Татьянин день - Федор Московцев

– На дороге, – не задумываясь ответил Владимир.

(имелось в виду управление Октябрьской железной дороги, а точнее – служба материально-технического снабжения – МТС, находящаяся на Фонтанке, 117, это был самый крупный клиент, обеспечивавший около 50 % оборота, и этого клиента Владимир полностью перевел с Базис-Степа на Экссон, а шефу объяснял падение продаж тем, что «перестали платить»).

– Я стою возле твоей машины, ты где находишься? – сказал Фарид.

– Ну и стой дальше, – последовал ответ.

С этими словами Владимир отключился. Потом узнали, что его сдали рабочие Базис-Степа, которых выполняли на заводе строительные работы. Получив наводку, Фарид объехал вокруг территории завода (обычно он заезжал на машине через главные ворота и дальше чем административный корпус не ездил), чтобы убедиться в том, что Владимир находится не на Фонтанке 117, куда должен был поехать, а в офисе конкурирующей фирмы. Впрочем, в офис Экссона Фарид не пошел – ему было достаточно информации, полученной от соглядатаев.

Владимир активно включился в работу, Артур некоторое время оставался у Фарида и шпионил в пользу Экссона по мере возможностей. Тем же самым занималась подговоренная им секретарша Базис-Степа, осмелев настолько, что иногда тупо переводила на Экссон звонки клиентов.

Окончательно развязавшись с Фаридом, Владимир резко изменился. Он стал раздражительным, часто скандалил, придирался по самому ничтожному поводу, кричал на всех без исключения, в том числе на своего брата. Часто звучали такие фразы, как «У Фарида я был занят 2 часа в день, а остальное время занимался тем, что мне интересно, и куря получал двадцатку зелени в месяц; а здесь с вами с тупыми козлами, въебываю от зари до зари, а хуле толку – какие-то сраные $6000», «привел вам своих клиентов и кормлю вас, дармоедов». (при этом почему-то умалчивал, что они с Артуром неплохо зарабатывают на реализации свинцово-содержащих отходов – отгружают их с Электро-Балта на Рязцветмет, и в эту тему остальных компаньонов не пускают; плюс к этому по-прежнему получают откат с поставщиков свинца и не делятся с товарищами, хотя уже вроде как не работают на дядю, а создали собственную компанию).

От Владимира буквально шел пар; он еще не приехал в офис Экссона, просто звонил по дороге, отдавал распоряжения и орал на других водителей – участников дорожного движения, а на заводе все внутренне ощущали его присутствие. Нереально могучий человек.

Алексея и Игоря Викторовича Владимир обвинял в том, что они не ищут новых клиентов, у Андрея находил недостатки в ведении учета, Артура с сержантским пристрастием допрашивал, какую пользу тот приносит компании, находясь у Фарида и в конечном счете потребовал, чтобы Артур отдавал ему 50 % зарплаты, получаемой на Базис-Степ. Отдельно от всех Владимир поучал Андрея: «Ты хозяин, ты гендиректор, на тебе держится фирма, смотри не проеби дело, руководи всеми, гоняй их, еби как сидоровых коз, они же распиздяи, особенно Артур – умеет только деньги считать и баб ебать, у его брата хотя бы чуть-чуть ответственности». Оставалось гадать, что он говорил остальным, оставаясь с ними наедине.

Если раньше рабочий день заканчивался в 16–00, как на заводе, то с приходом Владимира задерживались до семи-восьми вечера – до тех пор, пока не выгонит охрана. Большую часть сверхнормативного времени проводили в выяснении отношений. Иногда во время обсуждения деловых вопросов, если Владимиру что-то не нравилось, он уходил со словами «Пошли все в жопу, меня всё заебало». Бывало, возвращался через некоторое время, а бывало нет, и появлялся только на следующий день.

Единственный, кто мог его реально осадить и разложить все по мастям, был Артур. Начинал с шуток, мол, какая муха тебя укусила, тебя Вовок недоебит замучил – так давай полечим, затем разговор принимал серьезный оборот, остальным троим компаньонам только и оставалось, отложив дела, вслушиваться в упреки, обвинения, придирки, которыми Артур с Владимиром щедро обменивались; а когда дело заходило слишком далеко, спорщики уединялись и подолгу рамсили вдали от ненужных свидетелей.

