Османская цивилизация - Юрий Ашотович Петросян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда захлебнулась атака иррегулярных частей – башибузуков, которые султан послал в бой первыми, чтобы измотать силы защитников Константинополя, на штурм на участке у ворот Св. Романа пошли регулярные войска под командованием Исхак-паши. Они были хорошо вооружены и обучены, дрались с исключительным упорством. Когда одним из ядер пушки Урбана была пробита крепостная стена, несколько сот турок тут же ринулись в пролом. Но защитники города, возглавляемые императором, сумели отразить и эту атаку, перебив большую часть прорвавшихся турецких воинов, а остальных оттеснив обратно в крепостной ров.
Стремясь любой ценой добиться успеха, султан бросил в бой отборные части и приказал усилить огонь артиллерии. Наконец гигантская пушка Урбана разрушила стену в районе ворот Св. Романа. Ряды генуэзцев, защищавших этот участок, дрогнули. Их командир Джустиниани был ранен. Покинув свой пост, он бежал на корабле в Галату. Его дезертирство вызвало замешательство в лагере защитников как раз в ту минуту, когда Мехмед ввел в бой своих лучших воинов. Вскоре группе турок удалось подняться на стены и захватить одну из башен у ворот Св. Романа. Это Дало возможность подняться на стены отрядам атакующих. Ворота Св. Романа были открыты, и над стенами Константинополя взвилось первое турецкое знамя.
Император пытался собрать остатки защитников и преградить дорогу туркам. Это ему не удалось. Константин погиб, героически сражаясь с врагами.
Через ворота Св. Романа турецкая армия хлынула в город. Затем десант с турецких кораблей прорвался в Константинополь со стороны Золотого Рога. После этого атакующие войска проникли в город еще через несколько ворот. Через два часа после начала штурма турки рассеялись по улицам и площадям византийской столицы, беспощадно уничтожая ее защитников.
В упомянутой «Повести» Нестора Искандера рассказывается о мужественном сопротивлении защитников города во время уличного боя. Как воины, так и взявшиеся за оружие мирные жители яростно боролись с захватчиками. Горожане, в том числе женщины и дети, сбрасывали на турецких воинов черепицу и кирпичи, поджигали свои дома и обрушивали на врага горящие балки.
Узнав о том, что турки ворвались в город, стоявшие у входа в Золотой Рог корабли итальянцев и византийцев начали сниматься с якорей, спеша найти спасение. Толпы горожан хлынули к гавани, лелея надежду попасть на борт отплывающих судов. Сумели сделать это, однако, немногие. Около двадцати кораблей прорвали блокированный турецким флотом выход из залива, воспользовавшись тем, что моряки турецкой эскадры устремились в город, чтобы не опоздать к долгожданному грабежу.
Назначая день решающего штурма Константинополя, султан говорил, по сообщению Дуки, что он «не ищет себе никакой другой добычи, кроме зданий и стен города». «Другое же всякое сокровище и пленные пусть будут вашей добычей», – сказал Мехмед, обращаясь к своим воинам. Три дня и три ночи был Константинополь во власти войска Мехмеда. «И тех, кто умолял о пощаде, – писал Франдзи, – турки подвергали ограблению и брали в плен, а тех, кто сопротивлялся и противостоял им, убивали; в некоторых местах вследствие множества трупов вовсе не было видно земли. И можно было видеть необыкновенное зрелище: стенание и плач, и обращение в рабство бесчисленных благородных и знатных женщин, девушек и посвященных богу монахинь, несмотря на их вопли влекомых турками из церквей за косы и кудри, крик и плач детей и ограбленные священные и святые храмы… В жилищах плач и сетования, на перекрестках вопли, в храмах слезы, везде стоны мужчин и стенания женщин: турки хватают, тащат в рабство, разлучают и насильничают… Ни одно место не осталось необысканным и неограбленным…» Вереницы пленников потянулись на невольничьи рынки в различные города во владениях султана.
Чудовищные сцены грабежа храма Св. Софии, где укрылось множество жителей города, описаны в «Византийской истории» Дуки. «Турки, – сообщал историк, – разбегаясь во все стороны, убивая и беря в плен, пришли наконец к храму… и, увидев, что ворота заперты, не мешкая, разломали их топорами. Когда же они, вооруженные мечами, ворвались внутрь и увидели бесчисленную толпу, каждый стал вязать своего пленника… Кто расскажет о плаче и криках детей, о вопле и слезах матерей, о рыданиях отцов – кто расскажет?.. Тогда рабыню вязали с госпожой, господина с невольником, архимандрита с привратником, нежных юношей с девами… Насильничали грабители, эти мстители божии, и всех можно было видеть в один час связанными: мужчин – веревками, а женщин – их платками… В одну минуту разрубили святые иконы, похитив с них украшения, ожерелья и браслеты, а также одежды святой трапезы… Драгоценные и священные сосуды священного сосудохранилища, золотые и серебряные и из другого ценного вещества приготовленные, в один момент все унесли, покинув храм пустынным и ограбленным и ничего не оставив».
Разграблению в эти страшные дни подверглись все константинопольские храмы и дворцы. Многие из них сильно пострадали от пожаров. Не меньший ущерб памятникам архитектуры и искусства причинило варварство грабителей. В грязь и пламя летели бесценные рукописи, рушились мраморные стены и колонны, разбивалась великолепная мозаика.
Правда, туркам в их руки не попало и половины того, что получили латиняне при грабеже Константинополя в 1204 г. И все же победителям досталось огромное богатство: 60 тыс. человек было уведено в неволю, корабли турок были забиты драгоценными грузами. Но главной добычей, ценность которой поистине была безмерна, стал сам город.
Мехмед II Завоеватель вступил в покоренный Константинополь через три дня после его захвата. Приказав войскам прекратить грабежи, султан двинулся к центру города. Торжественный кортеж достиг храма Св. Софии. Султан осмотрел собор и повелел в ознаменование победы мусульман над «неверными» превратить эту христианскую святыню в мечеть.
Падение византийской столицы было обусловлено не только военными обстоятельствами. Католическая Европа, в особенности папа, столь стремившийся подчинить византийскую церковь и саму Византию римскому престолу, не оказали действенной помощи византийцам. Венеция и Генуя, подобно папе, видели в Византии соперника и лишь после падения ее столицы, когда султан стал теснить венецианцев и генуэзцев в бассейнах Черного и Средиземного морей, вновь стали поддерживать идею крестового похода против турок. Не случайно К. Маркс отмечал в «Хронологических выписках»: «Предместье генуэзцев, Галата, было пощажено турками. Генуэзцы по-прежнему вели там свою торговлю; они пользовались рядом
