Песни с темной стороны - Роман Дих

Рудольф справился с удивлением, и презрительно улыбнулся, и она совершенно автоматически подняла оружие обеими руками, и выстрелила прямо в это красивое лицо. И когда он корчился на полу в предсмертных судорогах, она приставила дуло к уже изуродованному его лицу, нежно когда — то ею зацелованному, и стреляла ещё, и ещё.

— Ты что, ополоумела? — подручный красноармеец, ухватив её за запястья (боёк револьвера давно уже щёлкал вхолостую), еле вырвал оружие.

Она немного опомнилась, рука скользнула в карман френча и извлекла баночку с кокаином. Одной щепотки хватило, чтобы мир засиял новыми красками, и сердце колотилось, но уже в другом ритме, радостно, а не обречённо. И жалость к убитому куда-то испарилась… Или залегла в потаённом уголке души…

Может, когда-нибудь…

Уже спокойнее, перезаряжая «наган» (пустые гильзы весело цокали о пол у шевровых сапожек), она скомандовала:

— Давай следующего!

Вечером того же дня она откинулась на подушках в сладкой истоме — так хорош нынешний её любовник! Когда они с комиссаром предавались настоящей пролетарской любви, она мысленно пыталась представить вместо него кого-то из казнённых ею бывших, но лицо комиссара ГубЧК в полумраке перекрывало все воспоминания: горящие глаза, волосы на голове взлохматились с двух сторон — ну чисто чёрт! Не зря старухи крестятся при его виде, видать, не только из-за худой славы чекиста.

— Как тебе сегодня, хорошо было? — он опустошил стакан разведённого спирта и сейчас хрустел огурцом.

Она внезапно засмущалась, ответить, что так сладко…

— Да не о том я, — досадливо поморщился комиссар. — Когда полюбовников своих бывших стреляла… Всех в одну ночь для тебя собрали, доставили, краля моя! — он присел снова на край кровати, приблизился к ней, лицо в лицо, пахнуло сивухой, луком, потом, и в глазах снова загорелись похотливые огоньки.

И воспоминания мутным потоком хлынули внезапно: Владимир… Рудольф… Парнишка тот, как же его, кажется… И она откинулась на подушку и завыла в голос, от тоски невыносимой, что ни водкой, ни кокаином, ни любовью комиссарской не залечить. И когда он привлёк её к себе и шершавой ладонью, табаком пахнущей, принялся утирать слёзы, в голове её, одурманенной, мелькнуло: «А когда ж и его?..»

И впилась ему в губы яростно, как змея.

Леркины сны

— Каз-з-зёл, нищеброд! — это Лера орёт в спину супругу, капитулирующему из дома после очередного скандала.

Их сынок годовалый завершает акт семейной драмы басистым рёвом.

Лера всё не может успокоиться, не даёт южный темперамент. Ну, недоделок Андрюша её! Специалист, блин. Сидел, дурак, за компьютером в стройконторе, работа «не бей лежачего», так нет: полез, куда собака свой… нос не совала, разругался из за какой-то мелочи с коллегой и аж до драки дошло. Охранник их там разнял, а директор фирмы выгнал Андрюшу к ядреней фене. И муженёк ей сегодня преподносит этакий сюрприз!

У Леры и без того башка кругом с утра, словно весь мир нынче против неё! Впрочем, давайте по порядку.

Лера — коммерсант, «бизнесвумен», как она себя любит называть, держит магазин (вернее, лавчонку) на рынке — косметика, парфюмерия, бытовая химия. С этим… супругом познакомились когда-то там же, на рынке, зашёл туалетную воду покупать, и вскружил горячую голову кубанской казачке Лерке, и закрутилось — завертелось. Просила же дурака, подождём с ребёнком, так нет, заладил «Наследника хочу!». Родился наследник, и прибавилось хлопот, полсрока беременности и после пришлось не самой за прилавком стоять, а продавца нанимать. И первый раз ей с продавцом повезло — отработала та девчушка почти год без нареканий, как ушла — началось!

Лера достала из бара бутылку, для гостей купленную, попыталась прочитать «Хенс. Хеннсес…» А и ладно, отвернула пробку, набулькала в бокал, ахнула одним духом. «Фу, гадость какая, и что его все хвалят?!» — зажевала конфетой и прошла на кухню, вытягивая из пачки сигарету и постепенно успокаиваясь.

Да, взяла она тогда нового продавца, и первое время хитроглазая молдаванка тоже нормально работала, а потом стала Лерка неладное замечать. Посылала несколько раз знакомых подставными покупателями, одним продавщица чек не пробила, другим продала одеколон, о котором хозяйка и не слышала. В общем, Лера сегодня нагрянула с ревизией и нарыла пятьдесят две тысячи недостачи плюс два ящика «левого» товара. Продавщица сначала в слёзы, потом грозить стала, мол, всю твою кухню знаю, в прокуратуру пойду, в ОБЭП! Лера ей в окошко показывает на двух знакомых «братков», ошивавшихся на рынке: хочешь, сейчас со своим ОБЭПом познакомлю, а за прокурора сама буду? Та и скисла.

Обратно ехать, в такси сумочку забыла, час названивала в ту фирму, где тачку заказывала, ладно, нашлась. Тут этот урод уволенный заявляется, с ним скандалить.

— Да найду я работу! — Андрей бубнит.

— Ага, конечно! В губернаторы сразу! — ехидничает Лера.

— Прекрати!

И началось. Она выдула ещё бокал заморского пойла. На душе полегчало, и захотелось мужика. А надо сказать, Лера до этого дела большая охотница, но знают про это немногие, она всегда грамотно маскировалась. Ещё до замужества специально посещала несколько раз рестораны, выбирая в спутники себе завзятых бабников; рассолодевший кавалер ждёт приятного продолжения, и Лера ему: «Дорогой, я так благодарна тебе за чудесно проведённый вечер…», и плейбой начинает слюнки сглатывать, и тут Лера его добивает: «Но это не значит, что ты можешь использовать меня, словно вещь!!!» — специально громко, чтобы за соседними столиками было слышно; вставала и гордо уходила, пока кавалер в ступоре, и многие поглядывали на неё с уважением.

А любовник у Леры всего один. С Рустамом, юным джигитом, они сошлись уже после того, как Лерка замуж вышла, и никто-никто про это не знает. Потом и Рустама родители женили, но они продолжали встречаться.

Захмелевшая Лера хихикнула: вспомнилось, как через несколько месяцев после свадьбы, когда счастливый муж уехал в столицу чего-то там повышать, она впервые позвала Рустама в их квартиру. И тут Андрюша звонит, соскучился, а они с любовничком как раз… и она берёт трубку прикроватного телефона, а Андрей спрашивает:

— Лера, что с твоим голосом?

Лера, от страсти задыхаясь, ему говорит:

— Плачу от разлуки…

Дурак Андрей поверил, принялся утешать. Смех… Лера набирает заветный номер.

— Пыривет! — негромко говорит Рустам. Лера ему прямо:

— Давай увидимся.

— Э, я ни магу сыгодня… — юлит Рустамчик.

— Что не можешь, как мужик, что ли? — горько хохочет Лера. И тут облом!