Спецоперация «Дочь». Светлана Сталина - Иван Иванович Чигирин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ваш “Недочеловек”.
P.S. Посылаю Вам Шекспира – почитайте, хорошо!»
Приложение:
«Это вам – если захочется хороших стихов William Shakespeare[48] в переводе Маршака[49] – это изысканное блюдо, своего рода литературные трюфели. Я почему-то вспоминала “Сида”, ту же силу чувств, выраженную через глубокую, красноречивую мысль (таким, представляется мне, должен быть стих Корнеля, хотя я его не читала, а Comedie Fransaise[50] донесла это до меня, убедила меня в этом настроением, пафосом, атмосферой спектакля). Это – та же эпоха – Ренессанс – те же высокие страсти. И удивительно, как это всё близко и понятно нам сейчас. Верно, Витюша, мы слишком много напирали на общественную изменчивость искусства и мало ценили непреходящее, вечное, общечеловеческое. Вот, почитайте, как звучат стихи, написанные более 300 лет назад. Читайте по порядку: а), б), в) и так далее.
а) Сонет 113
Со дня разлуки – глаз в душе моей,
А тот, которым путь я нахожу,
Не различает видимых вещей,
Хоть я на всё по-прежнему гляжу.
Ни сердцу, ни сознанью беглый взгляд
Не может дать о виденном отчёт.
Траве, цветам и лицам он не рад,
И в нём ничто подолгу не живёт.
Прекрасный и уродливый предмет
В твоё подобье обращает взор:
Голубку и ворону, тьму и свет,
Лазурь морскую и вершины гор.
Тобою полон и тебя лишён
Мой верный взор неверный видит сон.
б) Сонет 52
Как богачу, доступно мне в любое
Мгновение сокровище моё.
Но знаю я, что хрупко остриё
Минут счастливых, данных мне судьбою.
Как праздники, столь редкие в году,
Несут собой тем большее веселье.
И редко расположены в ряду
Других камней алмазы ожерелья.
Пускай скрывает время, как ларец,
Тебя, мой друг, венец мой драгоценный,
Но счастлив я, когда алмаз мой пленный
Оно освобождает наконец.
Ты даришь мне и торжество свиданья,
И трепетную радость ожиданья.
в) Сонет 115
О, как я лгал, когда-то, говоря:
“Любовь моя не может быть сильнее”.
Не знал я, полным пламенем горя,
Что я любить ещё сильней умею.
Случайностей предвидя миллион,
Вторгающихся в каждое мгновенье,
Ломающих незыблемый закон,
Колеблющих и клятвы и стремленья,
Не веря переменчивой судьбе,
А только часу, что ещё не прожит,
Я говорил: “Любовь моя к тебе
так велика, что больше быть не может”.
Любовь – дитя. Я был пред ней не прав,
Ребенка взрослой женщиной назвав!
г) Сонет 66
Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеяньи,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывёт,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
Все мерзостно, что вижу я вокруг.
Но жаль тебя оставить, милый друг!
д) Сонет 75
Ты утоляешь мой голодный взор,
Как землю освежительная влага.
С тобой веду я бесконечный спор,
Как со своей сокровищницей скряга.
То счастлив он, то мечется во сне,
Боясь шагов, звучащих за стеною,
То хочет быть с ларцом наедине,
То рад блеснуть сверкающей казною.
Так я, вкусив блаженства на пиру,
Терзаюсь жаждой в ожиданье взгляда.
Живу я тем, что у тебя беру,
Моя надежда, мука и отрада.
В томительном чередованье дней
То я богаче всех, то всех бедней.
е) Сонет 90
Уж если ты разлюбишь – так теперь,
Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.
Будь самой горькой из моих потерь,
Но только не последней каплей горя!
И если скорбь дано мне превозмочь,
Не наноси удара из засады.
Пусть бурная не разрешится ночь
Дождливым утром – утром без отрады.
Оставь меня, но не в последний миг,
Когда от мелких бед я ослабею.
Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,
что это горе всех невзгод больнее.
Что нет невзгод, а есть одна беда, —
Твоей любви лишиться навсегда!»
«18 ноября [1954 года]
Милый Витя, я заходила сегодня повидать Александру Ивановну, ненадолго, но как-то так получилось, что мы вдруг разговорились и неожиданно дошли до самого главного, и как оказалось, “непонятного” пункта. Я вижу, что моё понимание некоторых вещей было для неё новостью; я и сама для себя ни разу так ясно не представляла – чего же я хочу и в чём мы с Вами никак не можем друг друга понять.
Мне не хочется, милый Витюша, чтобы мама адвокатствовала перед Вами за меня. Я Вам сама скажу. Очевидно, я виновата в том, что не смогла Вам раньше этого объяснить и в том, что Вы меня часто не так понимали. Мне очень горько сейчас, потому что Вы опять отвернулись от меня. То время – месяца полтора до праздника – когда мы с Вами виделись по субботам, когда Вы приходили ко мне как к своему другу, когда Вы отдыхали около меня – было чудесным, счастливым и мне было очень хорошо и радостно. Говорю – было, так как всё это исчезло; Вы меня безжалостно лишили всего сразу.
Это неправда, Витя, что дружба меня не удовлетворяет, что она мне не нужна. Это Ваша глубочайшая ошибка. Я только и живу
