Солнце в зените - Виктория Холт

людям, которые верны данному ими слову. Герцогиня Сесиль, сейчас мать монарха, считалась самой гордой дамой в Англии. Разумеется, она испытывала бы больше счастья, если бы ее муж остался жив и надел корону, но то, что трон достался Эдварду, являлось лучшим из оставшихся решений. Самым большим желанием Сесиль было стать королевой, и когда она задумывалась, как близко прошла от его исполнения, но все ее существо наполняли сожаления.

Однако, теперь Сесиль наслаждалась своим новым статусом. Она ни на секунду не забывала, что в ее венах тоже течет королевская кровь. Матушкой герцогини являлась Джоан Бофор, дочь Джона Гонта и Кэтрин Суинфорд. Казалось только правильным, что супруг Сесиль должен принять корону. Герцог Йорк происходил сразу от двух ветвей монаршей семьи, и его гибель при Уэйкфилде стала огромной трагедией. Сесиль не могла вынести даже воспоминаний о дне, когда она услышала, что голову ее мужа надели на стены города Йорка, предварительно снабдив ту бумажной короной. В настоящее время все было по-другому. Королем являлся их сын, их прекрасный Эдвард.

Чудесный и привлекательный Эдвард всегда был материнским любимцем. Он и раньше являлся мальчиком крупным, но, стоило ему выпрямиться в полный рост, как юноша превзошел в высоте всех его окружающих. Эдвард не пошел внешностью в отца, темноволосого и довольно низкорослого. Он представлял собой вновь увидевшего свет золотоволосого Плантагенета. Казалось волшебством созерцать, как он напоминает своих предков, сыновей Эдварда III, Лайнела и Джона Гонта. Эдвард был образцовым Плантагенетом. Он пользовался любовью подданных, обладал величественной, истинно королевской внешностью, и пока имел хороших советников, таких как племянник Сесиль, граф Уорвик, действовал мудро и достойно.

Сесиль гордилась сыном. Все обернулось бы для семьи только благом, если бы Ричард не проявил при Уэйкфилде столько безрассудства и не пошел на ненужный риск. Он не поступил бы так, окажись рядом жена. Тем не менее, сражение оказалось проиграно, жизнь потеряна, также, как и титул королевы для Сесиль. Но эта честь досталась славному сыну герцогини, и сейчас она жила на положении королевы, пусть с получением статуса ей не повезло. Все должны были обращаться с Сесиль с чрезвычайным уважением. Дамам ее свиты следовало преклонять перед герцогиней колени и вести себя в любой ситуации, словно она являлась настоящей королевой.

Сесиль знала, - за спиной ее называют Гордячкой Сис. Ну и пусть. Она и была горда. Горда собой, своей семьей, особенно прекрасным сыном - королем.

Сейчас в Лондоне вместе с Сесиль находились трое из ее детей, и это было редким случаем их общего сбора. Здесь присутствовала Маргарет, которой исполнилось восемнадцать лет. Скоро девушке найдут мужа, что окажется совершенно не сложно, - ведь она является сестрой короля. Здесь был пятнадцатилетний Джордж, самый нелюбимый из сыновей герцогини. Джордж обладал склонностью к полноте, самооправданию и некоторой надменности, но Сесиль, скрепя сердце, признавала, - в нем присутствовала доля свойственной Плантагенетам привлекательности. Он был светловолосым и высоким, пусть и не таким рослым, как Эдвард, разумеется. Следующим за Эдвардом любимцем матери являлся юный Ричард. По сравнению с братьями, он выказывал больше спокойствия и считался серьезным мальчиком, уже отданным для дальнейшего обучения. Ричард отличался средним, даже низким, ростом и темными кудрями, пойдя этим в отца. Ему не хватало обычной для Эдварда и Джорджа веселости, как не хватало и их порывистых поступков. Ричард был серьезен, задумчив и, Сесиль всегда в это верила, намного превосходил остальных в качестве интеллекта. Он постоянно колебался, прежде чем дать ответ, и чувствовалось, что мальчик стремится сначала взвесить все точки зрения, и только потом высказаться.

Временами Сесиль немного тревожилась по поводу Ричарда. У него было хрупкое телосложение, а теперь, когда ребенок подрос, - ему уже исполнилось двенадцать, - герцогине казалось, что одно его плечо немного выше другого. Почти незаметно, но четко обнаруживаемо внимательным глазом матери. Ей даже пришлось побеседовать об этом с Уорвиком, ибо Сесиль опасалась, что в Миддлхэме Ричарда заставят проходить тяжелые и изнурительные военные упражнения, которые способны оказаться для него непосильными по нагрузке.

Как и все мальчики из знатных семей, Ричард был отправлен в дом, принадлежащий другой знатной семье, дабы получить там воспитание. Эдвард посчитал, что правильнее отослать брата в замок Уорвика - Миддлхэм. Король просто пылинки сдувал с графа, в чем не было ничего удивительного. Именно Уорвик возвел его на трон. Поэтому Ричарда определили именно в Миддлхэм - в дом Уорвика. Сам граф почти постоянно где-то отсутствовал, но он установил правила поведения, обязательные для прибывающих в его замок знатных мальчиков. Сесиль была рада присутствию там графини Уорвик, потому что та являлась женщиной нежной и заботливой. Странным казалось даже подумать, что только благодаря ей граф сумел приобрести свое состояние и титулы. Ричард очень любил графиню, также, как и обеих дочерей Уорвика - Изабель и Анну. Наверное, матери не следует так волноваться о здоровье Ричарда. Когда она упомянула о мучающих ее сомнениях Эдварду, тот просто поднял герцогиню на смех.

'Ричарду нужно стать мужчиной, дорогая госпожа', - ответил король. 'И я могу вам твердо поручиться, что нет никого, более способного взрастить в нем все самое лучшее, чем мой кузен Уорвик'.

Даже когда Эдвард произносил его имя, Сесиль могла распознать в звучании глубокое почтение. Герцогиню радовало подобное отношение сына. Она также испытывала по отношению к племяннику крайнюю степень доверия. Несмотря на всю свою любовь к старшему отпрыску, Сесиль слишком хорошо знала, насколько он слаб перед удовольствиями. Нескончаемое преследование женщин прекрасно сказывалось, пока Эдвард был очень молод, но, стоит ему вступить в брак, как придется от этого отказаться или же продолжать свои приключения более осторожно.

Наверное, герцогине следует поговорить с сыном на данную щекотливую тему. Пусть он слегка нетерпелив, но, конечно же, никогда не заставит замолчать собственную мать. Для этого Эдвард чересчур хорошо воспитан.

Маргарет, Джордж и Ричард ожидали прибытия короля с огромным волнением. Ричард думал: 'Как только услышу топот лошадиных копыт, сразу спущусь и поприветствую его. Буду стоять и ждать, и, вероятно, тогда он меня заметит'.

Ричард обожал Эдварда. С самого раннего детства высокий и прославленный брат казался ему кем-то вроде божества. Мальчик жадно следил за его приключениями. Поражения Эдварда погружали Ричарда в глубокую грусть, победы- возносили на пик радости.

'Ты свихнулся на нашем брате', - с презрением повторял Джордж.