Воины Пернатого Змея (СИ) - Свидерская Маргарита Игоревна

– Я буду Тонатиу!

И еще раз спросили боги, не хотел ли кто-нибудь еще стать Тонатиу, и вышел еще один бог. Он был беден, из одежды на нем была только набедренная повязка, а тело его было покрыто язвами. Но он смело сказал:

– Я буду Тонатиу.

Богатого господина звали Текусистекатль, бедного звали Нанауацин. Затем и бедный, и богатый удалились, для того, чтобы подготовиться к церемонии. Четыре дня они должны были поститься и приносить дары богам. Текусистекатль принес в дар драгоценные перья кецаля, золотые слитки и украшения из нефрита и коралла. Ему очень нравилась идея, что когда он станет Тонатиу, все будут ему поклоняться и восхищаться им. Нанауацин же принес в дар сосновые ветки, орехи и колючки агавы, смоченные его собственной кровью. Это было все, чем он мог пожертвовать, но у него было чистое сердце, и он искренне желал помочь людям. Больше всего он хотел оправдать оказанную ему благосклонность богов, которые разрешили ему стать Тонатиу.

Когда прошли четыре дня и четыре ночи, боги разожгли на вершине горы большой костер и встали по обе стороны его. В этот костер должен был броситься бог, пожелавший стать Тонатиу, чтобы пройти очищение пламенем и взойти на небо. Текусистекатль, одетый в лучшие одежды, в богато расшитом плаще и в украшении из белых перьев на голове, надменно прохаживался перед богами в ожидании начала церемонии. Нанауацин был так беден, что все его одежды и украшения были из бумаги.

Наконец церемония началась. Первой была очередь Текусистекатля. Он приблизился к костру, чтобы броситься в него, но жар был такой сильный, что бог не смог побороть свой страх. Он отступил и приблизился вновь, но снова ему не хватило смелости. Четыре раза он попытался прыгнуть в костер, и четыре раза терпел неудачу. Настала очередь Нанауацина. Бедный Нанауацин не колебался. Он закрыл глаза и бросился в костер. В тот же момент языки пламени взметнулись до самого неба. Богатый Текусистекатль устыдился своего малодушия и бросился в костер вслед за Нанауацином. Огонь поглотил и его. Говорят, что в это время пролетал мимо орел, и огромные языки пламени опалили его перья, с тех пор у орлов на концах крыльев перья черные. Также проходил мимо оцелот, и искры попали ему на шкуру, поэтому с тех пор у всех оцелотов пятнистые шкуры.

Все боги преклонили колени и в молчании ожидали выхода Тонатиу. Они смотрели во все стороны, так как не знали, откуда должно было появиться Тонатиу. Вскоре один из богов воскликнул: "Смотрите! Смотрите!" Все повернули головы на восток, туда, куда указывал этот бог. Небо было красным, как пламя, и Тонатиу ярко блистало в свете своих золотых лучей. Никто не мог на него смотреть, таким ярким и горячим оно было. Его лучи проникали всюду. На земле стало светло и тепло. Но когда Тонатиу проделало свой путь, к большому удивлению богов, взошло второе Тонатиу. Это был Текусистекатль, который бросился в костер вслед за Нанауацином. Это второе Тонатиу уже не светило так ярко, как первое, но все же давало много света. На земле больше не было ночи. Тогда один из богов поймал пробегавшего мимо кролика и бросил его в Текусистекатля. Это убавило его блеск, сделало его более холодным и тусклым. Так появился Мецтли. Поэтому его пятна напоминают кролика. Потом и Мецтли, и Тонатиу остановились. И тогда боги решили принести в жертву собственную кровь. И Тонатиу и Мецтли вновь пришли в движение"[31].

Бывшие горожане еще долго сидели молча, некоторые слышали эту историю, кто-то знал ее пересказ в другом исполнении, хотелось поспорить, но, уважая седины рассказчика, никто не посмел. Потихоньку народ разошелся по гамакам и одеялам, завтра был еще один день на этой стоянке, вполне можно успеть задать вопросы, заодно придумать их – тлатиними любил разъяснять, это напоминало ему прошлые уроки.

Следующего вечера, казалось, ждали все, да и сами рассказчики едва ли не первыми пришли к общему костру, в ожидании благодарных слушателей.

– Что ты там говорил о Большой Воде?

