Король и ведьма - Джордж Смит

Это была огромная, бесформенная масса, какой-то колоссальный сгусток чудовищной злобы и ненависти, от которого отделялись небольшие куски. Они вытягивались в щупальца, пытались дотянуться до нас.

— Спрячь от него свое сознание, спрячь сознание, — рыдала Эннис, вцепившись в меня, как испуганный ребенок, и прижимаясь лицом к моей, груди.

Но как спрятать сознание? Перед ним не существовало подъемных мостов или дверей с прочными засовами.

Темное холодное чудовище отступило под натиском волшебной силы, заключенной в старине Головорубе, но лишь физически. Зато теперь оно стало действовать по-другому, послав заряд мертвящего холода прямо в мой мозг. Я почувствовал себя совсем скверно: мою голову как будто сжимали ледяные тиски и одновременно разрывала невыносимая боль. Еще мгновение, и космическое чудовище захватит все мое существо.

Дома у меня была целая библиотека книг заклинаний, годных на все случаи жизни: чтобы стать невидимым, богатым, непобедимым, чтобы справиться с любой болезнью от чумы до обыкновенной простуды. Но теперь, когда я так в этом нуждался, ни одно проклятое, заклинание не приходило мне на ум, хотя вообще-то я сомневаюсь, что когда-либо знал приемы борьбы с мысленным щупальцем, готовившимся заполонить мое тело и вытянуть из него душу.

Выходит, нам оставалось только одно — всецело положиться на Головоруб. С Эннис, по-прежнему висевшей на мне, как испуганный папуас на пальме, я рванулся вперед, целясь в монстра острием своего меча.

Он отпрянул. Растягиваясь, пытаясь окружить и обвить нас, он уходил от моего меча. Я почувствовал, что холодное щупальце, сжимавшее мой мозг, ослабило свою хватку, но через мгновение оно сжалось еще крепче. Меня пронзила острая боль, но…

Головоруб проткнул что-то вполне материальное. Сначала оно спружинило, но потом клинок все же вошел в него. Раздался беззвучный хриплый крик, который я не услышал, а скорее почувствовал. Он отдавался в моем мозгу мучительным эхом, и я подумал, что сейчас не выдержу и сойду с ума.

Но вот ледяной обруч соскользнул с моей головы, и чудовище засеменило прочь, завывая от боли.

— Он ушел! О, слава Бранвен, он ушел! — всхлипнула Эннис.

Я подумал, что, по правде сказать, победа над космическим хищником была заслугой одного Головоруба, и благодарить Бранвен было совершенно не за что, но вслух этого не высказал. Может быть, в таких делах и не следовало рассчитывать на помощь богини плодородия. В конце концов, ей хватало и своих забот.

Стало светлеть, и постепенно нас вновь окутало золотистое мерцание. Я понял, что мы уже у цели нашего путешествия и что я буду очень разочарован, если в результате мы окажемся в павильоне какой-нибудь киностудии и все обернется глупым розыгрышем. Хотя, успокаивал я себя, навряд ли теперь можно этого опасаться: существо, напавшее на нас во тьме, при всей своей бесформенности было вполне реальным.

— Так кто же это был? — спросил я у Эннис.

— Не знаю, — ответила она, и я понял, что она просто не хочет об этом говорить, — но случается, что проходящие между мирами исчезают бесследно.

— Наш приятель, оставшийся в преддверии небытия, вероятно, мог бы кое-что поведать о таких случаях. Мне показалось, что он хотел вытянуть из меня мозг и душу. Это какая-то мощная антижизненная сила, питающаяся чужими жизнями, но надеюсь, что после встречи с Головорубом она хотя бы на время немного поутихнет и оставит путешественников в покое.

Эннис охватила дрожь. Она, видимо, была особенно чувствительной к подобным опасностям. Ну а мне это не показалось более ужасным, чем некоторые бездушные монстры, населяющие мой собственный мир. С чем ты предпочел бы встретиться снова, старина Дюффус, спросил я себя — с безымянным космическим чудовищем и его ледяными щупальцами или с несущимся по скоростной дороге кровожадным фордом?

Теперь мы были полностью окутаны золотистой дымкой, и холод преддверия небытия постепенно отступал вместе с тьмой. Сквозь дымку начали вырисовываться контуры какого-то здания.

— Каэр Педриван! — выдохнула Эннис. — Слава Бранвен, мы добрались до него!

Вокруг нас из тумана постепенно выступали стены. Бог мой, что это было за сооружение! Мы очутились во внутреннем помещении замка, такого огромного и красивого, что собор Святого Петра показался бы в сравнении с ним деревенской церквушкой. Площадь зала со сводчатой куполообразной крышей была так велика, что здесь свободно поместилась бы дюжина футбольных полей. Я слышал, что на мысе Кеннеди есть одно здание, настолько высокое, что под его крышей собираются облака. И я бы ничуть не удивился, увидев несколько грозовых туч, плавающих под золотым куполом огромного зала Каэр Педривана.

Зал освещался лучами красно-золотого солнечного света, падавшими из больших окон, находившихся на высоте нескольких этажей. И повсюду были люди. Они сновали туда-сюда, одетые кто в обыкновенную земную одежду, кто в разноцветные туники и тоги. Похоже, все они стремились войти или выйти через небольшие порталы, подобные тому, в котором стояли мы с Эннис. Все это ужасно напоминало огромный железнодорожный вокзал с пассажирами, торопящимися занять места в вагонах или выходящими из поезда на перрон.

И тут я увидел кассиров. Они явно не принадлежали к человеческой породе. Это были существа высокого роста, одетые в сутаны, с лицами, закрытыми капюшонами. Удлиненные пропорции их тел никак не могли быть продуктом человеческих генов. Они стояли на небольшом возвышении в центре круглого зала. Каждый из торопливых пассажиров (про себя я не мог назвать их иначе), проходя мимо этого помоста, на мгновение останавливался напротив одной из фигур в сутане. Я не видел ни денег, ни билетов, ни какого-либо физического контакта, однако не сомневался, что передо мной именно кассиры, взимающие плату за проезд.

— Эннис, оплачена ли наша дорога? — спросил я.

— Что ты сказал? — переспросила она, посмотрев на меня как-то странно.

— Я спросил, заплатила ли Бранвен за наш проезд. Девушка покачала темноволосой головой.

— Нет. Платить придется мне. — Похоже, эта перспектива не очень ее радовала. Мы направились к помосту.

— А что эти существа требуют в качестве платы? Непохоже, чтобы они принимали чеки.

Эннис не ответила. Она шла прямо к помосту, стуча каблучками по мраморному полу помещения, которое я про себя не мог назвать иначе как вокзалом. Я шел немного поодаль, протискиваясь сквозь толпу и одновременно с любопытством разглядывая окружающих. Впереди я заметил монаха, как будто сошедшего со страниц «Робин Гуда». Одет он был в коричневую рясу и сандалии, но нес дорожный чемоданчик фирмы «Самсонит» в одной руке и теннисную ракетку — в другой. Мне представилось, что он провел выходные на Лонг-Айленде и только перед самым возвращением с Земли переоделся в свою средневековую одежду. Чуть в стороне от него шли солидный мужчина в костюме от братьев Брукс и молоденькая блондинка в мини-юбке. Оба были нагружены пачками свитков явно местного, а не земного происхождения. Слева от них неторопливо вышагивал высокий седобородый старик в белом хитоне. Из-за пояса у него торчало что-то похожее на серп, на лысой голове красовался венок из остролиста. Я никогда раньше не видел друидов, но готов проглотить Головоруб, если это не один из них.