Русский транзит 2 - Вячеслав Барковский

Чика даже засмеялся от удовольствия - так ему понравился собственный рассказ. Он порылся где-то в куртке и извлек маленький кусочек бритвы.

Юрьеву было уже все равно. Он лежал, отвернув голову в сторону от гогочущего урки и плакал.

- Оставь его в покое! - крикнул Максим.

- Это кто это там пискнул? А? Вы сто тут без меня мысей развели? зашепелявил Чика, поворачиваясь к подростку.- Ты, паренек, нехоросо поступаесь старсим указываесь! Придется стать твоим отцом, поучить тебя немноско,-Чика пошел прямо на Максима, разведя руки в стороны, как бы искренне не понимая, в чем дело.

Максим, побледнев, поднялся с табурета. Остановившись от подростка на расстоянии вытянутой руки, Чика кривыми пальцами левой руки схватил Максима за подбородок, словно стараясь получше рассмотреть его. Максим не шевелился и смотрев на урку исподлобья.

Чика театрально поднял правую руку... и тут же полетел на камерников, опрокинув одного из них с табурета.

- А, падла! - завизжал поднявшийся с пола Чика, у которого изо рта хлынула кровь.- Ты - покойник!

Но он так и не смог больше дотронуться до подростка. Максим выбросил навстречу прыгнувшему Чике сжатый кулак и вновь опрокинул Урку. Все в камере встали со своих мест и попятились к стене, освобождая пространство для драки.

На этот раз Чика поднялся с трудом; глаза его бегали, он явно не понимал, что с ним сейчас произошло. Чика был в нокдауне. Больше он не кричал. Улыбаясь, он стал задирать штанину, не отрывая глаз от Максима. Из грязного носка выглядывала заточенная железка...

- Ну, фантик,- начал было пришедший в себя Чика, но подросток не дал ему закончить. Длинным крюком левой в голову он сначала посадил Чику на пол, а потом, не давая опомниться, нанес ему, встав на одно колено, сокрушительный боковой справа, вложив в него весь вес своего тренированного тела... Чика вытянулся на полу у ног камерников, не проявляя признаков жизни.

- Он убил его,- сказал кто-то с явным облегчением.-Ну, парень, ну, дает!

- Помолчи,- сказал его сосед,- теперь он нас всех за пацана изведет. Рано радуешься...

Тем временем Максим вытащил у Чики его железку и, положив ее в карман, подошел к Юрьеву, который уже сидел на кровати.

- Спасибо, Максим,-сказал Юрьев.-Но боюсь, что он теперь не успокоится.

- Если не успокоится, я его успокою. Я ему всю голову отобью. Знаете, он ведь тут действительно у всех кровь пил, как вампир какой-то. И все пугает, что на зоне разберутся со всеми недовольными, что он авторитет.

Чику тем временем подняли с пола и уложили на соседние нары. Чика постанывал и шевелил губами.

К Юрьеву и Максиму подошел один из сокамерников.

- Зря ты, парень, так сделал. Теперь он, пока не убьет тебя, не успокоится. Ведь для него это - позор. Ребенок авторитета избил. Придумай что-нибудь, но только убирайся отсюда поскорее... Скажи, что ты такого натворил, что тебя сюда поместили? Ограбил кого-нибудь или убил?

- Да никого я не грабил. Шел вечером по улице с тренировки. Подошли двое и ни с того ни с сего стали меня бить. Ну, я начал защищаться, как мог. Мужики были здоровые, но ничего со мною сделать не смогли. Вдруг ментовоз и менты с пушками. Тех сразу отпустили: они ментам наплели, что это я на них напал. Ну а меня сюда привезли, даже домой не дали позвонить. Бабулька, наверное, всю ночь не спала...

- И только потому тебя к нам определили? Не ври, парень, здесь хулиганы не сидят,- сказал сокамерник и отошел.

- А меня сюда за убийство посадили,- с горькой усмешкой сказал Юрьев.

- Вы кого-то убили?

- Нет, никого я не убивал. После того как мы с моим товарищем вышли от вас, чтобы позвонить из машины, на меня напали и сильно избили. Кредиторы, должок требовали. Ну да это отдельный разговор. Привезли меня потом в больницу, глаз и скулу заклеили, хотели укол успокоительный сделать и оставить до утра в больнице, но я вырвался и пошел к вашему вахтеру Петру Фомичу. Всю ночь шел... А у вахтера кто-то до меня побывал, так что я его уже мертвым застал. Влез в окно - он на первом этаже жил,- думал, спит, а у него на виске ссадина, и чайник выкипает. Сел я на табурет, а тут в окно милиционер с пистолетом лезет... Когда привезли сюда, все признание из меня выбивали, хотели, чтобы убийство старика на себя взял. Так выбивали, что чуть душу не выбили.

- А что вы такого особенного хотели узнать у вахтера?

- Может, вахтер знал, куда Игорь пошел или кого видел с ним...

- Куда он пошел, вернее, поехал, думаю, никто не знает. Но я видел того человека, который за ним приехал. Правда, только сбоку.

