Тринадцатая реальность - книга закончена - Геннадий Ищенко

- Поговорим без свидетелей! - сказал он, стараясь не смотреть мне в глаза. - Я вам не буду давать никаких заключений! Вы ко мне не приезжали и никакой статьи не привозили. А вам я настоятельно советую убедить вашего редактора ничего подобного не публиковать. Если не послушает, лучше уходите из газеты!

- Вы очень сильно напуганы, - заметил я.

- Я не понимаю, почему спокойны вы! - повысил голос профессор. - Если правда то, что написано о законопроекте, а я склонен этому верить, то вас сомнут и не заметят! Если попробуете барахтаться, пострадаете не только вы, но и ваши близкие, а закон все равно примут! Плетью обуха не перешибешь! Думаете, мало противников было у закона о слабых наркотиках? Как бы не так! Я сам подписал петицию! А потом вмешался государь император, и закон был принят! А мою дочь встретили какие-то типы и изрезали ей все руки! И сказали, что если я еще попробую тявкнуть, они ей изрежут лицо! А ведь эти наркотики легкие только в законе! Сколько уже сломано судеб, сколько погибло людей! Вы знаете, что в империи за последние пять лет стали пить в два раза больше? А ведь и до того пили не мало! Если примут закон о героине, я вместе с семьей уеду в какую-нибудь нормальную страну, потому что у нас скоро будет опасно выйти на улицу!

- Ну нет так нет, - сказал я, поднимаясь со стула. - Не беспокойтесь: мы на вас нигде ссылаться не будем.

- Я вас не убедил, - с сожалением сказал он. - Зря, вы просто не представляете, какие люди могут быть заинтересованы в таком законе, и какие деньги на кону. Кадеты - это только конец цепочки.

- Ну почему же, - усмехнулся я. - Для начала это будут многие сотни миллионов, но если дело поставить на широкую ногу, они могут превратиться в миллиарды. Ну и число русских за двадцать лет сократится раз в пять, если посчитать все вместе. Только мне, Борис Евгеньевич, страшно не хочется никуда уезжать.

- Поедете к кому-нибудь другому? - спросил он. - Тогда езжайте к профессору Лазареву. Адрес я вам дам. Это очень принципиальный человек, и у него не осталось детей. Я думаю, он напишет вам то, что вы хотите, а я этого сделать не могу. Извините.

К профессору Лазареву пришлось ехать в другой конец столицы. Он был дома и принял нас не в гостиной, а в кабинете.

- Вы ведь по делу? - сказал он, больше обращаясь к Вере. - А дела я привык вести здесь. Ну и какая же надобность во мне у вашей газеты?

Этот профессор после чтения статьи не испугался, а пришел в ярость.

- Сволочи! - выкрикнул он, грозя кому-то кулаком. - Ни чести, ни совести! Я могу понять англичан или французов: они засадили маком половину Азии и понастроили фабрик, производящих отраву! В их собственных странах она запрещена, а русских можно травить, переливая их кровь в золото! И вообще в мире стало слишком много людей, которые, с их точки зрения, и не люди вовсе! А поэтому к ним совсем другой подход! Но ведь находится много наших, которые им в этом помогают! За подачки готовы лизать задницы, в надежде доказать этим свою полезность и урвать немного от хозяйского пирога! Холуи...

Он выругался матом, потом посмотрел на порозовевшую Веру и извинился.

- Извините старика, но сил больше нет терпеть и смотреть на то, что творят! Что вы от меня хотели, отзыв? Сейчас я вам его напишу, да еще добавлю от себя!

Сначала он коротко подтвердил правильность написанного прямо на последнем машинописном листе и расписался, а потом взял свою бумагу и минут пять писал отзыв в развернутом виде.

- Мне за это, скорее всего, оторвут голову, - сказал он, отдавая нам бумаги, - но это не страшно. Я свое уже прожил, а семья погибла, поэтому зацепить меня некем. А вот вы, молодые люди, побереглись бы. В тех, кто за всем этим стоит, нет ничего человеческого.

Глава 5

- Садитесь, князь, - показал мне на кресло отец Веры. - Вы пришли просить у меня руки моей дочери?

Мне глава купеческого дома Водениковых напоминал тех былинных богатырей, которых рисовали в иллюстрациях к сказкам. Ростом он был на голову выше меня, а весил раза в два больше, причем я в нем жира не видел. Мужественное лицо с крупными чертами и широкая купеческая борода довершали облик. Хотя Николаю Дмитриевичу перевалило за пятьдесят, ни в бороде, ни в густых коротко стриженных волосах не было видно ни одного седого волоса. Сейчас он был одет в костюм с непременным здесь жилетом, но на выездах любил одеваться под старину в сюртук, широкие штаны и сапоги.

- Не совсем так, Николай Дмитриевич, - улыбнулся я. - Руку я у нее попросил сам и уже получил согласие, а от вас мне требуется только помощь. Я не могу организовать свадьбу, не зная, кто на ней будет присутствовать с вашей стороны, и сколько им потребуется времени на сборы. И забудьте вы о моем княжеском титуле. Какие, право, титулования у родственников? Вы и дочери станете на каждом шагу напоминать, что она княгиня?

- Можно и по-простому, - кивнул он. - Вижу, что шутите, поэтому не обижаюсь. Когда и где думаете играть свадьбу?

- Я готов хоть сейчас, но из-за одной моей родственницы придется ждать дней десять, - объяснил я. - Она из Италии в свои девяносто не приедет, но может обидеться, а у нее родственные связи с семьей Романовых. А о том, когда это будем делать и где, я вас прошу договориться с моим отцом. Вот его визитка, на которой указаны телефоны, рабочий и домашний.

- Лодырь, - сделал вывод Николай Дмитриевич. - Спихнули все на отца и рады. Ладно, приготовим мы вам такую свадьбу, что будет не стыдно пригласить императора.

- У меня есть очень серьезный разговор, - сказал я, отбросив шутливый тон. - Дело идет о безопасности Веры.

- А что у вас случилось? - насторожился он.

- Как вы относитесь к закону о легких наркотиках? - начал я издалека.

- Плохо я к нему отношусь! - сердито сказал Николай Дмитриевич. - Можете не оглядываться, здесь нас никто посторонний не услышит. Вредный закон, хоть и говорят, что к его принятию приложил руку сам государь. Много работников, особенно из молодых, употребляют эту пакость и становятся никуда не годными людьми. В деревнях этого меньше, а в городах, особенно среди фабричных, встречается чаще. Мало нам было пьяни, так теперь еще и это! А к чему вопрос?

- А к тому, что, вдобавок к тому закону, хотят принять еще один, который разрешает дурь посильнее! Кто этим занимается из наших европейских соседей, я не знаю, но думаю, что многие. В Азии устраивают огромные плантации мака и заводы по его переработке, а сбывать готовый продукт собираются у нас.

- Если у них получится, это будет конец нашей жизни! - мрачно сказал он. - Если не всех потравят, остальных возьмут голыми руками!