Sos! Мой босс кровосос! - Наталья Юнина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Смотрю на вибрирующий мобильник и испытываю какое-то нереальное ликование, увидев на дисплее знакомое имя. Перевожу взгляд на зеркало. Боже, когда на моей роже я в последний раз наблюдал такую придурковатую улыбку?
— Тебе не кажется, Снежана Викторовна, что звонить в столь поздний час, когда я могу быть не один и чем-то занят, не лучшее решение?
— Уверена, что, если бы вы были заняты или не один, вы бы не взяли трубку. Итого: вам интересно зачем я звоню. Я хотела спросить про еду. Раз в мои обязанности входит осуществление доставки еды в ваш офис, значит в поезде я тоже ответственна за еду? Что мне взять для вас?
— Ничего. Я буду есть в вагоне ресторане. Разве это не очевидно?
— Как-то не подумала. Там обычно дор… некачественно.
— Некачественно брать с собой еду на два дня. Это все, что ты мне хочешь сказать? — ну не разочаровывай меня.
— Не все. Я тут открыла пакет и… ваша ля перда мне врезается… в перда.
— Деточка, расшифруй.
— Ваши трусы за хренолиард рублей ля перда мне врезается туда, куда я сказала. И хоть в вашей записке стоит «обязательно к ношению» — я не могу такое носить. Вторые еще куда ни шло, хотя тоже вызывают у пятой точки суицидальные мысли, — ну не даром ждал. Благо хватает выдержки не рассмеяться в ответ на будущие страдания ее задницы.
— Во-первых, ла перла. В переводе на русский — это жемчужина, а не перда. Один из лучших брендов нижнего белья. Во-вторых, оно для платья, которое ты наденешь на встречу сразу после приезда. В-третьих, я не принимаю твоих отказов. Я говорю — ты делаешь.
— Вы часто носите трусы, жемчужина которых встревает вам в сердцевину пятой точки?
— Бог миловал. У меня, к счастью, колбасно-яичная ферма, а не устричная. Мне по статусу не положено такое носить, а тебе — да. Мужайся, Снежана Викторовна, — вот удивительно, при ее недавнем образе жизни и явном использовании нецензензурщины в лексиконе, она еще ни разу не послала меня вслух три буквы. Терпеливая.
— Кстати, про платье. Оно короткое и… не для меня. Можно я буду на этой встрече в брюках?
— Нельзя. Ты должна быть в платье. И чтобы закрепить твое послушание, завтра я жду тебя в поезде в ла перла.
— Которые… в перда?
— В полуперда. И в дорогу надень наряд, что я купил помимо платья.
— А что будет, если я приду в другом?
— Ты будешь уволена. Можешь сразу сэкономить свое и мое время и не появляться в вагоне, если не исполнишь, что я сказал. Спокойных снов, Снежана Викторовна.
К гадалке не ходи, спать сегодня она не будет. Впрочем, как и я. И если последний факт меня традиционно не радует, то от звонка я определенно получаю удовлетворение.
* * *Расположившись в купе, я начинаю гадать в чем заявится девчонка. Девяносто процентов — безразмерные штаны и бабкин балахон. Оставшиеся десять — что-то относительно приличное, но точно не выбранный наряд. Но если не взяла платье, ей точно конец. И пока я прокручиваю в голове варианты ее прикида и поведения, до меня вдруг доходит, что до отправления поезда остаётся десять минут. Хуже матерящихся баб, разве что непунктуальные дуры. Ну, дорогуша, ехать тебе теперь на верхней полке два дня.
Когда до отправления остается несколько минут, злость заполняет каждую клетку тела. Звонить этой сопле самому в мои планы не входило. Но ведь теоретически могло что-то случиться. Набираю ее номер и… телефон выключен.
Выхожу из купе и открываю окно. Всматриваюсь в провожающих и понимаю, что нет, не прибежит она со словами «здрасте, мое опоздание не в счет. Поезд-то не уехал». А вот теперь уже поздно. Легкий толчок и мы трогаемся с места. Медленно набираем скорость, я же почему-то как полный дурак пялюсь в проход. Нет, не придет. Препаршивое чувство.
Разочарование. Да, пожалуй, это оно. Это все из-за трусов? Да любая девка за такие трусы как минимум отсосет, а эта… слов нет. На хера я вообще их купил? Ну и приперлась бы на встречу с полосками на платье. Дура, взяла и все испортила.
Отпускаю охрану на свои места, сам заваливаюсь в купе. Минут десять неотрывно смотрю на минимизированное пространство коробчонки, гордо именуемое купе и в очередной раз испытываю к себе чувство ненависти. Два дня… твою мать, целых два дня, когда можно справиться за три часа. Чему быть — того не миновать. Суждено сдохнуть, значит так и случится. А какая разница в самолете или коробчонке? Так бы дальше и рассуждал, если бы в купе не постучали. Открываю дверь, стоит проводница, а позади нее охрана.
— Здравствуйте. Вот твое место, девочка, — грубым голосом произносит проводница, смахивающая больше на коренастого мужика. Отходит в сторону, пропуская… Снежану. — Что же вы, папаша, за дочкой не следите? Она вагоны перепутала.
Даже не знаю, что меня больше поражает. То, что меня назвали папашей или то, что передо мной стоит Ирискина. И я понимаю почему я гожусь ей в папаши, сейчас она и вправду выглядит как малолетка. Больше семнадцати в этой белой кофте, джинсовом комбинезоне и кедах ей не дашь. Спасибо, что хвостики не заплела.
— Все никак не привыкну, что у меня такая недалекая дочь. Сына хотел, а получилось ну… сами видите что. Заходи, доченька.
Специально поддеваю эту малявку за лямку комбеза и вталкиваю внутрь.
— Не серчайте, папенька.
— Спасибо, что привели, — киваю проводнице и как только она закрывает дверь в купе, Снежана садится на сиденье.
— Я не опаздывала. Просто перепутала шестой и девятый вагон. И сидела себе спокойненько и почитывала книжку. Хотела вам позвонить узнать, где вы шарахаетесь, но телефон погас. И не работает.
— А папашей она меня почему назвала?
— Потому что я хотела переключить внимание с тупой себя,
