Пророчество души - Крис Брэдфорд

мысль — отсутствие навыков боя самурая. Феникс уверял меня, что, испытав раз Проблеск с навыком, я получала навык навсегда. Тренировка калари и акробатика из цирка были свежими в моем разуме, но навыки боя самурая будто растаяли. А если мои способности угаснут? Я едва смогла сбежать от Охотников в этот раз. В следующий раз повезти могло меньше.

Блеск надежды в сердце начал угасать. Я утомленно прислонила голову к окну вагона и смотрела, как проносятся станции. В темных туннелях я потеряла счет времени и месту…

— Мы не можем ждать дольше, — прошептала я. — Поезд скоро будет тут!

Как две крысы, мы сжимались, нервные, за грудой обломков, где провалился потолок. Платформа метро была тускло освещенной и пустой. Старые газеты валялись на полу, выцветшая табличка NORDBAHNHOF криво висела на плитке стены.

— Это станция-призрак, — ответил тихо Ханс, — но это не означает, что она полностью заброшена.

Он кивнул на кабинку в дальнем конце платформы, где темные глаза смотрели в узкую щель в кирпичной кладке. Перед тем, как построили Берлинскую стену, эта станция была людной, соединяла восток и запад Германии. Теперь это была гробница с призраками-стражами.

Но внимательные глаза сонно закрывались.

— Наконец! — буркнул Ханс. Прошлой ночью он подружился со стражем и напоил его, надеясь утомить на смене. Страж уснул, и мы выбрались к барьеру вдоль рельсов. Под зеленоватым светом флуоресцентных ламп Ханс вытащил плоскогубцы и яростно разрезал колючую проволоку.

Ощущая себя опасно открытой на платформе, я поежилась, холодок пробежал по мне. Многие до нас пытались сбежать из Восточной Германии и не смогли. Ханс хотел пересечь саму Стену, но там была проволока, мины, псы и патрули, стреляющие на поражение, так что он передумал. Многие на его глазах погибли, пытаясь пройти, он не мог так рисковать мной и моей душой. Но известный офицер Герхарт Вульф и его черноглазые подельники отыскали нас в Восточном Берлине. Бежать было некуда, и закрытая станция метро была последней надеждой.

Старые газеты шуршали, как листья, на платформе, и из туннеля доносился писк, предупреждая, что поезд приближался, его фары росли во мраке.

— Скорее! — прошипела я. Поезд бы нашим билетом из Восточной Германии. Я взглянула на бункер, где еще спал страж. Надолго ли?

Ханс сдвинул колючую проволоку, сделал брешь достаточной, чтобы я проползла. Он был за мной, я спрыгнула на рельсы.

— Берегись средней рельсы, — предупредил Ханс. — Там ток.

Я кивнула, готовясь к самой опасной части плана побега. Мы легли спинами между рельсов, ждали поезда. Он понесся над нами в сантиметрах от наших лиц. Как только проехал последний вагон, мы вскочили и побежали за ним.

Вдруг зазвучала сигнализация. Стальная дверца бункера открылась, и страж с похмельем вышел с пистолетом в руке.

— БЕГИ! — закричал Ханс, выстрел прогремел на пустой платформе, пуля срикошетила от последнего вагона.

Я побежала, стараясь не наступать на среднюю рельсу. Поезд вошел в туннель и стал ускоряться. Я бежала за его красными фарами, потянулась к ручке дверцы. Ханс поднял меня на выступ сзади. Я повернулась, протянула руку к нему, и прогремел второй выстрел. Ханс запнулся и упал на колени.

— НЕТ! — закричала я, поезд уезжал.

— Ты свободна, Эрика! — крикнул он, страж навис над ним. — Просто не переставай бежать…

Поезд пропал в холодной тьме, третий и последний выстрел раздался в туннеле…

Я вскинула голову, дверцы открылись, и записанный голос сообщил:

— Аэропорт Хитроу, пятый терминал. Перейдите в…

Я в тумане вышла из поезда, поток пассажиров понес меня. Проблеск побега из Восточной Германии и жертва моего Защитника напомнили, что я убегала. Ханс говорил не переставать бежать, и я вряд ли могла остановиться. Не было безопасного места, и без Защитника я была уязвима вдвойне. У меня не было щита. Была только я.

Опустив голову, я шла за семьей с чемоданами, надеясь, что меня примут за еще одного их ребенка. Дети весело болтали о поездке, и я смаргивала слезы. Я понимала, что делала бы это со своей семьей сегодня. Но я убегала одна, напуганная.

Мы поднялись по эскалатору на уровень отбытия, и я замерла под большим экраном с перечнем рейсов. У меня были билеты на Барбадос в рюкзаке. До самолета не меньше восьми часов, но дядя, тётя и дорогой Папая будут ждать меня. Туда я хотела улететь.

Но этого варианта не было. Я не могла так рисковать их жизнями.

Я разглядывала рейсы в списке, телефон задрожал в кармане, перебивая поиски. Мэй. Я заметила несколько пропущенных звонков и от Приши.

— Джен! — завопила Мэй в телефоне. — Где ты? Что происходит? Ты в порядке?

— В п-порядке, — с дрожью ответила я, скривилась, челюсть еще болела. — Хотя бы еще жива.

— Это бонус! — Мэй выдавила смешок. Она понизила голос до шепота. — Полиция с ума сходила. Они допрашивали меня почти час. Спрашивали, почему ты убежала. Если честно, я не знала, что сказать. Но ты должна знать, что инспектор думает, что ты вовлечена в смерти своих родителей.

— Что? — воскликнула я. — Это глупо!

— Знаю, — сказала Мэй. — Я сказала, что ты всю ночь была со мной у Приши. Но ты убежала, это сделало тебя подозреваемой. Что мне нужно было им сказать?

— Правду, наверное. Что за мной идут Охотники за душами… но они не поверят. Мне не поверили.

— Джен, послушай себя, — осторожно сказала Мэй. — Признай, это звучит невероятно.

Я сжала телефон.

— Инспектор Шоу обвиняет меня в убийствах, в которых виновата она! Я знаю, поверить сложно, но это правда.

— О чем ты? — потрясенно спросила Мэй.

— Она выпустила Дамиена и его банду, — объяснила я. — Они ждали меня. У Дамиена был нефритовый нож. Наверное, он взломал твой дом — и он явно убил моих родителей тем же ножом. Значит, инспектор Шоу в ответе за их смерти.

— Но зачем она освободила Дамиена?

— Потому что Танас вернулся.

Мэй притихла на миг, потом осторожно сказала:

— Как? Ты сказала, что он умер.

— Это уже не так, — я утомленно