Виктор - Валерий Михайлов

Эта неопределённость и превращала его жизнь в ад. Неоднократно Виктор хотел расставить все точки над «i», но Жозефина, словно чувствуя его настроение, каждый раз уводила разговор в другую сторону, даже не дав Виктору его начать. Ему ничего не оставалось, как тихо сходить с ума, заботясь о том, чтобы на лице при этом сохранялось выражение счастья.

Единственным лекарством, ненадолго усмиряющим душевную боль, были беседы с отцом Бенджамином, частенько заглядывавшим к Мак-Розам в гости. Говорили они обычно ни о чём, но от священника исходило столько любви и тепла, что Виктор на какое-то время действительно избавлялся от всех своих страданий. Если бы ему в детстве встретился такой священник, Виктор наверняка стал бы верующим человеком.

Прошло около двух недель, показавшихся Виктору вечностью, прежде чем он смог поговорить с Жозефиной.

Ужин в тот день затянулся почти до полуночи. Была на удивление теплая погода без ветра и дождя. Огромная полная луна освещала всё почти как днём, одновременно делая пейзаж немного сказочным или даже мистическим. Жозефина отказалась от чая, сославшись на желание побыть немного на свежем воздухе. Виктор нашёл её, как обычно, возле причала. В лунном сиянии она была похожа на существо из другого, более прекрасного, чем этот, мира. Подойдя сзади, Виктор нежно обнял её за плечи. Она словно бы не заметила его появления.

– Знаешь, – сказал он, – мне всё чаще кажется, что я знаю тебя сотни, тысячи, миллионы лет. Знаю и люблю… Люблю целую вечность. Я чувствую, что полюбил тебя намного раньше, чем впервые, когда увидел, как ты выходила из кареты.

Она повернулась к нему лицом.

– Обычно принято признаваться в любви перед помолвкой, – сказала она. В её глазах была ответная страсть. Виктор попытался её поцеловать, но она отстранилась.

– Поверь, – быстро-быстро заговорила она, – ты милый, ты действительно милый и очень хороший, но дай мне немного времени. Не спеши. Ещё не всё стало на свои места. Когда придёт время, ты всё узнаешь и поймёшь, а пока…

– Ты не представляешь, как я устал ждать!

– Представляю, ещё как представляю, но… поверь, мы не предоставлены сами себе, такова уж наша судьба…

– К чёрту судьбу!

– Не говори так! Подожди. Осталось ещё совсем чуть-чуть…

15

Виктор шёл по узкой извилистой улице, состоящей сплошь из маленьких грязных торговых лавок, откуда доносились запахи рыбы, мяса, пряностей, благовоний, человеческого пота (на улице было людно) и чёрт знает чего ещё. От какофонии запахов Виктора тошнило. Солнце палило так, словно хотело сжечь этот проклятый богом город, что тоже совсем не добавляло радости. Предложи кто-нибудь Виктору в тот момент променять душу на глоток воды, он бы согласился не раздумывая, но его душа не интересовала здесь ровным счётом никого, а денег у него не было совсем. А вот есть, несмотря на вынужденный двухдневный пост, Виктору не хотелось совершенно.

В душе Виктора снежным комом росло раздражение, переходящее в ненависть к восточным людям, которые, несмотря на его красноречиво говорящую об отсутствии каких-либо денег внешность, словно мухи, набрасывались на него, навязчиво предлагая купить тот или иной товар. Наверно только сильная усталость, вызванная жаждой, голодом и хроническим переутомлением, не позволяла Виктору залепить от всей души кулаком в одну из этих скалящих зубы харь. Но сил хватало только на то, чтобы тупо брести непонятно куда и зачем, бесцеремонно расталкивая людей.

Периодически он впадал в противное сомнамбулическое состояние, когда от сознания оставались одни лишь инстинкты, заставляющие тело идти вперёд в поисках прохлады и бесплатной воды. Один из таких приступов оказался достаточно долгим, чтобы, очнувшись, Виктор обнаружил себя в совершенно ином месте и времени.

Это был поросший высоким сухим бурьяном пустырь, плавно переходящий в чахлый лесок. Города видно не было. Возможно, его скрывал лес, а возможно (но маловероятно) Виктор в состоянии помутнения сознания ушёл слишком далеко от города. В любом случае Виктор не имел ни малейшего представления, куда его занес чёрт.

К тому же была уже ночь, в небе светила огромная полная луна. Было настолько светло, что Виктор прекрасно видел всё вокруг.

Вдруг на пустырь выскочил здоровенный чёрный пёс размером с телёнка или медведя. Внутри Виктора всё обмерло, умирать в собачьей пасти ему не хотелось, и как назло на пустыре не было ничего, что можно было бы использовать против пса. Оставалось только надеяться на чудо или на то, что у пса были совсем другие интересы, в которые не входило нападение на Виктора.

