Курсант - Василий Горъ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Капитан, вы, как я понимаю, являетесь курсовым офицером, которому поручено курировать четвертое отделение третьего взвода девятой учебной роты, верно?
— Так точно, госпожа полковник! — молодцевато отозвался тот.
— Отлично. Принимайте командование и вперед. Позывной командира — Лютый…
…От места «встречи» со штабс-капитаном Китаевым до КПП летного поля курсовой офицер не сказал ни слова. Зато после того, как мы засветили лица перед сканерами СРЛ и оказались на чуть менее охраняемой территории, догадался представиться и начал наводить мосты с нашей компанией:
— Капитан Звягин Петр Леонидович, позывной Дьякон. Личную айдишку пришлю в расположении, а пока задам несколько уточняющих вопросов. Мне сказали, что вы уже получили коммы с армейской прошивкой. Это так?
— Не совсем, господин капитан! — ответил я, сдвинул к локтю левый рукав «песчанки» и нехотя продемонстрировал новенький расчетно-аналитический комплекс «Умник». Почему «нехотя»? Да потому, что подобные устройства выдавались исключительно высшему командному составу армии, авиации, флота и спецподразделений, соответственно, показывать свой экземпляр не хотелось от слова «вообще». Но инструкции Мирославы Михайловны не оставляли возможности для маневра, вот и пришлось.
— Понял… — как-то слишком уж спокойно заявил он и задал следующий вопрос: — Карту территории Академии изучили?
— Так точно!
— А информационный пакет «Базовый»?
— Мы проштудировали и его, и все уставы, включая боевые.
— То есть, готовились без дураков… — заключил капитан, на пару секунд ушел в себя, затем попросил вывести на линзы МДР трехмерное изображение казармы пятого факультета, выждал несколько секунд и перешел к делу: — Как видите, даже в вашей базе данных нет поэтажного плана этого здания. И это правильно, ибо на пятом факультете проходят обучение будущие Конвойные, телохранители для Особо Важных Персон типа глав министерств и ведомств, кандидаты на вступление в спецподразделения Империи и тэдэ, поэтому почти все, что с ним связано, засекречено. Далее, вашему отделению выделено почти все правое крыло шестого этажа. Попасть в него, кроме вас, ваших пестунов и четырех сотрудников службы обеспечения, теоретически может три человека — начальник Академии, начальник факультета и я. Но на практике всем, кроме меня, настоятельно рекомендовали не мешаться под ногами у ваших пестунов, так что гостей можете не ждать. Вас не будут поднимать и по учебно-боевым тревогам. Впрочем, наш факультет вообще не дергают просто так. Кроме того, не грузят караулами, спортивными праздниками и хозработами, что, как вы, наверное, понимаете, вызывает зависть у всех остальных курсантов. Поэтому между «пятеркой» и четырьмя обычными факультетами идет необъявленная война…
Об этом нам тоже рассказали. Но мне было интересно, как подаст эту информацию Звягин, поэтому я промолчал. А капитан и не думал замолкать:
— Да, де-юре этой войны нет. Но де-факто стычки между воюющими сторонами случаются на полигонах и спортивных городках, залах медитаций и самоподготовки, учебных классах, в бассейне, столовых, зонах отдыха и даже в увольнениях. И пусть программы подготовки личного состава нашего факультета отличаются от отделения к отделению, из-за чего общих занятий, как таковых, не бывает, в любых конфликтах курсанты «пятерки» выступают единым фронтом…
Следующие несколько минут он, по сути, дублировал рассказы матушки и пестунов, заканчивавших эту Академию, а метрах в семидесяти от парадного входа в нашу казарму вдруг «проговорился». По моим ощущениям, с дальним умыслом. И заставил подобраться:
— Ваше внезапное зачисление на Пятый Факультет никого не удивило, ибо подобное случается достаточно регулярно. Зато известие о том, что вами будут заниматься персональные пестуны с неограниченными полномочиями, и последовавшая за ним чрезвычайно жесткая корректировка расписания вызвали серьезнейшее недовольство среди руководства, привыкшего считать доступ к полигонам, тирам и учебным классам личной кормушкой. Конечно же, открыто высказывать претензии никому и в голову не придет, но неявного противодействия вам хватит за глаза. Кстати, демонстративное опоздание полковника Ларионова стало первой ласточкой. Делайте выводы.
— Сделаем… — пообещал я, поймал его взгляд и задал напрашивавшийся вопрос: — А зачем это вам?
— Не люблю бардак и подковерные игры! — заявил он и веско добавил: — Особенно во время войны…
…Скорость, с которой толпа курсантов, выбравшихся подышать свежим воздухом, при виде нашего куратора вытянулась по стойке «Смирно», приятно удивила. А реакция капитана Звягина на эту демонстрацию уважения помогла разобраться в его личном отношении к единству факультета — вместо того, чтобы кивнуть и пройти мимо, он остановился, поздоровался и представил нас народу:
— Дамы и господа, четвертое отделение третьего взвода девятой учебной роты. Прошу любить и жаловать. Позывной командира — Лютый. На этом пока все.
Услышав фразу «Прошу любить и жаловать», я переключился в боевой режим, но не дождался ни одной игривой шуточки в адрес «своих» девчонок. Нет, парни, естественно, оглядели каждую с головы до ног и наверняка сочли интересными, но строить из себя героев-любовников почему-то не стали. В том же ключе повели себя и курсанты, обнаружившиеся в лифтовом холле первого этажа — оценили экстерьер каждой, но даже не подмигнули. Поэтому, загрузившись в лифт, я мысленно пообещал себе при первой же возможности потерзать Вику. А через пару минут, продемонстрировав личико сканеру СРЛ и перешагнув через порог отдельного блока, забыл об этом обещании, ибо увидел перед собой Аню Репину и трех горничных из Охотничьего домика. В таких же «песчанках», как у нас, только с чистыми погонами, на удивление деловитых и… с личным оружием!
«На таких сотрудников службы обеспечения можно оставлять все, что угодно…» — весело подумал я и вслушался в монолог Дьякона:
— Дальше разберетесь сами. А я буду на связи. Ловите айдишку… и совет: познакомиться с народом желательно еще сегодня. Ибо воскресенье и все такое. Идеальный вариант знакомства выглядит так: спускаетесь на второй этаж, заходите в комнату отдыха факультета и с терминала системы доставки заказываете десяток больших тортов.
Признаваться в том, что аналогичный совет мы получили от матушки, я счел необязательным. Так что ограничился словами благодарности, дождался ухода Звягина и вопросительно уставился на «волшебницу».
— Тут десять одноместных жилых блоков, мой господин… — начала она и прервалась, среагировав на мой жест. А я принял входящий звонок и прикипел взглядом к слишком уж хмурому лицу друга:
— Привет, Дауд! Что случилось?
— Добрый вечер, Лют… — поздоровался он и мрачно вздохнул: — Северо-Африканский Союз и Персия вступили в войну на стороне Большой Пятерки. Восемь минут тому назад они, Индия и корабли Пятого флота САШ нанесли скоординированный
