Сдавайся, детка - Мария Фирсова

Черт, Алена! Думай о своем парне, а не о том, что сзади по пятам тащится твой бывший.

— Пусть приезжает, — усмехается Лев, — давно не виделись. Между прочим, я приглашен к ним на ужин послезавтра, но знаешь, — кривит он губы, — не горю желанием идти.

— Почему? — интересуюсь не от простого женского любопытства, что-то подсказывает: прошлое скрывает много тайн касательно семьи Кирсановых.

— Не люблю лицемерие, — хмурится Комаров, сворачивая к дому хозяйки квартиры.

Я была права: добрались мы достаточно быстро. К счастью, на последнем перекрестке Тимур свернул направо, видимо, понял всю бесперспективность своей слежки.

Благодарю Льва, выпрыгиваю из салона и размашистым шагом следую к подъезду Клавдии. Дверь нараспашку и подперта кирпичом, рядом на лавочке восседают такие же пенсионерки, как и она, перемывают кому-то кости и щедро кормят голубей хлебом.

Киваю старушкам в знак приветствия, не желая стать в их глазах проституткой или еще кем хуже, и поднимаюсь на нужный мне этаж.

Только вот сколько бы ни стучала Клавдия так и не желает мне открывать, но я уверена, что она дома, потому что шаркающие шаги бабули слышны очень хорошо.

— Клавдия Михайловна, как вам не стыдно, — бурчу недовольно, прислонившись плечом к входной двери, — могли и предупредить! Неужели вам меня не жаль?! Выставили ночью, как нашкодившего кота.

— Сама виновата, — не выдерживает она спустя пятнадцать минут моих причитаний. — Да и вообще претензии ты не по адресу пришла предъявлять, деточка.

— Рада вас слышать, — воодушевляюсь, радуясь, что говорю не со стеной все-таки. — А куда их направить? Могу в письменном виде!

— А то ты не знаешь, — ухмыляется бабуля хитро.

— В том-то и дело, что, кажется, нет.

— У дружка своего поинтересуйся, — фыркает она, а в следующий миг замок щелкает и дверь приоткрывается на несколько сантиметров.

В эту щель я могу только видеть часть лица Клавдии Михайловны. Она поджимает губы на мгновение, словно о чем-то думает, а потом резко выдает:

— Уходи и больше не заявляйся, иначе участкового вызову, не хватало мне еще проблем с вами. Из-за каких-то пары тысяч плешь протрете, чертовы богачи.

Я не успеваю даже рот открыть, как она захлопывает дверь, будто ставит точку в нашей беседе.

Не бабка, а ящик Пандоры.

Медленно выдыхая через рот несколько раз, желая успокоиться, спускаюсь во двор и становлюсь зрителем бесплатного представления.

Пенсионерки на лавке давно забыла про голубей и котов. Кажется, еще немного и станут принимать ставки, а я просто за голову хватаюсь, не зная, плакать или повторить слова Клавдии.

Чертовы богачи! Да разбирайтесь вы сами!

***

Дурная привычка находить проблемы на ровном месте. Зачем я только потащился к Ольге с утра пораньше. Но как чувствовал: мне туда надо. И не ошибся. Этот мерзкий хищник уже спозаранку начал подбивать клинья к моей крошке. Тоже мне деловой и красивый. Шею бы свернул гаду!

Из дома выскакиваю едва не с рассветом, не желая пересекаться с родственниками. Нравоучения матери и придирки отца уже поперек горла. Единственный, кому, кажется, плевать на все — Артем, но я нутром чувствую, что брат играет нечестно. Что-то скрывает, уж сильно удивляет его спокойствие, он словно выжидает, не предпринимая никаких шагов.

И пока Тёмыч анализирует, я предпочитаю действовать. Надеюсь, вырваться вперед, Артем все же не в курсе, что там еще один конкурент появился. Я бы на его месте подсуетился, впрочем, этим и занимаюсь.

Завожу автомобиль, еду к дому Ольги и что вижу? Картина маслом, черт возьми. Аленка направляется куда-то, беззаботно вышагивая по тротуару, не рискую приближаться, хотя уверен — она меня заметила. Однако неожиданно этот дьявол с лохматой гривой оставляет меня с носом. Просто наглым образом «клеит» Аленку, и та ведется. Готов рычать и топать ногами, как малолетний ребенок, которому не дали любимую шоколадную конфету. Чувства меня переполняют настолько, что из вредности вместо того, чтобы тащиться на работу, еду за ними. Кстати, чего этот павлин столько времени уделяет чужой девушке? А как же дела, кто будет приумножать капитал семьи?!

Всю дорогу думаю, какую бы пакость сделать Льву, веду себя как идиот, но все попытки встряхнуться, заставить вести по-взрослому терпят крах. И на очередном перекрестке я просто посылаю мысленно все подальше и уезжаю, правда, недалеко. В конце концов, ведь вернулся и, воспользовавшись моментом, что Алены нет рядом, решаю поговорить с Комаровым серьезно.

— Утро доброе, — стучу костяшками пальцев по стеклу со стороны водителя.

Он распахивает дверцу, глядя на меня с удивлением. Не ждал? А вот зря!

— Тимур, какими судьбами или ты записался в телохранители девушки своего брата?

— Оставь подобные сюжеты для бульварных романов, — усмехаюсь, снимая солнцезащитные очки.

Кажется, дело пахнет керосином! Никто не собирается уступать, но оба мы понимаем, к чему все идет.

— Тогда какого черта? — усмехается Лев как ни в чем не бывало.

— Меня этот вопрос тоже интересует. Чего ты прилип к ней, как репей? Помнится, она тебя уже отшивала и не раз. Думаешь, если прокачал трицепсы, то она упадет к твоим ногам?

— Отнюдь, — давит улыбку Лев, еще больше выбивая меня из колеи.

Это его спокойствие бесит с неимоверной силой. В моей-то душе уже все сто тысяч раз перевернулось, и я взглядом готов был прожечь в нем дыру, а этому гаду хоть бы что.

Он вообще не демонстрирует своих эмоций, словно все мои слова до него не долетают просто.

Нарастил, видимо, броню.

— Я в отличие от тебя, Тим, хотя бы не вру и детей своих не прячу.

— Заткнись, — шиплю яростно.

Эта тема — табу. Да и не считаю правильным, чтобы кто-то лез туда, о чем не знает до конца.

— Правда колет глаза? — выбирается из салона Лев, раскидывая руки в стороны.

Тоже мне герой, готовый взять на себя удар. Да пошел ты… Так хочется дать ему в зубы, да только пачкать костюм жаль.

— На алиментах не разорился еще? — фыркает Комаров, чуть не доводя меня до нервного тика.

И я не сдерживаюсь, выбрасываю руку вперед, попадая ему в переносицу. Кровь брызжет из его носа, стекая по губам и подбородку. Но он этого не замечает и в долгу не остается. Мне тоже прилетает знатно.

Где-то начинают охать старушки, грозясь вызвать полицию.

Внутри все кипит смолой, не стоило Льву трогать мою семью. Он может говорить обо мне все что угодно, но ребенок… Любого готов размазать по стене. Никому не позволял еще дурным словом отозваться. Это мое. Мое, черт подери, прошлое. Моя тайна, которую не знает до конца даже