- Ты видел его? А что же ты не сказал вчера, когда мы тебя расспрашивали?

- Тренер запретил. Сказал, чтоб мы не ввязывались, потому что Игорь добровольно уехал, никто его не тянул и это не наше дело.

- Максим, опиши мне его - того человека,- Юрьев даже вскочил на ноги, забыв о боли в груди.

- Ну, он был такой...

Дверь в камеру внезапно отворилась, и на пороге появились сержант с рядовым.

- Востриков, что ж ты лежишь пластом, народ совсем не воспитываешь? - не скрывая, своего удивления, спросил Чику ухмыляющийся, сержант.

- Утомился, начальник. Ну ничего, до вечера помечтаю, а ближе к ночи воспитанием займусь. Тут у тебя, начальник, все какие-то бешеные сидят, слов добрых не понимают.

- В ночную, значит, пойдешь? А ты хлопчика нашего часом не испортил раньше времени? - сержант гадко заржал и продолжал, уже; обращаясь к Максиму.- Эй, хулиган, вставай, пойдем модельную стрижку делать, чтоб ты у нас, когда к мамке придешь, соответствовал! а то больно чуб у тебя кудрявый. Вещички свои прихвати. Максим повернулся к Юрьеву - Юрьев умоляюще глядя на Максима, тянул его за рукав.

- Какой он был, какой? - шептал Юрьев.

- А ты, доходяга, чего вцепился в паренька? Ему совсем в другую сторону. Или тоже хочешь модельную? - продолжал веселиться сержант.-У тебя же и так мало? Ну давай, за компанию.

- Большое спасибо,- сказал Юрьев и как можно теснее прижался к Максиму, чтобы его, чего доброго, не оставили в камере.

Сержант с рядовым вели Юрьева и Максима по коридору.

Внезапно навстречу им вышел усатый сержант - тот самый водитель, который вместе с майором вез Юрьева сюда с квартиры вахтер и потом во время допроса так старательно прикладывался к нему сапогами.

Куда вы их ведете? - недовольно спросил он конвой.

Постричь, побрить... Пацана отпускают, а этот сам напросился: чует, наверное, что надолго теперь.

- Ты, Вася, что-то больно веселый. Ведь на доходягу распоряжения не было.

- Так я для хохмы, Серега, ты ж меня знаешь! - оправдывался зубоскал.

- Ладно, идите, я за ними пригляжу.

Усатый сержант втолкнул Юрьева и Максима в комнату, где у стены стояло кресло, перед которым висело замызганное зеркало.

У кресла стоял равнодушный парикмахер, понуро глядя в окно поверх крыши, где сгущались фиолетовые тучи, готовые вот-вот разразиться проливным дождем. Парикмахер даже не взглянул на вошедших.

Юрьев боялся, что усатый сейчас отправит его назад, в камеру, и он никогда уже ничего не узнает о человеке, который увез сына. Поэтому он, опережая Максима, сразу заковылял к креслу и плюхнулся в него, вцепившись руками в подлокотники.

- А ты, дядя, шустрый. С тебя, наверно, семь шкур содрать надо, чтобы ты раскололся. Ну ничего, ты у нас никуда не денешься. Не мы расколем, так соседи по камере помогут. Сам прибежишь как миленький и все, что надо и не надо, подпишешь, хе-хе...

Парикмахер в пару минут выстриг остатки Юрьевской шевелюры, а тот так и не смог выбрать удобный момент, чтобы узнать у Максима, как все же выглядел человек, который увез сына.

Небо за окном совсем почернело. Назревал грандиозный ливень.

- Иди, садись в кресло! - крикнул усатый Максиму.- Садись, а то до второго пришествия у параши куковать будешь.

- Не имеете права,- сказал Максим. - Молчи, дура. Благодари судьбу, что пока в малолетках ходишь и что люди, которых ты вчера хотел ограбить, не заявили на тебя. Думаю, ты мне еще попадешься. Кто начал, тот не остановится.- Грубо схватив подростка за локоть, сержант толкнул его к креслу.- Пусть все знают, что ты за птица и где ночевал. Ишь, герой, всю ночь запирался; фамилию, видишь ли, свою не знает, где живет - не помнит.

Когда Максим сел в кресло, первые тяжелые капли за окном ударили в дребезжащий подоконник. Парикмахер коснулся чуба Максима своей машинкой, и на плечо подростка упал солидный клок, открывший выше лба белую с голубизной кожу головы...

Внезапно Максим вскочил и, оттолкнув парикмахера, резко нанес ему короткий удар в челюсть. Парикмахер, не выпуская из руки машинки, рухнул на пол лицом вниз.

- Ну, падла! - после короткого замешательства, скорее с удивлением, чем со злостью, крикнул сержант и потянулся к кобуре.

Ничего не понимающий Юрьев увидел в руках усатого пистолет. Максим, не шевелясь, как в столбняке, стоял в пяти метрах от сержанта и завороженно смотрел на пистолет. Юрьев поднялся с места, но усатый, наведя на него дуло, крикнул: "Сидеть!"