Injectio платины 3 (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна

Едва за ним закрылась дверь, молодой человек приказал стоявшему у стены Кубваню:

— Неси горячую воду. Бриться будем.

Приведя себя в порядок, он покинул гостиницу, направившись к злополучной книжной лавке, возле которой пришлось услышать столько неприятных слов.

В тайне младший брат губернатора опасался и сегодня застать там толпу почитателей изящной словесности, среди которых могут оказаться и те, кто узнает в нём проверяющего из Хайдаро или даже хуже: того дворянина, кто так неудачно повздорил с бароном Хваро.

Хвала Вечному небу, лишь у выставленного возле входа прилавка стояли трое молодых, прилично одетых простолюдина и, сдавленно хихикая, рассматривали какую-то раскрытую книгу.

"Небось, картинками к новой истории о "ветре и чувствах" любуются", — понимающе усмехнулся чиновник по особым поручениям, шагнув в узкое, заставленное стеллажами помещение.

К нему тут же подскочил низенький, тощий мужчина в скромном, но добротном кафтане и с любезной улыбкой на сухих, тонких губах.

— Рад видеть вас в своей лавке, благородный господин. Простите, что не знаю вашего благородного имени. Вас интересует что-то конкретное, или вы зашли просто посмотреть?

— Просто посмотреть, — разочаровал его посетитель, заметив в дальнем конце помещения у большого, затянутого белой бумагой окна пожилую женщину в надетом поверх шёлкового платья плаще из толстой, льняной ткани. Уложенные в скромную причёску седые волосы украшала серебряная шпилька с золотой рыбкой.

Подслеповато щурясь, она делала вид, будто листает толстый том в серой обложке, но на самом деле внимательно следила за входом в лавку и, встретившись взглядом с молодым человеком, еле заметно кивнула головой.

Он со скучающим видом прошёлся вдоль полок, мельком рассматривая на них книги разнообразного содержания: от пособий по разведению лошадей до стихов и философских трактатов, а оказавшись рядом с пожилой покупательницей, негромко спросил:

— Госпожа Андо?

— Да, — подтвердила та, в свою очередь поинтересовавшись: — А вы господин Нобуро?

— Это я, — кивнул младший брат губернатора и в нарушение всех правил хорошего тона сразу же перешёл к делу. — Вы утверждаете, что госпожа Ио Сабуро разговаривала на чужом языке?

— Да, господин Нобуро, — ничуть не смущаясь подобному напору, подтвердила собеседница, заботливо держа в руке раскрытую книгу.

— Когда и как вы это услышали? Вам не могло показаться?

— Когда я только начинала её обучать, эта девица совершенно не умела себя вести: дерзила, не проявляла никакой почтительности к своей наставнице. Выходя из комнаты после занятий, она часто злобно бормотала себе под нос. Небось, думала, я старая, глухая и ничего не слышу. Да только по милости Вечного неба у меня до сих пор прекрасный слух. Поэтому, господин Нобуро, я совершенно уверена в том, что это был мне незнакомый, но совершенно дикарский язык.

Вспомнив начало своего обучения, чиновник по особым поручениям мысленно усмехнулся: "Наверное, ты сильно донимала девчонку своими придирками, вот она и злилась. Хотя старуха права. Когда человек злится в одиночестве, то ругается на родном языке".

Нельзя сказать, что слова собеседницы сколько-нибудь убедили его в том, что названная дочь начальника уезда Букасо на самом деле принадлежит к какому-то варварскому племени, однако кое-какие сомнения в её личности всё же появились. Только по большому счёту Рокеро Нобуро это совершенно не интересовало. Он пришёл сюда из-за другого человека.

— Ваш сын утверждал, что Ио Сабуро тайно встречается с господином Хваро. Обвинение дворянина и девушки из знатной семьи в столь безнравственном поведении должно иметь веские основания. Они у вас есть?

— Я готова поклясться Вечным небом, памятью предков и жизнью сына, господин Нобуро, — с достоинством заявила женщина и, оглядев пустую лавку, начала рассказывать, снизив голос почти до шёпота. — То, что господину Хваро приглянулась эта вульгарная особа, я поняла, когда он стал напрашиваться к нам в гости…

— Как это? — вскинув брови, прервал её молодой человек, довольно смутно представлявший себе визит богатого землевладельца в дом полунищего младшего писца. — Когда?

