Мистерия силы. Трилогия - Светослов

Астор вздохнул и начал рассказывать:

— Понимаешь, лет десять назад всё у нас продвигалось спокойно и очень уверенно. Я и подумать не мог о чём-то таком, что может подвергнуть сомнению наш план. В то время у нас произошли некоторые перемены, и один из наших людей — Стигмул — решил пойти по пути отрешённости. Ну, я, конечно, не заподозрил тогда ничего опасного для нас — право выбора имеет каждый. Этот Стигмул никогда не давал повода для малейших тревог. Но оказалось всё не так, как я думал. Мегаспекция выявила его как лидера новой линии — жуткой, коварной и неотвратимой. И я думаю, что он принял в себя одну из нежелательных вселенских энергий — энергию, несущую войну. К тому же, он сейчас вышел из нашего времени, но его действия ощутимы, я это чувствую. Но для нас он теперь неуловим.

Мирослав удивлённо взглянул на Астора и выдохнул:

— Да… Ну и дела в вашем стане, не позавидуешь… Но насколько я понял, ты уже принял все меры?

— В общем, да, — ответил Астор. — Но вся беда в том, что этот Стигмул оказался не один, его последователи имеют большие виды на нашу реальность… Мы сокрыли Кристалл Восприятия в Белой Горе, и теперь эта часть её напоена волшебством и незрима, лишь ревёт да гудит, как поёт…

— Это славное дело и мудрый подход к вещей Силе, — одобрил Мирослав.

Астор тут же продолжил:

— Но теперь дело приняло оборот меча, который через некоторое время может быть пущен в ход… Да, мы вошли в состояние абсолютного внимания, дабы сохранить комплекс энергий в равновесии жизни и не погубить нашу линию. И, быть может, со временем нам придётся уйти на Четвёртый уровень…

Ведун сделал паузу, как бы давая слово правнуку.

— Я тебя понимаю, Астор. Вы всё сделали правильно, — заключил Мирослав. — Но мы не сможем ни уйти, ни укрыться.

— В том-то и дело, что вы не должны этого делать. Я и пришёл, чтоб тебе всё сказать, как просил Рамаян.

— Мир дому его под завесой любви, — отрешённо произнёс Мирослав.

Астор внимательно посмотрел на него и продолжил:

— Вы должны погасить, по возможности, ту штурмовую стихию, что у нас пробудил этот Стигмул, а затем потихоньку, без мук погасить и свою…

— Что это значит? — напрягся Мирослав.

— Это значит, что Время имеет способность менять суть людей и дарить им новые качества, о которых они не мечтали, но чуяли в тайнах судьбы эту тихую радость паденья в никуда и паренья над бездной, подобного вещему сну… и затем — пробужденья под новой звездой…

Астор загадочно глянул на Мирослава; правнук таращил на него глаза, осмысливая сказанное.

Затем Мирослав тяжко и решительно произнёс:

— Веды будут стоять до конца.

— Да, конечно, — невозмутимо ответил Астор. — И когда тот конец наступит, они вспомнят всё то, что тебе я сказал. Они не умрут в Небесах… А Земля — их предел, их простор, потому и погасят они письмена и энергию знаний в своих вольных сердцах, дабы эту стратегию Силы не вложить в рукояти мечей, что от Стигмула будут незримо тянуться к твоим сыновьям, дочерям и их внукам и правнукам. Свет — один, как ни бейся; и выход — в себе. Но и вход навсегда запечатан от лишних. Ты подумай о них — тех, кто будет сражён на полях, где рождались хлеба, а потом будут пепел и кровь…

Внезапно Мирослав содрогнулся и весь встрепенулся, как огромная птица. Он осознал суть сказанного.

— Я тебя понял, — тихо вымолвил Мирослав.

Он с минуту молчал, всё обдумывая и взвешивая.

Это внезапное безмолвие заполонил щебет птиц в зашумевшей листве.

Затем Мирослав вынес решение:

— Светозар — он Ведун, сотворит всё, как нужно. Он умеет менять направленья дорог.

— Да, мой брат уникален в своих озарениях, — добавил Астор.

Мирослав глянул на Астора и вдруг спросил:

— Почему же ты сразу к нему не явился, а решил для начала меня вдохновить этим дивом?

— Для того чтоб ты знал это всё изначально и себя не туманил ненужными думами; как-никак — ты ведь тоже мне правнук, по родству Светозара. Да и Рамаян хотел всё тебе рассказать…

Астор посмотрел на правнука, ожидая его дальнейших действий.

Мирослав помолчал и многозначительно произнёс:

— Да. Теперь понимаю… Мы сделаем всё, как велит Провидение. И да будет наш путь запечатан от рабов и кумиров.