Объективно Андрей не мог поставить себе высший балл за свою работу. Ему пришлось делать то, что он никогда не делал раньше – документооборот, взаиморасчеты, бесконечные акты сверок с заводом, отгрузки, общение с водителями и транспортными компаниями – то есть та рутинная работа, для выполнения которой на Совинкоме держали специальный штат. Сам он всегда занимался творческой деятельностью – переговоры с клиентами, продажи. Единственое, что у него на Экссоне получалось безукоризненно – это обналичивать деньги. Да, Владимиру было к чему придраться, от него можно было часто услышать что-то типа «Мы могли вместо тебя взять штатного бухгалтера за $1000, и у нас был бы идеальный учет, а ты получаешь прибыль как все, и ебешь тут вола; еще один косяк – и отправишься обратно в Волгоград». Забывал, правда, добавить, что вместе с бухгалтером пришлось бы взять еще человек десять, восемь из которых оказались бы дебилами и проворовались бы в первый же день – исходя из ситуации на рынке труда, где безработных вроде бы много, а адекватных людей не найти. А Андрей, как человек-оркестр, выполнял множество функций, для осуществления каждой из которых на фирмах держат отдельного человека. Ведь Ансимовы и Быстровы приходили на работу и делали каждый свое дело – Владимир отвечал за продажи, Артур – за поставки свинца заводу и за отношения с заводчанами (время от времени Электро-Балт расплачивался за сырье деньгами, а не аккумуляторами), Алексей и Игорь Викторович обрабатывали заявки Владимира и нарабатывали собственных клиентов, а также занимались отгрузками и контактировали с заводчанами по поводу разных производственных вопросов – отгрузка Экссону батарей по взаимозачету, отгрузка заводу сырья (свинец, полипропилен, сода, сурьма), складское хранение продукции (на территории завода арендовали склад, обслуживать который могли только заводские рабочие, так как завод представлял собой режимный объект со строгой пропускной системой; а поскольку рабочие были заняты на своей основной работе, то приходилось выпрашивать их у соответствующих руководителей, и порой приходилось задерживать фуру из-за того, что автопогрузчик был занят на заводе). А в задачи Андрея входило связать воедино все эти процессы, вникать во все, чем занимаются остальные, держать в уме все цифры, все информационные потоки. Разумеется, один штатный бухгалтер не справился бы со всеми этими задачами. Если бы бухгалтерше поручили забрать $200,000 из Внешторгбанка и привезти в офис (Андрей оперировал суммами такого порядка – прибыль фирмы, комиссионные клиентам и руководству завода), она бы испугалась ответственности, или, напротив – радостно бы согласилась выполнить задание, взяла бы деньги и исчезла.

Возможно, работа исполнялась не совершенно, но она предвещала смелого и сильного мастера, притом по-новому оригинального – Андрей никогда не говорил «нет», выполнял любое поручение, и за несколько минут мог изготовить любой документ за любой печатью. Ему приходилось быть готовым ко всему – и ебать подтаскивать, и ебанных оттаскивать.

Если все шло ровно, то Владимир все равно находил к чему придраться – говорил, что у Андрея достаточно свободного времени, и почему бы ему не заняться продажами батарей, и взять на себя ответственность за поступление денег на расчетный счет компании. Ситуация не изменилась, когда Быстровы все-таки навязали Андрею деньги под процент. Чтобы управлять ими, он должен был звонить в Волгоград, вести дела Совинкома, и когда Владимир находил незнакомые номера в распечатке телефонных звонков, с ним случалась истерика, он грозился штрафами и опять же тем, что отправит Андрея в Волгоград. А когда Андрей задавал резонный вопрос: «Как же ты планируешь получать свои 10 %, они же не могут взяться с потолка, я же должен управлять своей фирмой, чтобы она давала доход?», то Владимир неизменно отвечал, что это его не a bird, это внутренние вопросы Андрея, которыми он должен заниматься по ночам – в то время, когда не занят на Экссоне.

Но при такой мрачной атмосфере особо светлыми моментами было когда крокодил говорил доброе слово – глаза Владимира светились простым человеческим счастьем, он произносил что-то типа: «Давай махор, работай лучше»; и у обласканного товарисча сразу длина писюльки увеличивалась, становилось за себя гордо.

В конце октября сложилась угрожающая ситуация по кардиоцентру. Из-за того, что Андрей воспользовался оборотными средствами, чтобы вступить в Экссон, отодвинулся платеж в «Джонсон и Джонсон», и таким образом задержалась поставка расходных материалов для нужд рентгенхирургического отделения. Это была специфическая продукция, московские и петербургские компании возили ее под заказ, а если и держали на складе, то под конкретных клиентов. Сроки поставки – два-три месяца. Удалось разжиться некоторыми кодами, перехватывались не только на фирмах, но даже у врачей соответствующих отделений московских клиник. И вот, наступил день, когда все закончилось. Товар из Джонсона уже пришел в Волгоград и находился на таможне, но тут, как назло, возникли проблемы с документами, и Тишину не удалось быстро его растаможить, несмотря на свои связи. Из-за отсутствия расходников встало рентгенхирургическое отделение – самое прибыльное в кардиоцентре, все услуги которого оплачивались деньгами, а не по полису. Заведующий Кумар Калымов, как и все, имел «отношения» с Андреем и втайне от главврача не только получал 5 %, но и практиковал возвратные схемы. Какое-то время он сдерживал ситуацию и не докладывал главврачу о том, что по вине поставщика остановились операции. Но настал момент, когда все вышло наружу. Халанский знал номер мобильного телефона Андрея, но ультиматум озвучил, вызвав к себе бухгалтера, Юлю Чуприну: «При всем моем уважению к Андрею Алексеевичу, если завтра вы не отгрузите оплаченный нами товар, мы разорвем отношения с Совинкомом, и ваша фирма не будет здесь находиться».