Приемный (СИ) - Кочеровский Артем

— Да утихни ты!

— Вот же мудаки! — разошёлся пухлый. — А если бы они нас поймали?! Нет, ну серьёзно?! Не удивился бы, если эти заржатые гонд*ны грохнули нас прямо у себя на участке!

— Да что ты несешь, жирнич?!

— Ты видели их хари?! Я те отвечаю! Если бы один из тех уродов меня принял, сунул бы в рот ствол и нажал на курок. Нахера им вообще стволы?! Мы же дети!

— Пф-ф-ф!

— Ну ладно, не дети, но подростки! Это ж кем нужно быть, чтобы свору головорезов из-за мелкой кражи…

— Да не за нами это, придурок! — прервал Желудя второй.

— А?

— Б! Кому ты сдался толстозадый с десятком бутылок пойла?! Максимум, чтобы они бы тебе сделали — заставили выпить бутылку, чтобы поржать над угашенным толстяком. В этом посёлке живёт одна элита да клановские. Ты думаешь он помнит, сколько у него в погребе бутылок? Да там бухла — бассейн можно набрать!

— А что тогда? — Желудь поумерил свой пыл и спросил с интересом.

— Не знаю.

— Видать, что-то не поделили, — сказал первый. — Хотя скорее крысу ловят или пленника.

— Почему?

— А зачем им на своей территории по участкам рыскать и дороги перекрывать? Будь это клановые разборки, здесь бы во всю полыхали огонь и энергия. Да и не воюют они на своих участках, предпочитают нейтральные зоны. Там глаз меньше и трупы далеко таскать не нужно.

— Вот, чёрт! — в голосе Желудя читался страх. — А я-то думал… Вот, чёрт!

— Да заткнись, ты! — почти одновременно сказали первый и второй.

Ещё десять секунд тишины — для них, и неисчислимое время испытаний — для меня. И мало того, что драло в горле и лёгких, так чёртово болото выше колена засосало ноги, отчего я съезжал в него задницей.

— Есть идеи, как уходить будем? — спросил первый.

— Можно пойти дальше по канаве. Дойдём до озера, а там мимо бетонного забора к железке, — ответил второй. — Сделаем большой круг, но перестрахуемся.

— Хорошо. Так и сделаем, — одобрил первый.

— Да, блин! — взмолился пухлый. — Я сумку столько не дотащу.

— Дотащишь! Зря что ли пуза такое отъедал?! Вставай и пошли!

— Ещё минуту!

— Пошли, сказал!

— Чтоб вас! Дайте хоть отлить!

Желудь поднялся и подошёл к краю канавы, зажурчал ручеёк и утих через секунду:

— Пацаны! Кажется, там жмурик лежит!

…….

Надо мной склонились три головы. Я хотел поздороваться и сказать, что ещё не совсем жмурик, но выдавил из себя лишь протяжный стон.

— Живой, — сказал второй. — Но, похоже, худо ему.

— Ранен, — согласился первый. — Вот на кого клановские облаву устроили.

— Думаешь? — всполошился Желудь.

— Ну а что тут думать. Часто ты видишь валяющегося в канаве пацана с разрезанной кофтой и окровавленным лицом?

— Почти каждый день.

— Да, но не в элитном посёлке, где снуют вооружённые громилы. Готов спорить, что ищут его.

Собравшись с силами, я попробовал кивнуть. Почему-то мне показалось важным, чтобы пацаны знали обо мне правду. Впрочем, у меня всё равно ничего не вышло. Мой кивок ничем не отличался от других спазмов умирающего тела.

— Соглашусь, — сказал второй. — У него в плече — огнестрел.

— Что?! — Желудь подскочил, чтобы посмотреть, а затем отпрыгнул назад, испугавшись увиденного. — Да ну нах! Ё-моё! У него дырка в плече, пацаны! Твою ж мать!

Первый склонился и потрепал меня за рукав. Признаться, я опешил от его смелости. Ничуть не смутившись, он сунул палец в рану и придержал меня, когда я дёрнулся от боли.

— Ты чего творишь, Тарас?! — побелевшее лицо Желудя выделялось в ночной темени.

— Сквозное, — ответил первый, он же — Тарас.

— Чего делать будем? — спросил второй.

— Дела-а-а…, - Тарас задумался. — Хрен знает в чём он провинился и что натворил. С другой стороны, вряд ли простой пацан мог так сильно насолить кланам, чтобы те на него охоту объявили. Может он чей-то сын? В заложниках был?