Мирослав поднялся на ноги и издал оглушительный свист. Астор тоже встал, хотя этот свист его поднял бы сам. Они устремили взоры ввысь.

Прямо на них с небес опускалась огромная птица. Она развернулась и шумно осела в густую траву, хлопнув могучими крыльями.

Мирослав обратился к птице:

— Певун, возвести Светозару о завтрашней встрече с рассветом у Тайного Камня.

Певун заголосил и, взмыв над деревьями, скрылся из виду.

Мирослав, обдав Астора своим вольным взглядом, произнёс:

— А теперь — отдохнём; в моём доме уютно и тихо. Нам завтра предстоит обращение к Тайне.

И они направились к обители Мирослава.

…Ранним утром в туманной дымке, вздымавшейся над бескрайней травой, возникли четыре фигуры могучих людей. Эти люди приблизились к небольшому холму и остановились в нескольких шагах от громадного валуна, встав напротив него.

— Здесь, — произнёс Светозар, обращаясь к Астору.

Астор с пониманием отошёл в сторону от троих спутников. Эти трое стояли, глядя куда-то поверх холма…

Наконец вспыхнул отблеск зари, осветив это безмолвное загадочное пространство.

Мирослав обратился к стоявшему в центре исполину:

— Светозар, мы готовы.

Тот лаконично изрёк:

— Начали…

И все трое направили свои непоколебимые взгляды на громадный валун. Через некоторое время эта громада начала подниматься, она медленно воспарила над землёй и зависла в воздухе; а в том месте, где стояла эта монументальная глыба, что-то ярко сияло. Светозар шумно втянул в себя воздух, его очи воссияли; он, не мигая, смотрел на то, что светилось под Камнем. Это сияние вдруг всколыхнулось и изменилось, приняв правильную форму, — это была дивная книга, состоявшая из ослепительного света. Внезапно она вся точно вспыхнула, вышибив яркие золотистые лучи во все стороны; они простирались всё дальше, заполняя собой всё вокруг… Похоже, эта волшебная книга растворилась в бескрайнем пространстве, напоив его своей тайной сутью.

Затем громадная глыба, зависшая в воздухе, плавно опустилась на своё место. Трое Ведов облегчённо выдохнули.

Светозар, глядя куда-то в пространство, произнёс отрешённо и твёрдо:

— Отныне Тайное Знание не будет являться оружием; теперь эта Энергия — в каждом человеке…

Он взглянул на Астора и добавил:

— Наши люди продержатся…

И они продержались, пока не пришло время тайны…

Часть вторая

Веды

В дыхании этих садов было что-то таинственное и великое, непостижимое и родное, завораживающее и манящее. Это действительно была Родина — та, которую никогда не оставишь и всегда опознаешь, даже если внезапно ворвёшься в ярый шквал оголтелой грозы с её непроглядными тяжёлыми тучами и шокирующими вспышками, озаряющими сознание и призывающими к снижению полёта и поиску жизненно важной среды. Но нынче — прекрасное утро, ясное синее небо, да и человек этот четырёхлетний держится просто прекрасно, не то, что два года назад, когда впервые поднялся на эту высоту и вертелся, вынуждая крепче сжимать когтистые лапы, чтоб не сорваться вниз. Да, этот мальчик действительно стоит полёта — от него исходит та сила, что поит всё живое, и крылья не чувствуют усталости, они сами несут вперёд, рассекая потоки прохладного воздуха, в котором сокрыто дыхание вечной жизни.

Орёл плавно пошёл на снижение. Мальчик, державшийся в его когтях, это почувствовал и радостно воскликнул:

— Ура, Синегор! Я вижу наш сад! Молодец, только не спеши, давай сделаем ещё один круг!

Могучий орёл принял указания четырёхлетнего человека и пошёл на вираж. Мальчик опять радостно заголосил, но уже без слов, просто одним ликующим криком. Наконец орёл по имени Синегор пошёл на посадку. Когда он приземлился, хлопая могучими крыльями, отчего воздух вокруг него взвихрился, то осторожно выпустил мальчика и посмотрел на него. Мальчик вскочил на ноги, погладил орла, и сказал:

— Спасибо, Синегор. Ты просто молодец.

Синегор в ответ закивал гордой головой с изогнутым клювом и ещё раз прихлопнул крыльями, а затем взмыл над поляной и полетел по своим делам. А мальчик побежал туда, где его ждали мама и папа. Они стояли возле могучего дуба, что рос чуть в стороне от других деревьев, и с улыбкой смотрели на бегущего к ним сына. Мальчик ворвался в объятия матери, затем бросился к отцу. Свамияр обнял сына, потом отпустил его и мягко произнёс:

— Молодец, Светослов. Ты сегодня летал очень правильно и непринуждённо — спасибо Синегору. Ты его поблагодарил?