От ненависти в ЗАГС (СИ) - КотЭйко / Весёлая Пельменька

— Эй, тормози! — воскликнул девушке я, когда та уже отошла от меня на приличное расстояние. Но, как и ожидалось от кактуса, она даже не остановилась, а лишь прибавила шаг, после чего я раздраженно фыркнул и побежал за светловолосой. Схватил её за руку и повернул девушку к себе. — Что ты начинаешь себя вести, как истеричка? Прекрати показывать свой характер, это знаешь ли жутко бесит! — недовольно прикрикнул на Лилю я, после чего девушка промолчала и попыталась опять вырваться из моей сильно сжимающей руки, которая так сильно держала маленькую ручонку блондинки. Ей кажется было наплевать, что я хотел, чтобы она вела себя снова по-нормальному. Она, как обычно, назвала меня придурком и опустила взгляд. Её молчание меня угнетает, я веду себя глупо, злюсь и кричу. Чего она добивается? И почему даже не смотрит на меня, бесит… — Ты меня слышишь?! — повысил децибелы я и дернул её за руку посильнее, из-за чего она дернулась. Я подвинул её поближе к себе, а она встала напротив меня и уже как-то по-другому посмотрела мне в глаза. Да плевать, как она смотрела на меня. Главное, что вообще смотрела! А то я не выношу игнора. Серые глаза стали чуть проще, уже те чёртики, что плясали в её взгляде, исчезли, её надутые губки расслабились, а самое главное брови, которые она нахмурила, обрели свою прежнюю форму домиком. — Почему ты молчишь? — я понизил тон и спросил это, глядя в глаза.

— Потому что ты болван, — вздохнула Лиля, после чего сердце забилось ещё больше. Кошмар, я идиот? Наверное… Чего так радуюсь её оскорблениям, я же должен злиться, но почему-то глупо улыбаюсь. Дурак…

— А ты сумасшедшая психопатка! — протянул её ещё поближе и прижался к её телу. — Ненормальная ты… — прошептал я. — Вредный кактус… Мой… — я вовремя замолк, ведь если бы я продолжил, то сболтнул бы лишнее, то, чего ей не нужно знать. Но отступать я не решался, замолкнув, я нежно обнял её и почувствовал на своей груди женские руки.

— И ты кретин, тоже противный… Бабник… И мачо, а ещё ты ми… — сердце билось так, словно она мне в любви признавалась, а не оскорбляла. — Ми… — её щеки стали краснее, а глаза как-то смущенно смотрели вниз на асфальт, у неё нервно тряслась рука, которая лежала на моей груди, я мог уже посмотрев на Лилю определить, чего она мне хотела сказать, поэтому усмехнулся. И, кажется, уже сошел с ума. — Мистический кретин, терпеть я тебя не могу! — воскликнула светловолосая, после чего я схватил девушку сзади и, положив руку на голову, нежно, не спеша опускал руки к шее, при этом поглаживая её. Кажется её ноги становились ватными вместе с моими и то, как она сжала мою куртку своими ручонками, зажмурила глаза и покраснела ещё больше. Лиля, я уже не могу, прости… Моя рука уже оказалась на её шее, а губы уже касались её тоненьких линий. Действительно, идиот… Меня не остановить. Наш поцелуй постепенно переживал все фазы развития, начиная с обычного прикосновения, заканчиваясь страстным французским поцелуем, прикусывая её нижнюю губу. Я чувствовал её тяжелое дыхание, которое было и у меня с самого начало нашего выхода из дома. Она умудрилась возбудить меня этим. Нет, я должен держаться. Между нами лишь мимолетная суета. Это не настоящие чувства, а обман. Ну же, Антон, прекрати думать о том, что она чертовски милая. Ты же игрок…

Её ручки отталкивали меня, давая нам дистанцию и прекращая умопомрачительный поцелуй.

— Стой, Антон, это неправильно, - да кто у неё спрашивал, что здесь правильно, а что нет? Разве мы не притворяемся? Разве я сейчас не должен на неё разозлиться за то, что она втянула меня в такую историю. И то, что я, как последний баран, пошел за ней и пытался уговаривать её, чтобы её величество соизволило со мной заговорить. Ну нет, кактус, я хочу сейчас делать то, что меня бесило неделю назад.

— Помолчи, — прошептал я и снова протянул её к себе. Положив руки на раскрасневшееся лицо Лили, я продолжил поцелуй. Она конечно же хотела вырваться от меня и убежать, но руки вовремя схватили её за талию и прижали поближе к себе. Благодаря ей я одержим… Одержим её губами, её глазами, её трудным характером. И вообще целиком ею. Поздравляю, Белов, кажется, ты вляпался, причем по-крупному так.

