Гений Зла Муссолини - Борис Тененбаум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Социальные проблемы следует решать расширением производства. Земля действительно должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает, но движение в эту сторону должно быть достигнуто увеличением доступной крестьянам земли, и «непременно в рамках закона». Это требование звучало несколько странно в устах лидера столь боевого движения, как фашизм, но, как уже и было сказано, Муссолини не смущали противоречия.
Антонио Грамши, глава итальянских коммунистов, говорил, что «фашисты — обезьяны, и производят они не Историю, а поток новостей». Интересно, что примерно такой же точки зрения придерживался и мудрый старый Джолитти. Он говорил, что фашисты, как фейерверк. Они делают много шудоа, но позади себя не оставляют ничего, кроме легкого дыма.
Ну, он ошибался.
II
И Грамши, и Джолитти недооценили лидера нового движения. Муссолини не смущало то, что его фракция составляет всего лишь около 7 % от депутатов парламента.
Он считал, что это неважно. Главное — массовая поддержка фашизма. Его депутаты — «аристократия действия», и это они понесут знамя итальянского национализма и станут организующим началом нового, истинно народного итальянского государства.
Ловкость движений при этом он проявлял такую, что ему позавидовал бы любой танцор.
21 июля в своей газете он вдруг заговорил о желательности национального примирения на базе перемирия с социалистами, а 24-го сообщил своим читателям, что присоединение к движению слишком многими используется как легкий путь к насилию и сведению личных счетов.
Такое заявление, конечно, совершенно поразило людей вроде Итало Балбо, но Муссолини принял во внимание факт вооруженного столкновения фашистов с полицией в городке Сарзано и решил, что градус насилия надо бы поуменьшить.
Последователи Муссолини за ним не всегда поспевали, и именно потому, что пыл их был велик, а намерения — искренними и идущими от сердца. В газете «Итальянская жизнь» некто Маффео Пантелеоне выразил мысль, что Бенито Муссолини предал идеалы движения, отказался от священного крестового похода против большевизма и, скорее всего, «пал жертвой тлетворного еврейского влияния»[41].
В свое время считалось, что это была персональная шпилька в адрес Муссолини — роль в его жизни Маргариты Царфати, богатой и образованной дамы из еврейской семьи, была более или менее известна. Но на выступление «искреннего фашиста Пантелеоне» можно посмотреть и по-другому — это превосходная иллюстрация к тезису о том, что само по себе это движение не было оформлено как что-то определенное.
В его рядах видное место занимала Элиза Майер Риццоли, еще в 1911 году, во время войны в Ливии, награжденная как руководитель итальянских медсестер, получившая еще одну правительственную награду после Великой войны за организацию полевых госпиталей и вступившая в ряды фашистов в январе 1920 года — это было отмечено в газете «Народ Италии» как успех движения.
Еще бы — лучшие люди страны вливались в его ряды.
А Элиза Майер Риццоли, дочь еврейского финансиста и венецианки из знатной патрицианской семьи, самим д’Аннунцио признававшаяся настоящим патриотом, истинным «легионером новой Италии», куда поважнее какого-то там Пантелеоне.
Но Бенито Муссолини, право же, было не до мелких споров.
Он гремел на страницах «Народа Италии», требуя единства. Всякое деление на буржуазию и пролетариат есть ложный путь, уводящий страну в нескончаемые дебри классовой войны. Выбор между монархией и республикой следует оставить на будущее, сейчас он несвоев-ремен. Преуменьшение роли Церкви — часть программы так называемых «левых фашистов» — следует ограничить, ибо «тело Церкви», католики, составляет 400 миллионов человек, живущих во всем мире, и этот факт следует принимать во внимание.
Да, Фиуме следует аннексировать, не обращая внимания на бывших союзников — их полезность для дела Италии уже истекла. Разгром старых империй — Германской, Австрийской, Российской — открывает перед итальянской дипломатией хорошие перспективы, на их обломках можно поискать новых друзей.
Муссолини говорил, что фашизм в настоящий момент имеет короткую историю — он начинал ее отсчет с 1915 года, момента вступления Италии в войну, — но еще не имеет твердой доктрины.
Ему подходит незашоренная широта взгляда на вещи.
Слово с делом в данном случае у Муссолини не разошлось — 2 августа 1921 года было подписано соглашение с «Confederazione Generale del Lavoro» — «Генеральной конфедерацией труда», главным социалистическим профсоюзом Италии. На следующий день в «Народе Италии» появилась статья Муссолини, в которой он назвал это соглашение историческим:
«Нация должна быть поставлена выше фракций».
III
Соглашение с социалистами вызвало бунт, На Муссолини напали люди повлиятельнее, чем Пантелеоне, — в их числе оказался даже Дино Гранди. Собственно, уязвленным чувствовал себя всякий «рас» — важное решение оказалось принято их лидером единолично, без всяких консультаций с вождями фашистских групп на местах.
Гранди в итоге организовал их встречу в Болонье, и дело явно шло к осуждению Муссолини, когда тот «хлопнул дверью» — сложил с себя полномочия члена исполнительного комитета «Fascio Combattimento» — «Союза борьбы» — как официально называлось его движение.
Муссолини заявил, что не хочет больше терпеть возмутительное нарушение дисциплины и непослушание на местах и отныне считает себя рядовым бойцом фашистского движения. Ход этот, хоть и был вынужденным, оказался очень удачным.
Есть такое понятие — «харизма».
Согласно энциклопедии, определяется это так:
«Харизма (от др. — греч. — «милость, дар») — приписывание или признание за личностью набора таких свойств, черт и качеств, которые обеспечивают преклонение перед ней ее последователей, их безоговорочное доверие и безусловную веру в ее неограниченные возможности».
Так вот, в отношении харизмы в фашистской среде Муссолини в 1921 году не имел себе равных.
«Расы», объединившиеся было против него, выделить из своей среды другого лидера не сумели, немедленно начали ссориться друг с другом, и уже в ноябре 1921-го он с триумфом вернулся назад.
В результате примирения с «расами» был достигнут широкий компромисс — движение фашистов становилось партией с введением партийной диспциплины и определенного организационного аппарата. Муссолини признавался главой партии — но в обмен отменял свое решение о сближении с социалистами. На подиуме Бенито Муссолини и Итало Балбо публично обнялись — и единство было восстановлено.
Считалось, что это устранило разницу между «сельским» фашизмом — Балбо с его сквадристами, вливающими по литру касторки в глотки своим оппонентам, — и «городским» фашизмом, практикуемым «миланской фракцией». Муссолини, ее бесспорный лидер, больше упирал на «государственные вопросы высокого национального значения».
В январе 1922 года был запущен новый журнал «Gerarchia» — «Иерархия», как раз с целью создать «дискуссионную платформу для мыслящих
