Волчица и пряности (ЛП) - Исуна Хасэкура

Это стоило ему пинка, зато лицо Коула, явно смертельно боявшегося ведьмы, просветлело, так что, быть может, все сложилось к лучшему.

Лоуренс доставал с повозки одну вещь за другой и раскладывал их в хибарке так, как ему указывала Фран. Пища, вино, одеяла, дрова, причем все это на четверых – получилось довольно много; и когда Лоуренс закончил, он был весь в поту. Однако в хибарке все идеально уместилось – поклажи оказалось не слишком много и не слишком мало.

Внутри хибарки было слегка пыльно, но не было ни единой паутинки; металлические планки не проржавели, и даже в аккуратной маленькой крыше Лоуренс не заметил ни единой прорехи.

Кто-то явно наведывался сюда поддерживать порядок, причем постоянно. Возможно, последнее посещение было перед самым снегопадом?

Раздумывая об этом, Лоуренс вытер пот со лба. Хоро заглянула в комнату из соседней, отодвинув головой свисающую с потолка звериную шкуру, которая эти две комнаты разделяла. Эта шкура не могла висеть тут слишком давно.

– Где дуреха?

Она имела в виду Фран. Лоуренс указал рукой наружу.

– Она пошла к повозке забрать свои орудия для работы с серебром. Думаю, не хотела, чтобы я к ним прикасался.

– Мм, – Хоро кивнула, и ее шея явственно хрустнула.

– А где Коул? – Лоуренс не стал шутить насчет того, что Хоро опять где-то оставила мальца.

– Узнаешь, когда сюда зайдешь.

С этими словами Хоро убрала голову, оставив шкуру свободно висеть. Лоуренс услышал ее шаги, удаляющиеся вглубь комнаты.

Пока он думал, что же там такое может быть, вернулась Фран. Ее зубило, молот, рашпиль, мехи и наковальня были невелики, но все вместе изрядно весили. Фран упаковала весь набор и перенесла на плече – это впечатляло. Какие же тяжелые горные дороги приходилось ей преодолевать, когда она странствовала одна?

Она казалась настолько привычной к подобной нагрузке, что Лоуренс мог представить себе такое с легкостью.

– Те двое в задней комнате?

– Да. А, позволь помочь тебе.

Поставить на пол тяжелый груз труднее, чем перенести его.

Но Фран покачала головой и опустилась на колени – снимать с себя тяжести ей было так же привычно, как переносить.

Сколько раз учитель Лоуренса ругал его за то, что он поднимал или опускал тяжести спиной? Подобное всегда ведет к боли. У физического труда есть своя мудрость, и Лоуренсу было интересно, где Фран ее набралась.

– Там еще что-нибудь осталось? – спросил он, когда Фран достала солому и кремень, необходимые, чтобы высечь огонь; однако та не ответила, а лишь посмотрела ему в лицо, а потом со значением перевела взгляд на очаг. Лоуренсу оставалось лишь предположить, что она предлагает ему заняться разведением огня. Однако со стороны он, покорно слушающийся Фран, должно быть, являл собой жалкое зрелище.

Тем не менее он взял кремень с соломой и опустился на колени перед очагом. И лишь тогда Фран ответила на его вопрос.

– Ты поймешь, когда увидишь. И еще – мне нужно кое-что позаимствовать.

– …Э?

Лоуренс не успел даже переспросить, что именно она собирается позаимствовать, когда Фран исчезла за висячей шкурой. Он принялся разводить огонь, не переставая раздумывать, что же она имела в виду. И тут он услышал приближающиеся шаги двух человек.

– В таком виде ты замерзнешь. Надень вот это, – сказала Фран и, достав из своих пожитков пару отличных ботинок, протянула Коулу.

Они были сделаны из нескольких слоев прекрасно выдубленной кожи; купить их стоило бы весьма приличных денег. Коул взял ботинки и нерешительно посмотрел на Лоуренса. Тот кивнул – непохоже, чтобы Фран собиралась съесть мальчика, если он их наденет.

– Мы вернемся до заката. Я могу доверить тебе ужин?

Это Лоуренсу нужно было, чтобы она нарисовала ему карту северных земель, а не наоборот, так что отказаться он не мог. Более того – то, что она вообще хоть что-то ответила, означало, что она чуть-чуть приоткрылась; поэтому Лоуренс утвердительно кивнул. Будь здесь Хоро, она, вполне возможно, разозлилась бы на него; ну а Фран тоже кивнула и, взяв Коула за руку, повела его наружу. Ботинки мальчика стучали по полу.

Разведя хороший огонь, Лоуренс встал и направился в заднюю комнату.

***

Пол был из утрамбованной земли, и даже сквозь ботинки Лоуренс чувствовал холод. Однако и здесь все было опрятно и свободно от паутины. Как ни странно, Лоуренс не видел даже ни единой мышиной норки в стене.

Войдя в комнату, Лоуренс покрутил головой и увидел Хоро – та сидела на кресле и разглядывала старый церковный символ, прислоненный к стене.

– Э?

Нет, неправильно – Хоро стояла перед книжной полкой, изучая пыльные книги.

А кто тогда сидел на кресле?

Лоуренс оглянулся, и благодаря лучику света, пробивающемуся сквозь щель в деревянных ставнях, заметил, что фигура на кресле была чуть выше ростом, чем Хоро; на ней был заплатанный балахон с накинутым на голову капюшоном.

– Думаю, это и есть та «ведьма», о которой говорят здешние, – небрежно произнесла Хоро. Вернув книгу на полку, она подошла к сидящей фигуре и ткнула ее пальцем в лоб.

– Э-эй!

– Что? Все нормально. Она давно высохла. Я думала, Коул испугается, но он крепче, чем я ожидала.

В тех местах, где снег накрывает землю полностью, нередко можно найти мумифицированные тела. Эта мысль привела Лоуренса к следующей: интересно, зачем на самом деле Фран взяла Коула в горы.

– Однако умереть, глядя на символ Церкви… трудно представить себе, что это ведьма.

– Коул сказал, что это была довольно известная женщина.

– О?

Полки в этой комнате были забиты книгами и свитками пергамента. Места для сомнений больше не оставалось.

После того как монахиня явилась сюда в своем необычном странствии, нашелся кто-то, кто приходил к ней поклоняться и продолжал делать это даже после ее смерти. Иначе книги не стояли бы в таком порядке, а хибарка не была бы такой чистой и ухоженной.

Лоуренс свел руки и коротко помолился за покойную монахиню, после чего переключил внимание на бумаги, лежащие на столе. Они были старые и пыльные, однако буквы еще не выцвели до полной неразборчивости. Похоже, тут была какая-то переписка насчет веры монахини. Судя по всему, при жизни ее пыл вызывал у других церковников подозрения; но, в общем, это вполне могла быть самая обычная монахиня.

Одного взгляда на полевой цветок, пристроенный в углу стола, хватило, чтобы отмести всякие мысли о том, что эта женщина была ведьмой.

– Но, ты.

– Мм?

Хоро опять всматривалась в книжные полки; она указала на одно конкретное место.

– Посмотри сюда.

– Куда?

Лоуренс взглянул на полку; там был пустой промежуток толщиной с книгу.

– Видимо, эта книга где-то в другом месте?

– Дурень. Посмотри на пыль. Она тут не такая, как везде.

Как бы старательно ни убирали комнату, пыль в ней все равно накапливалась. А когда Лоуренс пригляделся к промежутку между книгами, он увидел, что, действительно, слой пыли там был тоньше, чем в других местах.

– Не знаю, как давно, но когда-то кто-то забрал отсюда один том.

– И что ты хочешь этим сказать?

Хоро вновь окинула комнату быстрым взглядом, потом подозрительно посмотрела на Лоуренса.

– Ты ведь и сам уже понял, верно? Кто-то сюда ходит.

Она имела в виду это пристанище монахини. Вино заявлял, что к этой хибарке никто не приближается. Но Хоро не назвала сейчас его имени, а значит, не было причин полагать, что он лгал. Значит, это кто-то, кто не имеет отношения к деревне. Или селянин, о чьих поступках Вино не знает.

Какую же книгу забрали?

– Мелкая дуреха знала об этом месте еще до того, как мы сюда приехали, – произнесла наконец Хоро, не сводя сердитого взгляда с Лоуренса. Глаза ее говорили: «Не теряй бдительности».

– Я знаю. Но что она сказала, куда пошла с Коулом?

– Хм. Сказала, что хочет взглянуть на озеро.

– На озеро?

– Только не спрашивай, зачем. Я не знаю.

Судя по явному недовольству Хоро, ее раздражало, что Фран командует не только Лоуренсом, но и Коулом. И тут Лоуренса посетила идея.

– Может, и нам сходить посмотреть?

Хоро тут же просияла.

– Мм. Похоже, ты постепенно умнеешь, – и она весело схватила Лоуренса за руку.

Лоуренс успел лишь хихикнуть над этим редким недопониманием со стороны Хоро, когда та потащила его прочь из хибарки.

– Э-эй!

Она отказалась слушать и потащила Лоуренса к двери, не обращая внимания на весело горящий очаг. Остановилась она, лишь когда в глаза Лоуренсу ударило слепящее сияние снега.

– Что ты думаешь об этой сушеной монахине?

Снаружи было не так уж ярко. Отраженный от снежного покрова свет ослепил Лоуренса лишь потому, что очень уж сумрачно было внутри. Загородив глаза рукой, Лоуренс прищурился и глянул на Хоро.