Мурли - Анни Шмидт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, словно пчелиный рой, вернулись обратно. Под предводительством Помоечницы.
Когда господин Эллемейт покинул поле боя, они шлейфом потянулись за его машиной.
А вечером они заявились к нему в сад.
До сего дня Марс гонял всех кошек без разбору. Раньше они и шагу не смели ступить на его территорию — разве только когда он был заперт в гараже. (Подобному случаю Помоечница и была обязана сломанной лапой.)
И вот, полюбуйтесь, кошки в саду!
— Кошки, Марс! — закричал господин Эллемейт. — Хватай их! Держи!
Марс нервно забегал по комнате, но так и не отважился переступить через порог.
— Не понимаю, какая блажь нашла на этого пса! — пожаловался господин Эллемейт жене. — Представляешь, он боится кошек, виданное ли дело? Огромный пес боится кошек!
— Они испортят весь наш цветник! — воскликнула мефрау Эллемейт. — Прогони их немедленно!
Вот, возьми бутылку. В прошлый раз ты так и прогнал ту гадкую бродячую кошку!
Господин Эллемейт выскочил с бутылкой в сад.
Кошки с энтузиазмом подкапывали дорогие красивые розы, которыми он так гордился.
Кошки злорадно смотрели на него.
— Ах вы поганки! Теперь-то меня никто не видит! Я в своем собственном саду. Сейчас я вам покажу!
Размахивая бутылкой, он принялся гоняться за кошками, не замечая при этом, что топчет дорогие его сердцу розы, больно вонзавшие в него свои шипы. Нахально мяукая, кошачья гвардия скрылась среди кустов и деревьев.
— И только посмейте вернуться! — в бешенстве пригрозил господин Эллемейт кустам.
Не успел он зайти в дом, как жена сказала:
— Они опять сидят там. -Где?
— В розах. Все наши цветы погибли.
— Ах так! — трясясь от ярости, выкрикнул господин Эллемейт. — По-моему, дело зашло слишком далеко. По счастью, рядом никто не живёт, поэтому мне не придется ни перед кем отчитываться. Дай мне охотничье ружье!
И вот доблестный охотник стоит на террасе с ружьем в руках.
Уже наступил вечер, но весеннее солнце пробивалось сквозь ветви деревьев и освещало цветник, где десять кошек с упоением подрывали розовые кусты.
— Сейчас вы у меня попляшете, мерзавки! — тихо сказал господин Эллемейт.
Он прицелился.
Сиамский кот Симон был к нему ближе всех. Он искоса взглянул на Эллемейта и не отступил ни на шаг.
Семь кошек в страхе бросились врассыпную, три кошки остались на месте. Кошка Муниципального Советника, Помоечница и Косой Симон.
За секунду до того, как прогремел выстрел, они рванули прочь... в самый последний момент. Одна лишь Помоечница ещё ковыляла по газону, но, прежде чем господин Эллемейт успел вновь прицелиться, и она исчезла в тени деревьев.
Господин Эллемейт повернулся, чтобы уйти в дом, как вдруг заметил на лужайке девочку. Совсем маленькую девочку — в его собственном саду. Девочка смеялась. Да, она смеялась над ним.
— Что ты здесь делаешь? — заорал господин Эллемейт.
На девочку напал такой хохот, что она не могла ответить ни слова.
От гнева у господина Эллемейта потемнело в глазах. Он схватил хохотунью за руку, со всей силы встряхнул её и от души шлепнул.
— Вон из моего сада, хулиганка!
Похоже было, что Биби заплакала. Но, очутившись за калиткой, она вновь расхохоталась.
Некоторое время она поджидала кого-то в аллее, неподалеку от виллы Эллемейта. Вскоре через отверстие в изгороди проскользнула Мурли. За ней Помоечница, а там и все кошки, одна за другой.
Больше на эллемейтовские розы никто не посягал.
«КОШКА В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»
— Сегодня лекция, — напомнила Мурли. — Лекция господина Смита. В отеле «Монополь».
— Знаю, — кивнул Тиббе. — Но мне там нечего делать.
— Там будут показывать фотографии, — продолжала Мурли. — Самых необычных кошек. Цветные.
— Ну и ладно. Только я всё равно не пойду. Писать мне больше ничего не нужно. В газете я не работаю. К тому же у меня кошек и дома хватает. Так что благодарю покорно.
— Я думаю, туда все придут, — сказала Мурли.
— Конечно. Именно поэтому я туда идти не хочу. Наверняка там будет господин Эллемейт: он же Председатель Общества. А я был бы счастлив его больше никогда не видеть.
— Тогда я сама пойду, — решила Мурли.
От удивления он раскрыл рот. Та ли это Мурли, которая ещё недавно была столь робка, что обходила стороной многолюдные сборища?
