Дневник офисного муравья - Ирина Быстрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Позавидовала ей? Ну да. В этот раз по-настоящему. Себе-то уж можно признаться, верно?
17 июня, среда. Новая главбужка уже дает всем жару. С народом не церемонится. Настолько, что уже двое подходили ко мне и с траурными лицами сожалели о моем уходе.
По идее надо радоваться этому. Теперь они должны четко прочувствовать, кого потеряли в моем лице. Однако радости нет. На самом деле хочется подойти к дамочке и сказать ей: «Девушка, вы что-то чересчур. Так нельзя». Потому что так можно в два счета все разрушить. Все почти шесть лет моей жизни.
Стоп. А как это вообще меня сейчас должно волновать? Пусть делают, что хотят. У меня теперь совсем иные задачи и планы.
И тем не менее… Иначе какой тогда во всем этом смысл? Зачем вставать по утрам, идти куда-то, тратить свои силы-ради какого удовольствия? Точно не ради денег. Только мысль о том, что ты созидаешь нечто, подогревает тебя и не дает совсем упасть духом (хотя порой очень сильно хочется это сделать). Вот только непонятно, что я-то созидала все эти годы? Балансы? Проводки? Бумажки? Если так, если всех моих свершений-сто с лишним папок в шкафах, – то стоила ли овчинка выделки?
Если бы это были полотна. Или там симфонии. Или книги. А так…
Но ведь не всем быть «людьми от искусства». И не все ими являются.
– А-а, – сказал мне на все мои стенания Тим, – пошло осмысление. Вредное занятие.
– Ты считаешь?
– Для тебя пока да.
– А что со мной не так? – обиделась я.
– Пока не доросла.
Нормально. Нести уголовную ответственность за результаты своей бухгалтерской деятельности доросла, а до осмысления нет. Как это прикажете понимать?
Между прочим, у меня завтра день рождения…
19 июня, пятница. Вчера был день рождения. Звонки, цветы, все такое. Правда, праздновать буду в субботу. Может, даже с грохотом.
Но вот ведь какая мысль была… Как-то все это стало приедаться. И главное, уже второй год подряд мне кажется, что я это все уже видела, слышала, чувствовала. А что дальше-то будет?!
А сегодня ко мне подошел шеф, завел в свой кабинет.
– Может, договоримся? Давай я добавлю тебе зарплату, а ты останешься.
– А эту куда? – спросила я.
– А эту-через бедро, – ответил он. – У нее ж испытательный срок. Скажу: извини, дорогуша, не сложилось. А?
– Возьми другую, – предложила я. – Потратишь, конечно, время, но ведь найдешь кого-ни-будь рано или поздно.
– Нет, – упрямо сказал он, – я хочу тебя.
О-о-о! А вот и оно, признание. Лестно? Ну, наверное. Что-то такое екнуло приятно внутри.
– Давай, – напирал шеф, – дам тебе, сколько хочешь…
– Сто? – спросила я.
Шеф побагровел. А нечего ерунду всякую нести!
– Не знаю, – забормотал он, – сто-это все-таки перебор…
– Расслабься, – сказала я, – шутка…
– Послушай, – перебил меня шеф. – Я тебе предлагаю остаться. Можно сказать, через натуру переступаю. И готов за это платить. Иди и думай над цифрой. До понедельника. Все.
И выпроводил. Видно, не мог больше смотреть на меня. Через натуру переступать-дело неприятное.
И что? Пошла думать?
В общем, да. Искушение. Надо бы в выходные обсудить все с Кэт и Юлькой. И с Тимом. С Тимом лучше всего.
21 июня, воскресенье. Действительно, обсудили…
– И вот теперь я в задумчивости, – подытожила я свой рассказ о предложении шефа.
Мы тихо праздновали мой ДР с Кэт и Юлькой. Тима не было. Уже вошли в фазу десерта, тут-то я и раскололась.
– По поводу? – Кэт сосредоточенно ковыряла мороженое.
– Ну, то есть… – сбавила обороты я.
Тон у нее какой-то был… недобрый, что ли.
Так и оказалось.
– Чё тут думать-то? – Она подняла глаза на меня и пожала плечами.
– Ну, в смысле… остаться или как…
– Ларина, – Кэт одарила меня ой-я-не-могу-тут-с-вами взглядом, – с какого угара тебе оставаться?
– Зарплата… – продолжала лепетать я.
– И что? – усмехнулась Кэт. – Это решает твои проблемы? Неужели дело только в зарплате?
Не в бровь, а в глаз.
– Ты ж хотела… – начала Юлька.
– Она хотела, – перебила ее Кэт, – утереть всем нос, доказать что-то сама себе и сделать мощный карьерный прорыв. Хотела, но, видно, перехотела.
– Почему это? – обиделась я.
– Потому что стоило твоему придурку помахать перед твоим носом пачкой банкнотов, как ты сразу же забыла обо всем на свете, в том числе и о том, о чем верещала на каждом перекрестке не далее как пару месяцев назад, – ответила Кэт. – Так что признайся честно, что тебя заедало то, что ты там мало получаешь, и все.
– Нет! – вздрогнула я.
– Да? – Кэт смотрела на меня с усмешечкой. – А так не скажешь.
Она права, права. Почему такое происходит со мной? Почему мне так сложно придерживаться одной линии? Почему так и хочется где-нибудь по пути свернуть на боковую дорожку?
– Ладно, – сказала Кэт, – дело даже не в твоих колебательных движениях, Ирэн. Просто…
– Нельзя возвращаться, – закончила за нее Юлька.
– Да, – кивнула Кэт. – Вернуться-значит дать слабину. И дать твоему шефу в руки козырь. И поверь мне, рано или поздно он непременно им воспользуется. Он будет сидеть и думать: значит, тебя можно купить, значит, тебя можно гнуть.
– Он и так ее гнул, – заметила Юлька.
– Что? – удивилась я. – Ты что имеешь в виду?
– Да все, – ответила за нее Кэт. – Хотя бы то, как он держал тебя на полуголодном пайке. Я вообще думаю, что он тебя целенаправленно выдавливал. Он же не сразу стал так жлобиться насчет зарплаты, да?
– Да. Где-то года два-три назад.
– Вот, – удовлетворенно проговорила Кэт, – когда у вас все утряслось, когда он почуял, что уже дело пошло на лад. И ты стала не нужна.
– Как это-не нужна? – возразила я. – Я всегда нужна. Я ж главбух.
– Главбух-да, – кивнула Кэт, – но не ты.
– Слишком много мозгов, – подключилась Юлька. – И еще куча недостатков.
– Каких это?
– Все видела, все слышала, все анализируешь, обо всем норовишь иметь свое мнение.
А ведь и вправду… Он ведь разогнал почти всех, с кем начинал. Набрал новеньких и стал их… гнуть под себя. А на меня стал посматривать косо… Черт, как я не замечала!
– А это никогда изнутри ситуации не видно, – правильно истолковав мое выражение лица, сказала Кэт. – Я вот давно об этом думаю.
– Могла бы и рассказать, – буркнула я.
– Могла, – согласилась она, – да все не к месту было. А сейчас вот… На-получай.
– Хорошо, – задумчиво проговорила я, – выдавливал… Тогда зачем сейчас хочет оставить меня?
– Не знаю, – пожала плечами Кэт, – придуркам закон не писан. Может, эта дамочка с немецкими замашками так его испугала?
Юлька фыркнула:
