Спасение - Дин Смит

Кванер постучала в то, что было похоже на каменную стену три раза, своим маленьким кулачком правой руки. Вся стена открываясь скользнула в сторону, показывая офис почти на половину меньшего размера, чем тот через который они только что прошли. Один человек сидел позади длинного черного стола. Он, казалось, был в своих последних двадцатых годах. У него были каштановые волосы, которые касались его воротника, усов, и удивительных защитных очков. Компьютеры, рассеянные бумаги, и стеки фотографий покрывали окружающие столы. Стулья были ярко-синего цвета. Волосы Кванера сочетались со всей комнатой. Здесь было много книг стоящих на старинных стеллажах, которые давали комнате запах стареющей бумаги. “Спасибо, C-C,” сказал Ролик, мягким голосом.

Она кивнула в признании и отступала назад за двери.

Торрес не стала ждать пока дверь закроется, она подошла к столу, оперлась на него обеими руками и склонилась к Ролику. “Я устала от людей, которые не могут помочь мне, кто цитирует инструкции, которые я никогда не слышала, кто обвиняет меня в преступлении, я говорю согласно своему родному обычаю”.

Ролик снял свои защитные очки, протер глаза и откинулся назад на стуле, маленькая ухмылка заиграла на его лице. “Добро пожаловать в Период Один”.

Торрес еще больше нахмурилась, “Мне здесь не рады. Я не ощущаю гостеприимства. И я не хочу Ваши поздравления”.

Ким коснулся ее руки. “Расслабьтесь”.

Зло посмотрев, она избавилась от его руки. Было не время для того, чтобы разводить эту идиотию. “Вы похожи на кого-то важного”, опять обратилась она к Ролику. “Я хочу знать, можете ли Вы возвратить нас к нашему судну”.

“Это Прыгающее через планету судно висит на орбите над центральной станцией в Периоде Восемь восемьдесят девять?”. Ролик говорил с небольшим протяжным произношением, тщательно выбирая слова.

“Наше судно не прыгает”, гнев, который она сдерживала, начинал просачиваться через края. Возможно, воспоминания о матери Клингонке подхлестывало ее. “Оно летает. Через пространство. Из того, что я могу сказать, у нас есть возможность перемещаться в физическом пространстве. Мне не нравится путешествовать в течение времени. Отошлите нас назад к нашему судну, и мы не будем снова беспокоить Вас”.

“Я хотел бы помочь Вам…”, сказал Ролик и поставил свои защитные очки на столе опасно близко к кулакам Торрес. Защитные очки были крошечными, с золотыми дужками вокруг прозрачных линз. “Однако я не могу. Пожалуйста, присядьте”.

“Лейтенант”, позвал Ким. “Беланна. Пожалуйста. Давайте сделаем, как он говорит”.

Торрес сопротивлялась желанию зарычать на человека. Она села на край ближайшего стула, готовая действовать при малейшей провокации. “Хорошо”. “Скажите мне, почему Вы не можете отослать нас назад”.

“Откровенно говоря, лейтенант, это удача что Вы вообще здесь. Центральный Адвокат контроля будет рассматривать Ваш случай, потому что Вы – Мусорщики-планеты. Позвольте мне указать, что это – очень хорошая вещь. Обычно граждане, которые нарушают законы, захватываются и наказываются прямо на месте, без разбирательства”.

“Мы не имели ни малейшего понятия, что нарушаем любые законы, когда прибыли сюда и мы все еще не уверены, какие законы были нарушены”. “Я уверена, что мы можем прийти к своего рода взаимопониманию, если Вы позволите нам вернуться к нашему судну”.

Ролик выпрямился на стуле, “Я пугаюсь Вашего невежества в знании закона, этому нет никакого оправдания”. “И я ничего не могу сделать при этом. И также я не могу возвратить Вас обратно к Вашему судну. Однако Я могу ответить на любые Ваши вопросы”.

Вопросы? У Торрес была тысяча вопросов. Она собиралась задать их, когда Ниликс усмехнулся и поднял руки в маленьком примирительном жесте. “Они продолжают упоминать наказание”, произнес Ниликс. “Теперь, я ничего не знаю о Вас, и я насколько обеспокоен, другими словами, мне немного неприятно. Возможно, если бы мы знали то, с чем сталкиваемся, то были бы в состоянии привести наше поведение к чему-то подходящему для Вашей культуры”.

Ролик коснулся своего монитора, “здесь говорится, что у Вас, по крайней мере, первый раз - восемьсот нарушений, второй раз - четыреста нарушений”.

“Они сказали, что собираются отказаться от них!”, воскликнул Ниликс.