— Примерно месяц назад, — ответила пожилая женщина, проигнорировав первый вопрос. — Господин Хваро устроил всё так, что мой сын был вынужден устроить в нашем доме праздник в его честь. Уже тогда мне это показалось подозрительным. А после того, как моя служанка призналась, что барон предлагал ей деньги за то, чтобы она передавала его письма Ио…

— Как часто они переписываются? — живо заинтересовался младший брат губернатора, пояснив: — Сколько писем ваша служанка уже успела передать?

— Ни одного, — разочаровала его собеседница. — С того дня господин Хваро к моей служанке больше не подходил.

— Так, может, он ей вообще ничего не предлагал? — раздражённо усмехнулся обманутый в своих ожиданиях чиновник по особым поручениям. — А порочная связь барона с госпожой Сабуро вам просто померещилась?

— Про письма я действительно больше ничего не знаю, господин Нобуро, — голос вдовы дрогнул от обиды и негодования, а дряблые щёки покрылись красными пятнами. — Только стоило господину Хваро побывать в нашем доме, как эта особа вдруг стала гулять в саду по ночам! А однажды её там видели в мужской одежде! Зачем нужно такое переодевание? Да чтобы её никто не узнал, когда она будет по городу к любовнику бегать! Вот вам и разврат! Только нищие простолюдинки, нули какие-нибудь могут блудить направо и налево, а ни одна благородная девушка себе такого не позволит. Самая распоследняя дура знает, что бывает с невестой, не сохранившей невинность до брака.

Рассказчица замолчала, выжидательно посмотрев на слушателя.

— Если жених берёт её женой или даже наложницей, то он вправе вернуть дочь родителям на позор и поругание, — задумчиво проговорил молодой человек.

— Бесчестье и позор падут на всю семью, господин Нобуро, — со значением добавила старушка. — Посудите сами: разве в Благословенной империи отыщется хотя бы одна девушка благородного происхождения, готовая забыть о своём долге и ради сиюминутного удовольствия уничтожить репутацию близких? Вот я и говорю, что если это не нищая нули, то чужеземка из какого-то варварского племени, где царят разврат и похоть, недостойные подданных Сына неба!

Младший брат губернатора вновь вспомнил дерзкий взгляд приёмной дочери начальника уезда и неуверенно произнёс:

— Может, она призрак, оборотень или ещё какой злой дух в человеческом облике, а господин Сабуро просто зачарован?

— Когда мне сказали, что она потеряла память после петсоры, я тоже так подумала, — понимающе кивнула вдова. — Поэтому в павильоне, где она живёт, я спрятала отвращающие нечистую силу талисманы и подарила ей зубную щётку из поражённой молнией сосны. Ни один дух, даже поселившийся в теле человека, не смог бы взять её в руки. Опалённое небесным огнём дерево сжигает любую нечисть! Нет, господин Нобуро, эта особа не оборотень, не призрак, а обычная девка. Только не та, за которую её выдаёт господин Сабуро! Называя её своей дочерью, он обманывает не только простолюдинов и дворян нашего уезда, но и самого Сына неба. А это уже государственная измена. Или вы считаете по-другому, господин Нобуро?

Проигнорировав явно провокационный вопрос, чиновник по особым поручениям заметил:

— Ваш сын прав. Вы очень мудрая женщина.

— Благодарю за столь лестную оценку моих скромных способностей, господин Нобуро, — со сдержанной улыбкой поклонилась старушка.

— Но почему вы решили, что Ио бегает на свидания именно к барону? — высказал свои сомнения молодой человек. — Вы же сами сказали, что служанка не получала от него никаких писем для неё? Или их видели вместе?

— Не видели, господин Нобуро, — после недолгого колебания ответила собеседница. — Только к кому же бегать этой девчонке, если, кроме Хваро, она в Букасо больше никого не знает?

— А где они с бароном познакомились? — заинтересовался младший брат губернатора.