– Почему это Тонатиу и Мецтли остановились?

– Где наша родина?

– Ты не знаешь, что родина мешиков остров Астлант[32]?!

– Когда-то наши предки действительно жили на острове Астлант. Но Великая катастрофа погнала их искать новые земли. А беда была страшной. Гибель людей неизбежной, мало, кто спасся. Страдания и слезы матерей и жен покрыли тот далекий и трудный путь. Почему Вы спросите меня. Потому что невиданной силы удар потряс нашу землю. Мецтли упал в Большую Воду на западе. Южный ветер сменился ураганом. Реки повернули вспять. На западе волны вспучились, а спустя некоторое время невиданной силы, невиданной высоты волны настигли всех оставшихся как в море, так и на суше. Немногие спаслись, они и отправились в путь, искать новые земли. Потоки Всемирной Большой Воды разнесли людей далеко на восток. Еще долгое время из недр вылетали массы пара, серая пыль, черная вода, превращаясь в ливневые потоки, огненный дождь и пылающий костер.

– Не хочешь ли ты сказать, уважаемый Три Каймана, что, как в давние времена, огонь с небесных птиц – это начало гибели нашего народа? – не выдержал Глаз Птицы. Присутствующие испуганно переглянулись.

– Не знаю, граждане, был бы среди нас жрец или ах-ток, вот они точно ответили вам! Что я? Я просто рассказал кусочек, миг нашей истории. Дано ли мне видеть будущее, влиять на него, нет, не имею права.

– Очень похоже, – настаивал Глаз Птицы.

– Что ты людей пугаешь?! Чем похоже? – взмахнула руками его жена.

– Я не пугаю! Хочу знать, как спастись, как и все мы.

– Нужно верить в мудрость богов, они не оставят нас.

Много и долго спорили люди, уже Точтли вышел на прогулку и догонял Мецтли, а собравшиеся все не унимались. Засиделись у костра настолько, что пришлось задержаться на стоянке еще на день – никто не выспался, и с первыми лучами Тонатиу в лагере стояла тишина. Возможно, была более важная причина – заканчивался привычный лес, с его высокими и прямыми стволами, который заботливо укрывал беглецов; разрушенный дом далеко, но к нему еще можно воротиться. Впереди было все незнакомое, полупустынная открытая местность с одинокими крючковатыми деревьями, напоминающими контурами изломы молний, страшный и дикий край. А за ним, еще более пугающий, по рассказам, Южный Лес.

Решено было дождаться каких-нибудь путников, чтобы вместе идти в неведомые земли, заодно запастись привычной едой. Обычно вдоль дорог регулярная армия строила тайные хранилища. Пока за всю дорогу им не посчастливилось их найти, но беглецы не теряли надежды, отправляясь на охоту, люди втайне молились, чтобы им выпала такая удача.

Магуай еще лежала в гамаке, когда прибежали мальчишки и сообщили Глаз Птице, что нашли недалеко от дороги небольшой холм, а в кустах у подножия деревянную дверь. Сами открыть не смогли, потому и прибежали за взрослыми. Мальчишки не могли устоять на месте, глаза их горели в предвкушении наесться до отвала и больше не ползать в зарослях, собирая надоевшие корешки. Только их оставили на стоянке, не вняв мольбам в глазах и разочарованию, вытянувшему их лица. Взяли только найденыша Магуай. Поющий Жук, с гордо поднятой головой, не скрывая радости, совсем как взрослый не торопясь, указал старшим дорогу к таинственному холму.

Беженцы проехали это место, укрытое в зарослях колючих низкорослых кустов. На верхушке холма не возвышались высокие деревья, поэтому никто не обратил на него внимания в первый раз. Перед входом с крепкой дверью, заросшим травой, находился большой белый валун, местами облепленный зеленеющим мхом. Оттаскивать или сдвигать камень не было ни смысла, ни сил, с дверью мужчины повозились, но открыли, выломав ее. Из распахнувшего зева проема не потянуло сыростью, размеры помещения не угадывались – было темно.

– Пойдем смотреть, храни нас Тонатиу! – Глаз Птицы взял подожженный факел из смолянистой ветки и шагнул внутрь, за ним последовали мужчины. Магуай оставили наверху, как всегда следить за тремя шестикуалями, которые мирно паслись, объедая листья с нижних веток.