Граница льдов - Дуглас Престон

— Простите?

— Маленькое пари. На расстояние до этого маяка.

— Я не спорщик. Кроме того, у вас, по-видимому, наготове какая-нибудь загадочная математическая формула.

— Тут вы правы.

Она очистила еще несколько орехов, закинула их в рот и выбросила в море шелуху.

— Итак?

— Итак, что?

— Вот мы, идем на край земли, отправились, чтобы откопать самый большой камень, который кто-либо видел. Итак, мистер охотник за метеоритами, что вы думаете об этом на самом деле?

— Я думаю… — начал Макферлейн и замолчал.

Он осознал, что не позволяет себе надеяться, будто этот второй шанс, который и возник-то из ниоткуда, может действительно принести удачу.

— Я думаю, — сказал он вслух, — нам лучше спуститься вниз, к обеду. Если мы опоздаем, наш капитан, пожалуй, протащит нас под килем в наказание. А на таком танкере это не шуточное дело.

«Ролвааг»

26 июня, 0 часов 55 минут

Они вышли из лифта. Здесь, пятью этажами ниже, Макферлейн почувствовал глубинную вибрацию, слабую, но постоянно отзывающуюся в ушах и в костях.

— Нам сюда, — сказала Амира, указав в глубину голубого с белым коридора.

Макферлейн пошел за ней, глядя по сторонам. В сухом доке он проводил дни и большинство ночей на палубе в лабораторных контейнерах и сегодня впервые оказался внутри судовой надстройки. По прошлому опыту он представлял корабли как тесное пространство, вызывающее клаустрофобию. Но «Ролвааг», по-видимому, строился по другим стандартам: коридоры были широкими, каюты и общие помещения просторными, превосходно оборудованными, в коврах. Заглядывая в дверные проемы, Макферлейн увидел кинозал мест на пятьдесят с большим экраном, отделанную деревом библиотеку. Затем они повернули за угол, и Амира толкнула дверь — они оказались в кают-компании.

Макферлейн остолбенел. Он ожидал увидеть безликую столовую рабочего корабля. Но «Ролвааг» снова его удивил. Обеденный зал оказался просторным помещением, занимающим всю кормовую часть полубака. Из огромных иллюминаторов было видно кипение кильватерной струи, теряющейся в темноте. Десяток круглых столов, накрытых белоснежными скатертями и украшенных свежими цветами, рассчитанных каждый на восемь человек, были расставлены вокруг незанятого центра. Стюарды в накрахмаленной униформе стояли по своим местам. Макферлейн сразу почувствовал себя плохо одетым.

Народ уже потянулся к столам. Макферлейна предупредили, что места распределяются в соответствии с рангом, по крайней мере вначале, и предполагается, что он сядет за стол капитана. Оглядевшись, Макферлейн увидел Глинна, стоявшего около ближайшего к иллюминаторам стола. Макферлейн пошел к нему по темному ковру.

Глинн уткнулся носом в маленький томик, который спрятал в карман при их приближении. Но прежде чем книга исчезла, Макферлейн успел прочитать название: «Избранные стихи» Уистена Одена. Глинн никак не ассоциировался для него с любителем поэзии. Возможно, он составил не совсем правильное суждение об этом человеке.

— Какая роскошь, — признал Макферлейн. — Особенно для нефтеналивного танкера.

— На самом деле это достаточно стандартно, — откликнулся Глинн. — На таких больших судах места достаточно много. Они так дороги в эксплуатации, что практически не стоят в портах. Это означает, что команда месяцами находится на борту. Выгодней, чтобы она была довольна.

Теперь уже многие занимали свои места за столами, стало шумно. Макферлейн смотрел на морских офицеров, специалистов, экспертов из ЭИР. Подготовка к походу происходила так быстро, что он успел познакомиться, возможно, с десятью из семидесяти с лишним человек, что находились сейчас в помещении.

Вдруг в кают-компании наступила тишина. Макферлейн взглянул на дверь и увидел, как вошла капитан «Ролваага» Бриттон. Он знал, что капитан — женщина, но не ожидал ни того, что она так молода, не больше тридцати пяти, ни такой потрясающей выправки. Она держалась с естественным достоинством. На ней была безупречная форма: морской китель с золотыми пуговицами, белоснежная рубашка, на узких плечах — маленькие золотые погоны. Бриттон направилась к ним неторопливой походкой, которая говорила об уверенности в себе и еще о чем-то. Вероятно, о железной воле, подумал Макферлейн.

Капитан заняла свое место, в столовой возникла суета, когда все последовали ее примеру. Бриттон сняла фуражку, открыв тугой узел светлых волос, и положила ее на маленький боковой столик, который, похоже, был предназначен именно для этой цели. Когда Макферлейн увидел ее вблизи, он заметил, что ее глаза выглядят старше, чем она сама.

