Берег Живых. Наследники Императора - Анна Александровна Сешт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Послушники ласково успокаивали псов. Жрец проницательно смотрел на отряд, останавливая взгляд на каждом из прибывших.
– Что привело вас в эти места? – спросил он.
Павах замешкался. Взгляды воинов обратились к нему, ведь он был командиром отряда. Послушники посмотрели на него с любопытством.
Бывший телохранитель выступил вперёд и произнёс:
– Мы здесь согласно приказу Владыки Секенэфа Эмхет, да будет он вечно жив, здоров и благополучен. Император шлёт дары вашему храму.
Он показал бальзамировщику фаянсовую императорскую печать и жестом велел воинам поднести жрецу два ларца: один с драгоценными благовониями, другой – с кусочками освящённого чёрного оникса. Бальзамировщик улыбнулся радостно и несколько удивлённо. Сняв перчатки, он открыл ларцы и провёл ладонями над дарами. Его тёмные глаза засветились от удовольствия. Он выглядел неожиданно растроганным. «Неужели что-то способно затронуть сердце бальзамировщика?» – с удивлением подумал Павах.
– Как давно не присылал нам великий Император знаков своей милости, – проговорил жрец, надевая перчатки. – Радостно видеть здесь посланников его воли. Добро пожаловать в храм Стража Порога.
Послушники приняли у воинов дары и унесли их вглубь храма. Верховный Жрец пригласил небольшой отряд во внутренние помещения, попутно отзывая присмиревших, но всё ещё проявлявших тревогу псов.
Переступая порог, Павах покосился на статуи и, споткнувшись, едва не потерял равновесие. Ему показалось, что ярко-изумрудные глаза изображений Ануи потемнели.
Воины угощались в саду холодным пивом, свежим хлебом и сушёными финиками, переговаривались между собой и делились с послушниками столичными новостями. Только Павах не находил себе места и даже не притронулся к пище. Не то чтобы он всерьёз боялся… но всё же его посещала мысль, что еда и питьё, произведённые в храме Ануи, действительно способны прожечь его внутренности.
От Верховного Жреца храма вряд ли укрылось его волнение. Павах не стал дожидаться лишних вопросов и сам подошёл к главному бальзамировщику, чтобы поговорить.
– Я благодарен тебе за кров и угощение, мудрый, – тихо сказал воин, – но не только за этим мы прибыли сюда. Нам необходимо твоё знание.
Служитель Ануи внимательно посмотрел на него.
– Вы проделали долгий путь за этим знанием. Что такого можем дать мы, чего ты не мог получить в столице или в Кассаре, городе-культе Стража Порога?
Павах нашёл в себе силы говорить прямо, так, словно был в своём праве. Что ему какой-то бальзамировщик, если он выдержал беседу с самим Владыкой!
– Наследный царевич был убит в песках во время охоты чуть больше месяца назад. Ваш храм стоит всего в нескольких часах хода от места трагедии. Вы должны были увидеть или узнать хоть что-то. Император будет благодарен за любые сведения о своём сыне.
Лицо Верховного Жреца точно окаменело. Лишь взгляд его тёмных глаз задумчиво скользил по собеседнику, останавливаясь на свежих шрамах, на чуть обломленном роге, на обрубленном хвосте и на копье, на которое опирался бывший телохранитель.
«Нет, он не может угадать, – с тревогой подумал Павах. – Там ведь были только ша… Откуда ему знать?..»
– Скорбная весть, тревожная, – мрачно произнёс служитель Ануи. – Но здесь вы не найдёте того, что ищете, даже если обойдёте весь храм.
– Я не могу вернуться в столицу ни с чем!
– Тогда забери забальзамированное тело единственного рэмеи, которого мы нашли там, если посмеешь потревожить его покой.
Павах почувствовал, как в горле у него пересохло. Неужели Верховный Жрец говорил о Сенахте? О том, кого назвали предателем, чьё имя приказали забыть…
– Только… одно тело? – тихо переспросил он. – Больше ничего?
– Людские останки тебя, я так понимаю, не интересуют.
– Нет.
– Тогда действительно больше ничего.
– Искренне надеюсь, что ты ничего не утаиваешь от нас, мудрейший, – нахмурился Павах, и в его голосе зазвучали нотки угрозы.
– Утаиваю? – бальзамировщик рассмеялся, и голос его стал неприятным, колючим. – По силам ли тебе были бы таинства смерти, юноша, даже если б я действительно рассказал тебе всё, что знаю?
Рядом со служителем Ануи тенью возник большой пёс, чёрный с проседью. Павах невольно отступил на шаг. Он понял вдруг, что воины не помогут ему, что сейчас здесь были только он, жрец и этот пёс – вестник самого Стража Порога, читавшего в душах живущих любые секреты.
– Лучше тебе не возвращаться сюда больше, – вдруг посоветовал ему жрец. – Не знаю уж почему, но тебе не рады здесь.
– Я пришёл не по своей прихоти.
– Я понимаю. Но совет мой всё же прими… – жрец задумчиво посмотрел куда-то за спину Паваху и закончил: – А на твоём плече сидит чужая смерть. Вот почему ты дряхлеешь, несмотря на молодость тела.
Воин почувствовал, как кровь отхлынула от лица, а глубинный страх крепче сжал свои когти вокруг его позвоночника. В последнее время он и без того боялся оборачиваться, а слова жреца словно придали форму его безликим кошмарам.
– Я проклят? – прошептал он. – Ты видишь это, мудрый?
– Я вижу, но помочь тебе не в моих силах. Судия не даст мне на это дозволения. Возможно, ты сам знаешь, почему всё так, а не иначе, но мне о том неведомо, – бальзамировщик развёл руками. – Боги не всегда открывают Свой замысел даже жрецам.
– Я должен исполнить свой долг перед Владыкой, – сказал Павах.
Чувство долга придало ему силы бороться со страхом.
Жрец покачал головой.
– Вести доходят до нас медленнее, чем гружёные баржи – до дальних пределов Империи. Да ведь и мы сами – один из этих дальних пределов, чего уж там. Мы постараемся помочь Владыке, чем сумеем, в этом не изволь сомневаться. Это и наш первейший долг тоже – служить Богам и тому, кто воплощает Их Закон на земле.
Павах медленно кивнул, едва вникая в суть слов жреца, – сейчас его мысли занимало лишь то, что он не может сдержать свою клятву. Но фраза служителя Ануи о чужой смерти за плечом проникла глубоко в его разум, подпитывая страх.
– Так тебе передать мумию воина? – спросил бальзамировщик. – Над ней ещё предстоит поработать, но если Владыке угодно…
«Если же тебе доведётся найти останки предателя – сделай то, что повелит тебе справедливость…»
Император испытывал его, не иначе. Согласно Закону, останки Сенахта нужно было рассечь на части и бросить в пустыне, а не предавать погребению. Но как смел он совершить такое кощунство здесь, под взглядом Самого Стража Порога, который ведал истину?..Павах хотел было попросить жреца хотя бы показать ему мумию, но понял, что был не в силах даже смотреть на то, что осталось от