“… и еще возможные шестьсот нарушений”, вздыхая, продолжил Ролик. “Шестьсот нарушений - проступки. Но другие, я боюсь, уголовные преступления”.

“Что это означает”, спросил Ким.

“Серьезное наказание”, ответил Ролик. “Восемьсот нарушений указывают на временное вмешательство”.

“Мы все продолжаем слышать про эти восемьсот нарушений”, сказал Ниликс. “Только скажите нам, что мы сделали, пожалуйста?”.

“Ваши восемьсот нарушений, были совершены при перемещении в пределах Периода, который подпадает под определенный класс инструкций, которые разделены на два вида, с намерением и без”.

“Мы не намеревались перемещаться сюда”, возмутилась Торрес.

“Я знаю”. Ролик уставился на монитор. “Вы продолжаете оправдываться в некоторых нарушениях, но это действительно не имеет никакого значения, за исключением Ваших некоторых проступков, наказание остается тем же самым”.

“И что это за наказание?”, спросил Ниликс.

“Смерть”.

Слово на мгновение повисло в обработанном воздухе. “Смерть?”, переспросила Торрес.

Ролик кивнул. “Никаких исключений. Восемьсот нарушений - наиболее тяжкие из возможных преступлений”.

“Большинство культур считают убийства наиболее тяжким преступлением”, начала взрываться Торрес.

“Это еще хуже, преступления караемые смертной казнью - перемещения в пределах Оперативного периода. Достаточно меньше ста нарушений, и у них будет отличающиеся наказания”.

“Что может быть хуже, чем убийство?”, задал вопрос Ниликс.

“Временные беспорядки”, был ответ Ролика. “В неправильных руках они могут привести к геноциду, полному разрушению нашей культуры, или полному уничтожению нашего мира”.

В третий раз за этот день дыхание оставило тело Торрес. “Мы не сделали ничего из этого, не так ли?”.

“Мои отчеты показывают обратное”, сказал Ролик. “Вы действительно совершали восемьсот нарушений. Мы не можем изменить это”.

Круги в пределах кругов в пределах кругов. Торрес могла только терпеть инструкции Звездный флот. Эта бюрократическая демагогия сводила ее с ума. “Хорошо, допустим Мы совершили некоторое ужасное преступление, но оно, так или иначе, связано с Вашей территориальной культурой. Вы должны объяснить Нам структуру Вашей культуры, преступление, нашу причастность к этому, и язык, мы - “Мусорщики-планеты”, что это означает”. Она скрестила руки и впивалась в него взглядом с бравадой, которую она не вполне чувствовала.

Ролик улыбнулся ей и кивнул. “Я попробую”.

“Пожалуйста”. “И если Вы планируете убить меня, то Вам лучше объяснить все это, буть Вы прокляты”.

9

Дрикель отдал предпочтение большому фонарю, который он принес. Аккуратно, он вынул фонарь из своей сумки. Щелкнул на выключателе, и поток света заполнил черные как смоль стены пещеры, заставляя себя чувствовать неясно одиноким.

Обычно он никогда не чувствовал себя таким одиноким. Все же здесь он бывал, во времени которое ненавидел, только он и его сумка со всеми необходимыми вещами. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы прочувствовать свои ощущения. Каждое перемещение во времени вносило немного исправления. Поскольку он становился старше, тело приспосабливалось менее быстро к изменениям в температуре и влажности. Не говоря уже о других врожденных проблемах, тоже подвергшихся изменениям. Эти старые пещеры Контроля были абсолютно сухими и пыльными, так что любое быстрое движение, подымало в воздух облака затрудняющей дыхание пыли. Он медленно поворачивался, изучая остатки старого офиса. Вокруг были все еще некоторые глиняные горшки, где когда-то росли деревья и цветы. Остатки стола рассыпались по полу, пропуская сквозь себя остатки провода, похожие на серых змей. Даже притом, что он знал, что это место было оставлено, потому что его люди сочли размерную перемену более интересной, чем простое путешествие во времени, он все еще считал пустые пещеры похожими на привидения. Возможно, это было оригинальным вдохновением, для его поведения как Сторожа.

Он направил луч фонаря к коридору. Стена справа осела, вызывая огромный оползень, который задел и потолок. “Замечательно”, сказал он себе. Его собственный голос отозвался эхом, пока оно не стало настолько слабым, что он больше не мог услышать его. Ему пришел на ум вопрос, как далеко расходятся эти колебания? Было очень удивительно, что большинство этих старых пещер все еще были доступны, после столь долгих лет. Они были построены одновременно. Он только надеялся, что они были достаточно тверды, чтобы устоять, пока он не выберется из них.