Ищите кота (сборник) - Наталья Нестерова

— Версия шита белыми нитками.

— Ясен пень! Все же знают, как было дело! Все! Милиция, соседи, врачи, мои сослуживцы! Думаешь, Ирке хватило ума язык за зубами держать?

— Она очень раскаивается! — заверила Лариса.

Вася скривился:

— Эта дурочка ничего не может толком сделать! Даже зарезать! Что может быть смешнее недорезанного мужа? Не знаешь? То-то! Все потешаются! Только глянут на меня — рот до ушей, а то и в голос ржут. Думаешь, приятно?

— Вася, а ты ее быстренько извини! Вы сольетесь в безбрежной любви, народ обольется слезами умиления, а?

— Нет! — отрезал он. — Не прощу! Я ей не клоун и не попка в клетке! Сколько лет терпел! Ладно, думал, ревность — это у нее внутренний недостаток, вроде косоглазия. Нехорошо обижаться на человека за то, что у него глаза в разные стороны смотрят. Но после того, как она меня перед всем миром идиотом выставила? Не прощу!

Странное дело, но Вася действительно не столько был обижен попыткой убийства, сколько тем, что превратился в объект насмешек и косых взглядов.

— Вася, — не сдержала любопытства Лариса, — а ты безвинно пострадал или все-таки у тебя с кем-то было?

Вася залился краской, раздулся от возмущения так, что швы могли лопнуть, приподнялся и заорал:

— Пошла вон!

Лариса пулей вылетела из палаты. За дверью Ирина набросилась с вопросами. Но что могла сказать Лариса? Только провести подробный инструктаж, как обмануть милицию и следствие.

Через десять дней Васю выписали. Он вернулся домой, но продолжал бойкотировать жену. Ира перед мужем на цыпочках ходила, он на нее — ноль внимания. На вопросы не отвечал, в разговор не вступал, относился, как к мебели — стоит на пути, обойдет. Ира от раскаяния чахла и стремительно теряла клиенток, которые вместо стильных причесок получали теперь недоразумение на всю голову.

Как-то Ирина сидела у Ларисы и жаловалась на холодность мужа. Говорила, что сейчас любит Васю еще больше, что он, когда суровый, красивее артиста Ланового в молодости, но пусть уж лучше не такой прекрасный, зато добрый и разговаривает, а не молчит. На работе сплошные накладки — сегодня клиентка просила «каре на ножке», а Ира сделала без ножки, вчера химию передержала…

Взгляд Иры упал на раскрытую ученическую тетрадь. До прихода подруги Лариса проверяла самостоятельные работы по разбору существительных как частей речи.

— «Чучело, — прочитала Ирина, — женского рода, единственного числа, неодушевленное». Точно про меня! Женского рода и уже столько дней неодушевленная!

— Там ошибка, — возразила Лариса. — Чучело среднего рода.

— Видишь? — покорно кивнула Ирина. — До чего я дошла! До среднего рода.

— Так продолжаться не может! — Лариса решительно направилась в комнату, где муж читал газету.

— Леша! В конце концов, ты мужчина! — заявила Лариса.

— Зачем твоей дорогой подружке мужчина? — спросил Леша не отрываясь от газеты.

Он уже часа полтора фоном слышал женское «бу-бу-бу» с кухни. Дружат с детского сада, лет тридцать. И тридцать лет они разговаривают! Безостановочно!

— Ты как мужчина, — пояснила Лариса, — должен дать Ирине совет против Васи как, в свою очередь, тоже мужчины.

— Больше я ничего не должен? — возмутился Леша.

— Есть другой вариант, — задумчиво отозвалась Лариса, — ты разговариваешь с Васей, объясняешь ему, как он не прав, третируя жену!

— По-моему, Вася готов каждому, кто только вспомнит эту историю, двинуть в челюсть.

— Отлично! Значит, ты выбрал мужской совет?!

Леша ничего не выбирал, но, когда жена потянула его за руку на кухню, не сопротивлялся. Все равно не отстанут.

Он прислонился к косяку двери и едва сдержал ухмылку: две женщины смотрели на него с затаенной надеждой, как на оракула.

— Ирина! — торжественно объявил Леша. — Даю рекомендацию. Бесценную, хотя и бесплатную. Поклянись мужу, что больше никогда сцен не будешь устраивать.

— Тысячу раз клялась! — заверила Ирка.

— Э, нет! — покачал головой Леша. — Ты предметно поклянись. Например, скажи: «Вася, теперь если я случайно застану тебя в постели с другой женщиной, то пойду готовить вам кофе. Клянусь!»

Лариса с Ирой потеряли дар речи. Ирину поразило, какой жестокой может быть клятва. А Ларису потрясло выражение лица мужа, когда он произносил рекомендацию. Потаенная мечта — вот что читалось на его лице!

— Бессовестный! — прошипела Лариса.

— Большое спасибо, Леша! — поблагодарила Ирина.

Она все сделала, как советовал Леша, и от себя добавила:

— Вася, я даже кофе в постель вам могу принести! Клянусь!

Вася был настолько потрясен, что скала его молчания треснула.

— У тебя крыша поехала? — спросил он Иру. Она не растерялась и тут же ринулась расшатывать трещину, оговаривая уступки:

— Только не мог бы ты, Вася, когда девушек домой приводить будешь, предупреждать заранее, чтобы я детей к маме отправляла?

И ведь она не шутила! Она морально была готова к подвигу. Вася это прекрасно понял. Он схватился за голову руками:

— Дура! Какая же ты у меня дура!

«Простил!» — поняла Ира и бросилась Васе на шею.

Ревность ее с тех пор как ножом (тем самым?) отрезало. И если порой случались легкие приступы былого недуга, Вася ей пальцем грозил:

— А кофе в постель? Забыла?

ГОРОШИНА ТРОТИЛА

Ирина прямо с порога спросила меня:

— Света! Как ты могла?

— А ты сама? Не строй из себя! Не святая! Кто у меня парня увел?

Но Ирина, оказывается, ничего не помнила! Смотрела на меня, как на взбесившуюся собаку. Ну, вроде той, что вчера хвостом крутила и руки лизала, а сегодня пена изо рта и кусает всех подряд. Да, я показала ей клыки, потому что провалами памяти не страдаю и обид не забываю.

Ирка на два года меня младше. Мы с детства живем на одной лестничной площадке, двери — напротив. Но особо никогда не дружили. Ирка — рохля, квашня и плакса. Умывалась слезами над книжками. Вроде той, что про Бима — не то черное, не то белое ухо. А я на спорт — легкую атлетику — налегала. Она поступила в музыкальное училище, я — в медицинское.

С молоденьким ординатором Сергеем я познакомилась в больнице на практике. Он мне сразу понравился: веселый и, хотя внешне не богатырь, двужильный. В той больнице было, как на фронте: везут и везут на «скорой» народ с травмами. Из процедурной не выйти, в туалет не сбегать, чаю не попить. Сергей по восемь часов стоял у операционного стола и еще шутил, нас подбадривал.

Но рассчитывать на то, что после дежурства он станет ухаживать и заигрывать, конечно, не приходилось. Поэтому я сама его пригласила.