— Можно раздеть до пояса и клановые знаки посмотреть, — предложил второй и посмотрел на Желудя.

— Идите в задницу, пацаны! Я к нему не притронусь! На нём же мои отпечатки останутся! А если он окочурится?!

— Какой-же ты всё-таки тупой, Желудь, — продолжил Тарас и задумался. — Нет, раздевать не будем. Ему и так, видать, худо. Начнём тормошить, точно ласты склеит. По-хорошему нам бы тут его бросить, ибо если встрянем в клановые дела, замечанием и условкой не отделаемся, но…

— Не по-пацански это, — закончил за Тараса второй.

— Точно.

— Вы совсем что ли на голову ё…?

— Придётся помочь, — вынес решение Тарас, после которого пацаны посмотрели на Желудя.

— Что? — пухлый отошёл на шаг назад. — Я? Хотите, чтобы я его тащил?! Да идите нахрен! Сами жмура тащите!

— Быстро взял, — спокойно сказал Тарас и посмотрел на второго. — Сумку вместе потащим.

— Да не буду я его…

Последнее, что я видел прежде, чем провалился в сон или кому, серьёзный взгляд Тараса. Его зрачки заблестели, а брови выгнулись стрелкой к носу. Желудь словил его взгляд и нерешительно помотал головой.

— Взял его и несёшь! — закончил спор Тарас.

Глава 9. Карате

После двенадцати часов, проведённых в канаве, и трёх — раскачиваясь на плече у Желудя, я получал несказанное удовольствие лежать на кровати. Она была скрипучей и неудобной. От одеяла пахло невкусной едой из столовой, но она была кроватью.

В себя я приходил волнами. На меня накатывали проблески, подобные десяткам одинаковых снов, которые приходят один за одним. Но то были не сны, а наоборот — реальность. Причём, волны эти достигали разной высоты, мощи и продолжительности. Одни приходили медленно, словно волны спокойного моря, от которых я приоткрывал глаза, водил головой по комнате, и уезжал в небытие вместе с уходящей волной. Другие врезались серией. Невысокие, но короткие, от которых я пробуждался, пытался вскочить с кровати, вспоминал где я и также резко отключался. Третьи были самыми пугающими. Накрывали с головой, будто волны от цунами, от которых я просыпался в холодном поту с колотящимся сердцем и хрипящим дыханием.

Часов на стене не висело, а потому я потерял счёт времени. Ориентировался по свету из окна. Хотя едва ли застеклённую щель под потолком, в которую пролезет разве что шахматная доска, можно было назвать окном. С натягом — форточка, но ближе к правде — щель.

Во время моего последнего пробуждения из щели лился яркий солнечный свет, отчего заваленная хламом комнатка превращалась в заваленную хламом комнату, по центру которой в солнечных лучах кружилось неимоверно много пыли.

Можно было и не надеяться, что я поспал пару часов. За окном начинался новый день, а значит я провалялся остаток той ужасной ночи и ещё целые сутки. Это подтверждали и обработанные раны. Спину не видел, а на плече красовались два перечеркнутых куска пластыря, которые удерживали красную от крови марлю. Перечеркнутые пластыри напомнили символ Иксов. Стало не по себе…

Приподнялся на локтях и осмотрел комнату. Не комнату — каморку или подвал. Потолок казался низким даже из положения лёжа. Я лежал у правой стены, но если бы стал по центру, то дотянулся бы до обеих вытянутыми руками. В длину каморка растянулась чуть побольше — метров на пять, но площадь её использовалась до последнего сантиметра.

На семи квадратных метрах умещались кровать, кресло, стол и подобие шкафа. Пространство между мебелью заполнили пакеты, коробки и пластмассовые палки. По стене тянулась обмотанная тканью труба отопления. Хозяин комнаты использовал её как полку для кружек, кастрюль, зубной щётки и мыльницы. Чем больше я смотрел на комнату, тем крепче становилось убеждение, что некогда тут был самый обычный подвал.

Чувствовал я себя плохо. Тело ныло от боли. Если в порыве драки под страхом смерти я на многое закрывал глаза, то сейчас болячки повылезали наружу. Сказывались множественные удары от Иксов в доме, порез на предплечье от Рыжего, гематома на груди от комода, сбитые локти от падения с лестницы ну и дырки в плече и спине. Стоило немного пошевелиться, как травмы давали о себе знать. Не хотелось делать прогнозов, но хорошо, если я встану на ноги хотя бы через неделю.