К капитану подошел седоватый мужчина в офицерской форме и зашептал ей что-то на ухо. Он был высоким и худым, с темными глазами, сидящими в еще более темных глазницах. Бриттон кивнула, и он отступил назад, оглядывая сидящих за столами. Его легкие, плавные движения напомнили Макферлейну большого хищника.

Бриттон указала на него, подняв вверх ладонь:

— Позвольте представить первого помощника капитана «Ролваага» Виктора Хоуэлла.

Раздались приветствия, Хоуэлл кивнул и отошел, чтобы занять свое место за соседним столом. Глинн спросил тихо:

— Могу я закончить представления?

— Конечно, — ответила Бриттон.

У нее был чистый четкий голос со следами легкого акцента.

— Это специалист по метеоритам из музея Ллойда доктор Сэм Макферлейн.

Капитан через стол протянула Макферлейну руку, оказавшуюся прохладной и сильной.

— Салли Бриттон, — представилась она. — Добро пожаловать на борт, доктор Макферлейн.

В ее акценте улавливалась шотландская картавинка.

Глинн продолжал по кругу:

— А это доктор Рейчел Амира, математик из моей команды, и Юджин Рочфорт, главный инженер.

Рочфорт взглянул вверх, нервно коротко кивнул, его умные глаза, в которых светилась одержимость, заметались. Он был в синем пиджаке, который выглядел бы вполне приемлемо, не будь сшит из полиэфирного полотна, блестевшего под светом ламп в обеденном зале. Его взгляд остановился на Макферлейне и снова перескочил на кого-то. Ему, по-видимому, было не по себе.

— А это доктор Патрик Брамбелл, корабельный врач. Не новичок в штормовом море.

Брамбелл одарил сидевших за столом лукавой улыбкой и поклонился по-японски. Это был человек неопределенного возраста с заостренными чертами лица, с высоким лбом, отмеченным тонкими параллельными морщинами, с сутулой спиной и совершенно лысой, словно из фарфора, головой.

— Вам доводилось работать корабельным врачом? — спросила вежливо Бриттон.

— Никогда не схожу на сушу, если этого можно избежать, — произнес Брамбелл весело с ирландским выговором.

Бриттон кивнула. Она вынула из кольца салфетку, развернула ее и положила на колени. Ее движения, ее пальцы, речь все казалось экономичным, безукоризненно отточенным. Она была так холодна и невозмутима, что Макферлейну подумалось, что это своего рода защитная реакция. Когда он брал салфетку, то заметил в центре стола серебряный держатель с картонкой меню: консоме «Ольга», баранина «Виндалу», цыпленок под майонезом «Тирамису».

Макферлейн тихо присвистнул.

— Вам не нравится меню, доктор Макферлейн? — спросила Бриттон.

— Напротив. Я ожидал сэндвичи с яйцом и салатом и фисташковое мороженое.

— Хороший обед является традиционным на корабле, сказала Бриттон. — Мой шеф-повар, мистер Сингх, один их лучших на флоте. Его отец готовил для британского Адмиралтейства во времена господства над Индией.

— Ничто лучше, чем превосходно приготовленный «Виндалу», не напоминает о том, что мы смертны, — провозгласил Брамбелл.

— Всему свое время, — заявила Амира, потирая руки и оглядываясь вокруг. — Где бар-стюард? Мечтаю о коктейле.

— Мы разопьем эту бутылку, — вмешался Глинн, указывая на открытую бутылку «Шато Марго», которая стояла рядом с цветами.

— Славное вино. Но перед обедом нет ничего лучше сухого мартини «Бомбей». Даже если обед в полночь.

Глинн сказал:

— Сожалею, Рейчел, но на борту корабля не разрешены спиртные напитки.

Амира посмотрела на него.

— Спиртные напитки? — повторила она со смешком. — Вот это новость, Эли. Ты вступил в Христианскую женскую лигу трезвости?

Глинн продолжал спокойно:

— Капитан разрешает один бокал вина до или во время обеда. На корабле нет никаких крепких напитков.

Было впечатление, что в голове у Амиры вспыхнула лампочка. Веселость мгновенно исчезла, лицо неожиданно запылало. Она стрельнула взглядом в капитана и сказала:

— Ага.

Проследив за взглядом Амиры, Макферлейн заметил, что лицо Бриттон слегка побледнело под загаром.

Глинн продолжал смотреть на Амиру, лицо которой полыхало все ярче.

— Я думаю, что качество бордо вполне примирит тебя с ограничением.