Подбежав к Виктору на безопасное расстояние, пёс остановился, завилял хвостом и улыбнулся. Именно улыбнулся, а не оскалился или просто открыл рот. Никогда раньше Виктор не видел улыбающихся собак. Страх исчез, и Виктор в ответ улыбнулся псу. Тогда тот подошёл и ткнулся мордой в ладонь Виктора.

– Ну, здравствуй, дружище, – сказал псу Виктор, гладя его по огромной голове.

Пёс был сытым и ухоженным. Его шкура блестела в лунном свете. В глазах пса читалась вековая мудрость. На шее у него был золотой ошейник, инкрустированный драгоценными камнями, скорее декоративный, чем используемый для практических целей.

Отбежав от Виктора, пёс остановился и посмотрел на него своими умными глазами, словно приглашая следовать за ним. Когда Виктор пошёл за псом, тот вновь ему улыбнулся и медленно побежал вперёд по чуть заметной в высоком бурьяне тропинке. Временами он оглядывался, проверяя, следует ли за ним Виктор.

Вскоре они вышли к озеру. Водная гладь была гладкой, как стекло. Виктор стоял на обрывистом берегу и словно бы смотрел в небо у своих ног. Это зрелище было великолепно. Виктору было жалко нарушать покой водной глади, но желание пить к тому времени стало уже нестерпимым.

Прежде чем спуститься к воде, Виктор случайно посмотрел на луну, и то, что он увидел, заставило его забыть обо всём, даже о жажде. Нечто, пока ещё похожее на чёрную тень, отделилось от луны и на огромной скорости двигалось по лунному свету в сторону Виктора. От удивления он застыл на месте. Меньше чем через минуту Виктор уже смог различить очертания похожей на венецианскую гондолу ладьи, в которой стояла человеческая фигура. Ладья стремительно приближалась. Ей понадобилось не больше пяти минут, чтобы приблизиться к Виктору и замереть в нескольких шагах впереди него примерно на двухметровой высоте.

Серебряная, тонкой ювелирной работы ладья легко скользила в лучах лунного света. Она была настолько прекрасна, особенно в лучах лунного света, что могла бы заворожить кого угодно, но та, что стояла в ладье… Божественно прекрасная, – ни одна земная женщина не могла быть красива такой красотой, – в лунном свете она сама казалась сделанной из серебра. На ней были длинные свободные одежды, сотканные из света луны. Её голову украшал убор в виде диска и полумесяца. Заворожённый её красотой, Виктор не сразу увидел, что ладья наполнена водой, и вода льётся через края, вытекая через специальные прорези в бортах ладьи.

Повинуясь безмолвному приказу Богини, Виктор скинул с себя одежду и бросился вперёд, забыв об обрыве и о том, что сразу за ним была вода. Но вместо того, чтобы плюхнуться в воду, Виктор медленно опустился на водную гладь и пошёл по ней, как посуху, к ладье.

Встав под поток воды, стекающий с борта ладьи, Виктор принялся жадно её пить. Вода легко проходила сквозь него, очищая не только тело, но и душу, и разум. Она уносила голод, жажду, усталость, принося покой, радость и вселенское понимание.

Когда Виктор очистился в достаточной степени, ладья опустилась возле него на поверхность озера, нисколько не поколебав водную гладь. Виктор преклонил колено, а богиня, в руках которой появился серебряный сосуд с маслом, помазала Виктору лоб.

Разбудил Виктора собачий лай. Полная луна освещала большого чёрного пса за окном, такого же, как приснился Виктору несколько минут назад. Это не могло быть простым совпадением. Виктор быстро оделся и вышел из дома. Псу словно это и надо было. Он побежал в лес, поглядывая, не отстает ли Виктор, подгоняя его своим лаем. Несмотря на более чем реальную угрозу заблудиться, Виктор, проникнувшись поистине метафизическим доверием к псу, смело последовал за ним по чуть заметной среди непроходимых зарослей колючих кустов тропинке.

Пёс привел его на крошечную поляну, затерянную среди холмов. Поляна эта была надёжно спрятана от посторонних глаз за непроходимыми зарослями колючих кустов, за крутыми оврагами с болотистым дном… На поляне стоял небольшой дом. И если бы даже кто-то посторонний, не знающий о существовании тропинки, преодолел поистине непроходимые преграды на пути к этому дому, то он наверняка бы решил, что это чей-то охотничий домик или логово преступников. Дом выглядел совершенно пустым, но Виктор почувствовал, что это не совсем так, что там кто-то есть, и происходящее в этом доме напрямую связано с ним и его судьбой. Стараясь быть незаметным, он подкрался к дому. Изнутри окно было закрыто ставнями, но не полностью. Через оставшуюся щель Виктор мог спокойно наблюдать за происходящим в доме, не опасаясь быть оттуда замеченным.