Фаворит(ка) Его Величества или Как достать дракона? - Саша Ким

Хаотично пытаюсь найти еще какие-нибудь подтверждения тому, что это вовсе не мое, с ужасом наблюдая, как рядом со мной тлеет моя любимая, собственноручно пошитая, занавеска. И понимаю, что ничего не выйдет…

Если верить словам Брамоса, что мои эмоции порождают огонь, то и тогда в лесу с Туманницами, что едва не убили Морозку, огонь тоже мог быть сотворен мною… Ведь я не на шутку испугалась тогда.

— И твоя хворь — это лишь попытка смертного тела пробудить силу, которая слишком мощна для обычного человека, — продолжает Сильвест. — В твоем мире нет места магии, поэтому ты едва не умерла там. Но оказавшись в нашем — ты наконец смогла дать выход сжиравшему тебя изнутри пламени. Теперь оно уже не уймется. И да, в какой-то мере Асане — действительно Избранная. Вифарий и без Асане пробудил дракона, а вот умереть бы без нее не смог бы. Как и все его предшественники. Все потому, что Советники всегда побеждают.

Так вот почему и сила Морозки на меня перестала действовать? Я топлю его лед. Я действительно опасна для него…

— Теперь веришь? — кажется даже несколько сочувственно спрашивает Сильвест.

Вместо ответа всхлипываю:

— Верните меня во дворец…

— Жаль, мы во дворец вернуться не сможем, придется искать новый, — сказала Саша. — Но верю, вы справитесь. Мы с Морозко встретим вас там.

Глава 19. Держаться нету больше сил

Брамос оставляет меня посреди пустынных покоев Его Величества, и растворяется в воздухе, не забыв на прощание бросить жестокое:

— В твоих руках сейчас жизни всех, кого ты любишь. Так что не задерживайся и беги.

— Да поняла я. Только Марсика заберу, — отзываюсь я уже в пустоту и оставшись наконец наедине с собой, обнимаю себя руками за плечи.

Все не должно было закончится вот так! Я даже не могу попрощаться с ним.

Бездумно подхожу к кровати Его Величества, и взяв в руки его подушку, утыкаюсь в неё лицом, вдыхая запах моего Морозки. Из глаз тут же брызгают слёзы, когда я понимаю, что другого выхода у меня нет…

Не выпуская из рук подушку поворачиваюсь к окну, что выходит аккурат на королевский сад, и обнаруживаю странную картину. Посреди полянки, на которой ещё не более четверти часа назад я стреляла из лука, в кольце льда стоит сборище пестрых Советников, в полном составе. Тогда как слуги мечутся кругом, обшаривая каждый кустик и деревце.

Чего это с ними всеми?

Роняя из рук подушку, припадаю к окну, заметив за всем этим безобразием белую тень, что смутно напоминает моего Морозку. С ног до головы покрытый слоем инея, он решительно вытаптывает полянку, пристально осматриваясь по сторонам.

Вот черт… Это же он не из-за меня такое натворил?

— Ни один Советник не покинет площадь, пока вы не скажете мне куда ваш Брамос подевал мою фаворитку!!! — доносится до меня грохот его голоса, подтверждая мои самые страшные опасения.

Нужно поторопиться. Пока он не нашёл меня!

Бросаюсь в свою каморку, и принимаюсь переодеваться в костюм пажа. Все же мне будет куда проще сбежать из дворца в образе мальчишки, покуда слугам велено искать невесту в сорочке.

Вздрагиваю, услышав за спиной скрип двери, и боязливо оборачиваюсь, всматриваясь в приоткрытую дверцу своей каморки. Дверь в покои Его Величества едва заметно покачивается, но рядом никого не видать.

Сквозняк должно быть. От окна, что я приоткрыла, когда сбегала утром на испытание, чтобы проветрить покои Его Величества.

Кто же теперь о нем позаботится?..

Стараясь не всхлипывать от тоски сжимающей сердце, продолжаю переодеваться.

Глупая. Можно больше не волноваться о нем. С тех пор, как он пробудил дракона он стал таким сильным, что кажется теперь вовсе не переживает о крысах-Советниках. И единственное, чего ему действительно стоит бояться, это… я.

Слёзы ручьями текут по щекам, пока я, закончив переодеваться, привычным движением затягиваю волосы в пучок на макушке, и толкаю легкую деревянную дверцу из каморки…

— Наказание мое, вот ты где? — вдруг встречает меня Морозко.

Он стоит прямо передо мной, такой большой и встревоженный. А на его лице неторопливо тает иней.

От неожиданности икаю и даже перестаю рыдать:

— Как ты меня нашёл?

— Служанка сказала, что видела, как какая-то невеста переодевалась в моих покоях. А я знаю только одну невесту, у которой такие привилегии, — он улыбается так взволнованно. — Почему ты плачешь? Что этот мерзавец Брамос сделал с тобой?

Слышу привычно рычащие нотки в его голосе, и дивлюсь, что в кои-то веки они адресованы не против меня, а за, но слишком поздно…

Вздрагиваю от новой волны подкатывающей истерики, когда на мою щеку ложится большая замерзшая ладонь:

— Эй-эй, скажи мне, — просит он мягко.

Прикрываю глаза, в удовольствии утыкаясь лицом в его руку. Нерешительно тянусь и касаюсь пальцами его груди, ощущая, как кожу холодит наледь, что словно ледяной доспех укрывает все тело Морозки. Однако его лед больше не причиняет мне дискомфорта, как когда-то в лесу. Не вынуждает конечности онеметь, как еще совсем недавно в этих самых покоях. И это лишь еще раз подтверждает опасения, что подселил в мою душу Брамос.

Едва заметно поглаживаю ледяную корку, просто не в силах оторваться сейчас. Всего разок. Напоследок. Я благодарна за возможность попрощаться с ним.

— Мне нужно… — всхлипываю, — Морозко, мне нужно уйти.

Он молчит в ответ, вынуждая меня поднять на него взгляд.

Вижу, как напрягается его лицо, и я уже готова отказаться от собственных слов, лишь бы он не хмурился из-за меня. Но замечаю, как быстро оттаивает под моими пальцами лёд на его груди, и в ужасе одергиваю руку, прижимая ее к себе, чувствуя себя прокаженной.

Поспешно отшатываюсь от Морозки, чтобы ненароком не ранить его своим проклятием, пока он прикасается ко мне. А он пристально наблюдает за каждым моим движением, хмурится, и делает шаг ко мне, вынуждая меня попятится:

— Нет, не подходи! — умоляю я. — Мне нельзя к тебе прикасаться!

— Но ведь почему-то хочется? — не столько вопрос, сколько утверждение, которое кажется правдиво для нас обоих. — Это из-за моих угроз ты теперь меня сторонишься? Я передумал…

— Это не имеет значения! Нам нельзя! Ты ведь сам говорил: мужчинам не пристало прикасаться…

— Все верно, — кивает он, но в следующую секунду словно дикий зверь