2029: Целую, и спасибо! - Райна Фотева

- Понятно. – Ошеломленно повторила Таня. – Игорь? Может, тогда не стоит нам с тобой…видеться…если я так тебя тревожу?...

- Может. Но я считаю, что ничего в этом криминального нет, и не тревожишь ты меня… Просто ты красивая, и я как нормальный мужчина смотрю на тебя с эмоциями. Понятно?

Таня рассмеялась.

- Что за «понятно» ещё тут взялось?

Игорь засмеялся следом, ощутив, что напряжение во всем теле, не покидавшее его последние несколько минут, наконец ослабло.

- А почему ты спросила про комфортность?

- Потому что я вот сижу рядом с тобой, или иду по улице, или вот мы с тобой разговариваем, и я чувствую себя очень легко. У меня нет мыслей, что я должна что-то тебе говорить, как-то по-особенному себя вести. Нет ощущения, что рядом посторонний человек. Вот как-то так. Понятно? – снова рассмеялась она.

- Понятно. То есть, что есть я рядом, что нет – одно и то же для тебя?

- Игорь, ты ведь понял, о чём я говорю.

- Понял. – Согласился он.

Они сидели на скамейке. Изредка мимо проходили люди. Ася продолжала спать. Таня сняла босоножки, и подняла ноги наверх. Игорь разговаривал с Юлей по телефону.

- Так хорошо, ты просто не представляешь! – сказала Таня, когда он убрал телефон в джинсы. – Завтра мы уезжаем, и мне кажется сейчас, что это был самый лучший наш совместный отдых всей семьёй. И погода не подвела, всю неделю жара самая настоящая. И с тобой встретились. Знаешь, по-моему, Питер – отличный город. – Улыбнулась она.

Он смотрел на неё, пока она говорила. Как будто ждал каких-то признаний, или откровений. Ему нравилось, как она разговаривает. Как составляет свои фразы. Ход её мыслей. Он следил за каждым движением её мимики, за движением бровей и каждым взмахом ресниц.

Улыбнулся и вдруг произнес:

- Ты думаешь обо мне?

Таня внимательно посмотрела на него, он даже заметил, как она на секунду свела брови к носу в недоумении.

- Думаю. – Ответила она, глядя на малюсенький мизинец на правой ноге, и потирая его слегка.

- Когда?

- Часто. Иногда очень часто. Иногда совсем не думаю. Всегда радуюсь, когда вижу, что ты «онлайн» в сети. Это как сигнал от Жизни, что у тебя всё хорошо.

Она подняла на него глаза.

- А в последние дни?

- Ты имеешь в виду с тех пор, как мы встретились в кафе?

- Да.

Таня снова задумалась. Опять смотрела в сторону. Поглаживала свои ноги, поправляла подол сарафана. Её что-то смущало, и он видел это.

- Если хочешь, не отвечай. – Сказал он, опередив её признания. Какими бы они ни были, она явно не хотела их делать.

- А ты расскажешь мне, почему тебя это интересует?

- Расскажу. - И после секундного молчания, добавил, - потому что я думаю о тебе постоянно с тех пор. - Еще одна секунда тишины. - Никуда не могу спрятаться от тебя.

Она улыбнулась.

- Прости, что так веду себя. Как дурак.

Таня села на коленки, поправила сарафан и повернулась к нему всем телом.

- Игорь. Я ведь могу сказать тебе «солнышко»? – Он едва заметно кивнул. - Солнышко, ты ведёшь себя нормально, потому что говоришь о том, о чем тебе хочется говорить. Просто, понимаешь, мы с тобой немножко не в том положении, чтобы обсуждать эти вопросы. Что бы я не ответила тебе, согласись, ничего не изменится от этого между нами. Но мой ответ может изменить что-то вокруг нас. Думаешь, стоит это делать?

- Думаю, не стоит. – Мгновенно ответил Игорь, словно очнувшись от сновидения. -  Расскажи, как вы живёте там у себя? У вас квартира своя? Или снимаете, или как?

- У нас своя квартира. Две комнаты. Через дорогу от моих родителей. Второй этаж.

- А лифт есть?

Таня рассмеялась.

- Есть лифт. А у вас в доме лифт есть?

- И у нас есть. Я когда маленький был, очень любил в лифтах кататься. Ездил вверх-вниз. Мама с работы приходила, и ругалась страшно. А я всё равно на следующий день катался после школы. А ты?

Таня хохотала без стеснения.

- А я по гаражам скакала, как антилопа. И прогуливала все кружки, на которые меня записывали. И мама меня тоже сильно ругала, а я все равно прогуливала.

- А я металлист был. Волосы у меня были длиннее, чем у тебя сейчас.

- И ты их не мыл? – смеялась Таня.

- Мыл. И расчёсывал. Бесило меня это занятие, честное слово…

Таня уже плакала от смеха.

- А ещё у меня кот был, рыжий. Рыжик, разумеется. Я его скидывал с балкона, когда мы жили на третьем этаже. А потом мы переехали в другую квартиру, на седьмой этаж. Родители очень боялись, что я буду его и оттуда скидывать. Но он убежал раньше.

- И у нас был Рыжик! – смеялась она. – И мы тоже жили на третьем этаже, и он тоже летал с балкона, правда, спрыгивал сам. А сосед со второго этажа его возвращал обратно. Родители рассказывали, что я таскала его за хвост. Он тоже убежал однажды.

- А тебя Женя ласково называет как-нибудь?

- Да. Я у него Нафаня. Это его самое любимое ласкательное. Мама у меня со смеху помирает, когда слышит: «Нафаня, кушать хочешь?»

- Нафаня? – расхохотался Игорь. – А я Юльку люблю Люсиком называть. Ей не нравится, а мне кажется, это так мило. Люсик. Тебе нравится?

- Главное, что любя! Люсик – люблюсик! – Таня смеялась.

Игорь достал из сумки фотоаппарат и стал фотографировать. На него вдруг нахлынуло такое обилие чувств, что руки сами потянулись к камере.

Он всегда такой был – сдерживает сам себя сколько может, а потом всё вокруг как будто взрывается, и он становится самим собой.

Таня смеялась. Ему казалось, она счастлива рядом с ним. И он сам улыбался, и ничего не мог сделать с этой улыбкой. Потому что она не принадлежала ему - она принадлежала ей.

- Что ты делаешь, Игорь? – смеялась она. – Мне, может, сесть как-то поприличнее?

- Нет – нет, просто рассказывай мне что-нибудь, и не обращай внимания на то, что я делаю.

- Я не знаю, что рассказывать…

- Что угодно! Как ты впервые влюбилась?

- Впервые… во втором классе. Это был друг моего брата. Его, кстати, Игорь звали. Я теперь даже и не знаю, где он и что с ним. Помню только, что он почему-то жил с бабушкой и дедушкой. У него глаза были грустные всегда, и он немного картавил. Он мне долго нравился, класса, наверное, до седьмого. Помню, как однажды мы гуляли с друзьями, играли во что-то в бывшем детском саду, а он сидел на карусели совсем один, и смотрел на нас. Наверное, это самое последнее воспоминание о нем.

Игорь видел, как её смех сменился некоторым огорчением, как она опустила глаза, вспоминая об этом.

- А когда взрослая стала, в более осознанном возрасте, какое было самое эмоциональное чувство к мужчине?

- Эмоциональное, то есть то, от которого был «взрыв мозгов»? – снова рассмеялась Таня.

- Да. Может быть, жуткая ревность, или безумная любовь, или беспричинные слёзы… всё, что угодно от сильных эмоций.