешеного быка, готового снести все на своем пути.

Хэнк не думал этому препятствовать…

Да и не хотел.

От Стива только пар не шел. Он даже стал стучать ботинком об пол, окончательно напомнив Хэнку роющего копытом землю бычка.

— Лиза, Лиза! Как они тебе идут!.. Я никогда не говорил этого?..

— У тебя скоро будут такие же, — шепот Элли, как прохладный вздох ветра в шелковых занавесях…

И — тишина. Болезненный стон Вячеслава…

А потом — рев Стива, выносящего дверь кабинки одним яростным рывком.

Любопытная лисья мордочка Хэнка маячила сзади, выглядывая из-за мощного бицепса приятеля.

Слава стоял, прислонившись к стенке кабинки, крепко прижав к себе Элли, и руки его так сильно сжимали ее хрупкую талию, что казалось удивительным, как она не переломится под его побелевшими пальцами. Девушка припала к шее парня долгим, мучительно тягучим поцелуем, и по лицу Славы медленно расползалась трупная, восковая бледность. Лицо Элизабет, с закрытыми глазами, становилось все чище и нежнее, хотя такое и казалось немыслимым. Еще чуть-чуть, и от ее кожи мог заструиться серебристый свет!..

Грохот от сорванной двери даже не заставил влюбленных вздрогнуть. Элли просто раскрыла глаза и уставилась на ввалившуюся парочку.

Этот взгляд был не злым, он был просто тяжелым, как гранитная глыба, холодным и невыразительным…

И равнодушно-беспощадным.

Она словно бы нехотя оторвалась от шеи их друга, без видимого усилия разорвала кольцо его рук — Слава тут же съехал по стене и остался сидеть без движения…валяться, как брошенная тряпичная кукла…и медленно развернулась к замершим мальчишкам.

Хэнк истерически всхлипнул.

Стив коротко охнул, словно его ударили в солнечное сплетение.

Раздвигая уголки губ, изо рта Элли торчали два маленьких и широких клыка, черные от крови. Кровь прочертила короткую дорожку из левого уголочка, к подбородку.

И черным узором, тонкой линией, засыхала на губах.

А еще она лилась из глубоких маленьких ранок на шее Вячеслава, капая на воротник, скатываясь на сумку, пачкая одежду…

Тихое гортанное рычание вырвалось из горла Элли, глаза вспыхнули синим огнем, зрачок исчез.

— Ой!.. — пискнул Хэнк, пятясь обратно и пытаясь за пояс вытащить Стива из кабинки.

Стив стоял словно парализованный. Он просто не мог поверить в реальность происходящего!..

— Она бросится! — отчаянно взмолился Хэнк. — Бежим же, Стив, ну!..

И тут Элли засмеялась.

Ее смех взлетал снежным вихрем, злобной кусачей метелью, звонкой и яростной — и Стивен тоже попятился. Она не торопясь провела рукой над шеей Славы, останавливая кровь — и исчезла.

Растаяла!

Мальчишки кинулись к своему другу. Он был без сознания, но довольно скоро, общими стараниями, Стив и Хэнк привели его в чувство.

Глаза Вячеслава открылись — тусклые и затуманенные. В этой густой поволоке не угадывалось и проблеска мысли, когда взгляд испуганно заметался, отыскивая Елизавету.

— Где Элли? Элли?.. — звал он. — Лиз!.. Отпустите вы меня!..

— Лежать! — хмуро припечатал Стив. — Мы все видели. Кто она?!

Слава лишь хмуро усмехнулся. Это была его усмешка, пренебрежительная усмешка их лидера, заводилы класса…но было в ней и что-то еще… Что-то чужое, холодное, чего раньше не было. Тень чего-то, свойственного только Нетопырь.

Глаза его как-то по-иному прищурились. Больше, чем пренебрежение…

— Баронесса, — слишком легко кинул он им. Не собираясь вдаваться в подробности.

«А вы тупое отребье! Сброд…»

— Да… — протянул Хэнк, наблюдая за обессиленным, но не сломленным Славой. — Выходит, Стив, он тогда не спал… Помнишь, болтал, что видел сон…та вечеринка, помнишь?..

— Да помню, отстань! — отмахнулся Стив. — Она тогда впервые и пришла кинозвездой… Такое не забывается! Что теперь с ним делать?.. — он кивнул на Вячеслава.

— А что? — не понял Хэнк.

— Ты глянь, как зенки выкатил…по морде дать, что ли?..

— Если. Ты. Меня. Хоть пальцем. Тронешь, — четко, медленно и раздельно заговорил лежащий на полу подросток, — Я. Тебя. Убью.

Спокойно и уверенно. Не угроза. Констатация факта.

— СЛАВА!!! — Хэнк рухнул на колени рядом с другом. — Что ты говоришь, опомнись! Мы же твои друзья, мы волнуемся за тебя!..

— Друзья?.. — коротко и сухо рассмеялся юноша. — Вы?.. Тупые, ополоумевшие от ревности бараны. Ходячие кормушки!..

— Это он нам?! — взвился Стив. — После того, что мы видели?.. Кто из нас кормушка?..

— Я — ее Избранник! — высокомерно усмехнулся Слава. — Я разделю с нею Вечность! А такие, как вы…туши для скотобойни!..

— Ублюдок! — хрипло выдохнул Стив. — Предатель!

— Это не он говорит! — влез Хэнк. — Подожди ты, Стив! Это не могут быть его мысли! Посмотри в его глаза! Это что-то другое говорит!.. Оно превращает его постепенно в…вампира.

Наконец прозвучало.

Слово ударом хлыста сдернуло поволоку со взгляда Вячеслава. Глаза снова стали чистыми и ясными.

И их волной затопил ужас, заплескался в зрачках черным приливом, выпущенный на свободу.

Слава даже тихо заскулил, царапая ногтями стенку кабинки.

Рука его стиснула пальцы Хэнка и сжала их.

И слезы хлынули из глаз, промывая и проясняя их…

— Стив! Хэнк! Боже!.. — плечи мальчика вздрагивали. — Что мне делать, господи боже мой? Она убьет меня! Эта сука меня убьет!.. Помогите мне…

— А я думал, ты ее любишь… — тупо пробормотал Стив. Слава только истерически засмеялся, схватившись за голову. И попытался сесть на полу, но перед глазами все немилосердно закружилось — и он осел, вновь привалившись к стенке кабинки.

— Люблю!.. Она сама говорит, что это — наваждение! Не знаю…может быть, что-то внутри меня… Оно появилось совсем недавно… Оно не плохое, нет… Оно просто нечеловеческое… Это что-то любит ее и без наваждений, я знаю. Любит даже сейчас. Только сейчас…оно глубоко. Если она доведет до конца, я буду счастлив, что стал нежитью, вот что самое жуткое, ребята! И я буду это понимать, совсем как она!.. Мне жалко Лизу…жалко ее!.. Она очень ранимая в глубине души, очень беззащитная… Если бы я мог ее спасти!.. Я не могу. Она убьет меня. Я ее боюсь.