Чувствуя, как кружится моя голова и то, как бурлит по телу возбужденность, всё же отстранился от неё, не давая себе думать больше о поцелуе. Я старался как можно побыстрее подавить то или иное чувство, связанное с девушкой. Но в голову ничего другого не лезло, как поцеловать её ещё раз или же поставить засос на её шее. Твою мать… Я жалею о том, что поцеловал её вообще, ведь благодаря этому я возбудился. Я должен сдерживать себя, ну же, парень, держись! Она же та, из-за которой ты теперь должен обманывать свою мать и та, чья личность так манит меня. Я такого даже с Катей никогда не чувствовал, я должен сейчас всё остановить! Пока дальше не пошло всё серьёзнее, и наши поцелуи не превратились в секс.

— Зачем ты это делаешь? — перебила своим вопросом меня Лиля, после чего я смог отвлечься от своих мыслей.

— Потому что ты меня жутко раздражаешь… — словно прорычал недовольно я и провел своей рукою по голове.

— Ты всех так целуешь, когда тебя кто-то бесит? — спросила Лиля и сложила перед собой руки, продолжая смущаться.

— Нет, только тебя… — произнес недовольно я, после чего заметил, как Лиля, волнуясь, сжимала свою курточку и уже смотрела на асфальт, на который падал еле заметный снежок.

— Почему ты так часто это делаешь? Даже тогда, когда мы не при тетушке? — спросила меня об этом Лиля, поставив меня этим в тупик.

— Потому что ты единственная, которая заставляет меня злиться ещё больше. Мало того, что я злюсь, когда вижу тебя, так, когда ты вовсе не разговариваешь со мной, я просто с ума схожу! — воскликнул я.

— Всё потому, что ты мелешь всякую чепуху! — сжала кулаки светловолосая и смело посмотрела на меня. После чего я облегченно вздохнул и понял, что к чему. Она злилась из-за того, что я говорил о ней в комнате. Вот как. Её это так сильно беспокоит?

— Ну, извини, что рядом с тобой я не могу размышлять здраво. Меня словно по голове бьют и из лука стреляют в сердце. Ты слишком невыносимо! Прости уж… - ой, кажется, я неправильным образом попросил прощения, но она всё же понимающе посмотрела на меня и вздохнула.

— Ты, между прочем, не только идиот, но и самовлюбленный болван, уж извини, что я дура такая… — сказала спокойно Лиля. — И вообще… — хотела что-то сказать мне девушка, но я остановил её.

— Молчи… — приблизился к её лицу я и снова коснулся её губ. Этот поцелуй казался детским, по сравнению с тем, что был минут двадцать назад. Мы так долго говорили о глупом, что и сами не заметили, что спалились перед друг другом. Теперь и её странное поведение мне понятно. Вообще, возможно такое? Чтобы совершенно два разных человека, которые знали друг друга всего неделю, пережили столько эмоций. Наверное, нет… Мы одни такие… — Давай закроем тему, — предложил девушке я, после чего та кивнула головой. Я, нежно прикоснувшись к её руке, сжал её ладонь. И, держась за руки, я повёл девушку по центру города. Не знаю почему, но мы, кажется, поняли друг друга. Всё-таки она быстро отходит от гнева, и понятно почему, ведь она чертовски милая и невинная.

Но молчать мы уже не стали и начали разговаривать. Я не заметил, как рассказал немного о себе, и она, кажется, тоже не заметила то, что рассказала многое мне. Я понял, что на некоторые темы с ней спорить бесполезно, ведь она так забавно злится, успокаивать Лилю пришлось объятиями. И что только на нас нашло? Я и не знаю…

— Ой, смотри… — произнесла тихо девушка и легонечко дернула меня за руку.

— Что? — посмотрел в её серые добродушные глаза и увидел в них жалость. — Что случилось, Лиль? — поинтересовался снова я.

— Смотри, тот дедушка, он болен! — указала в сторону светловолосая, где сидел седоволосый дедушка на инвалидной коляске с кружкой в руке. Он, кажется, мерз, хотя мне кажется, он был одет достаточно легко. Но Лиля оказалась более интересной, чем я думал прежде. Она очень ранимая и сентиментальная. Её глаза слезились, и она, держа себя в руках изо всех сил, старалась не заплакать. — Давай подойдем и поможем ему? — попросила девчонка. Но я не такой уж и добряк, думаю, что я - бесчувственная скотина, которая ненавидит жалость. А на жалких людей так и подавно смотреть не могу.