— И будет очень приятно, если вы всё-таки составите мне компанию.
Он уловил в её голосе нечто, позволившее ему предположить, что вечер будет не лишен сюрпризов. Теряясь в догадках, он ещё немного посомневался, а потом согласился.
Здание отеля пестрело афишами:
Общество Друзей Животных.
Сегодня в программе:
«Кошка в истории человечества»
Лекция г-на Смита с показом диапозитивов.
Тиббе с Мурли пришли последними. В зале яблоку негде было упасть, потому что все в городе любили господина Смита и он был известен как замечательный рассказчик. Уж не говоря о том, что все киллендорнцы обожали кошек.
В первом ряду восседал господин Эллемейт, который вскоре должен был произнести вступительное слово.
Лекция ещё не началась, собравшиеся оживленно болтали, и, когда Тиббе с Мурли пошли по рядам в поисках свободных мест, публика принялась перешептываться, указывая на них.
— Это тот самый молодой человек из газеты! — зашелестели у них за спиной пожилые дамы. — Со своей секретаршей.
— Его вроде бы уволили.
— Ах вот как?
— Да-да. Ведь это он написал ту скандальную заметку про господина Эллемейта.
— Что вы говорите?
— Вот именно. Внизу стояла его подпись. Он написал, что наш уважаемый Эллемейт наехал на селёдочника.
— Да, и бросил живых котят в мусор. Как не стыдно писать подобные вещи. Не имея на руках ни единого доказательства.
Тиббе всё слышал. С каждой минутой он чувствовал себя всё отвратительней и горько сожалел, что согласился сюда прийти. Рядом с ним сидела Мурли с кошачье-таинственным видом. И абсолютно спокойная. Казалось, что всё происходящее её ни капельки не волнует.
Немного впереди, рядом со своей мамой, сидела Биби.
Господин Эллемейт повернулся к залу, намереваясь произнести вступительное слово. Его с воодушевлением приветствовали громкими аплодисментами.
Люди дружно хлопали, то и дело бросая косые взгляды в сторону Тиббе, будто хотели сказать: «Мы не верим тому, что ты пишешь про нашего дорогого Эллемейта. Мы доверяем нашему глубокоуважаемому господину Эллемейту».
Приветливо улыбаясь, тот раскланялся перед публикой. Говорил он очень коротко и вскоре уступил место лектору.
Это была поистине замечательная лекция. Господин Смит рассказал про кошек в Древнем Египте. Рассказал про кошек в средние века и приступил к показу диапозитивов.
Свет в зале погас, и, когда лектор ударял в пол тростью, на экране появлялось изображение новой кошки.
Проговорив час, господин Смит предложил сделать пятнадцатиминутный перерыв.
— Вы сможете пройти в буфет, — сказал он. — Но до перерыва я покажу вам снимок ещё одной необычной кошки из эпохи Возрождения.
Он стукнул в пол тростью. Это означало, что парень за диапроектором может показывать очередное изображение кошки.
И на экране действительно появилась кошка. Правда, это была не породистая кошка из эпохи Возрождения. Это была жившая при пекарне кошка Булочка, с воплем летящая по воздуху от сильнейшего пинка. На снимке отчетливо был виден и человек, пнувший её, — достопочтенный господин Эллемейт. Конечно, снимок не самый мастерский, изображение получилось несколько кривоватым, однако ошибки быть не могло.
Тиббе подскочил на стуле. Он взглянул на Мурли. Та мило улыбнулась ему в ответ.
— Это моя кошка! — воскликнул со второго ряда пекарь.
А господин Смит снова стукнул тростью в пол и крикнул:
— Это не та фотография!
По залу пробежал шепот. На экране возникло следующее изображение. Можно было разглядеть, как господин Эллемейт лупит собачьей плеткой церковную кошку Просвирку. Уважаемый директор фабрики испытывал явное наслаждение — такое у него было выражение лица.
— Это же наша кошка! — вскричал пастор.
А на экране появилось новое изображение: стоя на террасе собственного дома, господин Эллемейт целился из ружья в трех кошек.
— Это же мой Симон! — схватился за сердце господин Смит.
— Боже мой, наша кошка, — прошептала жена Муниципального Советника.
Третьей кошкой была Помоечница, но это никого не взволновало, лишь Тиббе ошеломленно уставился на Мурли. Та, кротко улыбаясь, кивнула ему. Внезапно до Тиббе дошёл смысл кошачьего заговора. Он понял, что все эти снимки сделала Биби своим новеньким фотоаппаратом. Так криво умела фотографировать лишь она.
Возмущенный ропот волнами прокатывался по залу. Все вытягивали шеи, стараясь разглядеть Эллемейта, и, хотя в зале было совсем темно, многие заметили, что он встал и устремился к выходу.