Исцеление любовью (СИ) - Слободян Юлия

Юля кивнула и вошла. Сергей проводил ее в комнату. Девушка огляделась. За прошедшие несколько дней, с момента которых она была тут в последний раз, гостиная преобразилась. На окнах появились тюль и шторы, на полу пушистый ковер. Журнальный столик тоже нашел свое место между диваном и креслами. Также на стенах появились полочки с книгами. Не хватало только комнатных растений, для создания окончательной атмосферы уюта, но вряд ли мужчины стали бы заниматься разведением фиалок или петуний. Это больше женский удел.

Юля не стала садиться, а осталась стоять возле дивана, несмотря на предложение Сергея присесть.

– Я принесла тебе кое-что, – сказала девушка и полезла в пакет.

Из него она вытащила его черный пиджак и протянула ему. Тот взглянул на пиджак. Медленно Сергей протянул руку. Пальцы его коснулись пальцев Юли. Серые глаза глядели в голубые. Несколько секунд девушка ощущала тепло пальцев мужчины, а затем они, как по команде, оба разжали руки. Пиджак упал на пол, а Юля и Сергей шагнули навстречу друг другу и, заключив друг друга в объятия, соединили свои губы в новом поцелуе. И снова каждый из них был не в силах справиться с нахлынувшими на них чувствами. Снова каждый отдался своему желанию. Снова счет времени был потерян, а остались только нежность и вкус чуть влажных губ.

Сколько это блаженство длилось, неизвестно, но что Юля знала точно, это то, что не хочет, чтобы оно прошло. Она обвивала шею Сергея руками, прижималась к нему, и если бы было в ее власти, она бы просто остановила время.

Наконец, поцелуй завершился, и они увеличили расстояние между своими лицами, медленно открывая глаза. На миг взглянув друг на друга, Юля и Сергей посмотрели в пол, расцепив объятия.

– А вот за это меня прости, – произнес Сергей, не глядя на нее.

– За это простить? – переспросила Юля и посмотрела на него. Снегирёв быстро взглянул на девушку и отвел глаза. – Значит, за первый поцелуй тебя можно не прощать?

Сергей нагнулся, поднял пиджак и стал его отряхивать, хотя тот нисколько не запылился.

– Тебе повезло, что Димы нет дома, – сказал он.

Юля рассмеялась:

– Он говорит, повезло. Это же я убрала его с дороги.

Сергей посмотрел на нее.

– То есть как, убрала?

– Я хотела поговорить с тобой один на один, – произнесла она, присев на подлокотник кресла, – для этого пришлось сделать так, чтобы он ушел из дома.

– Значит, это ты послала своего приятеля, чтобы он позвал Димку погулять? – Сергей сел на подлокотник другого кресла.

– Вообще-то, я попросила Дашу отвлечь его, – сказала Юля, – а это уже она придумала послать к нему Сашку. А Сашка он такой – кого хочешь достанет. Он в школьном буфете мог пролезть без очереди и при этом договориться со всеми старшеклассниками так, что те не только не ругались на него, но еще свою еду ему отдавали.

– Да, тяжелая артиллерия пришла за моим братцем, – усмехнулся Сергей.

Снегирев положил пиджак на кресло, и вновь наступила томительная пауза, во время которой мужчина и девушка не могли смотреть друг на друга. Юля поняла, что ни одна ее заготовка типа «Как ты вчера доехал?» или «Хорошо ли тебе спалось?» после случившегося теперь, не может ей ничем помочь. Если поцелуй в ее квартире еще можно было как-то забыть или объяснить друг другу, что это была случайность, спровоцированная обстоятельствами, то со вторым так поступить было невозможно. А раз так, то и первый поцелуй в таких условиях не мог кануть в Лету.

– Ты жалеешь, что поцеловал меня? – наконец, шепотом спросила она.

– Нет, – ответил Сергей, еще не успев подумать, что он говорит.

Сергей и Юля снова скрестили взгляды. На этот раз они глядели друг на друга дольше.

– То, что было со мной вчера, – произнес он, – когда я позволил себе прикоснуться к тебе…

Слова застряли у него в горле – он не мог описать свое ощущение. Юля протянула руку и положила свою ладонь поверх его руки, показывая, что она все понимает. Сергей перевернул руку ладонью вверх, и теперь они смогли сомкнуть руки. Сцепление рук дало некую надежность. Снова встреча двух взглядов, но на этот раз и в тех, и в других глазах была уверенность, а не робость. Так они и сидели, спокойно дыша, и держа друг друга за руку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

«Я вижу ее всего третий раз, а у меня ощущение, что я знаю ее давным-давно», – подумал Снегирев. Он не брал в расчет те встречи семь лет назад. Тогда Юли для него не было. По-настоящему он открыл ее только сейчас.

– Хочешь чего-нибудь? – спросил он.

Девушка покачала головой, поднялась на ноги, высвободила руку, подошла к нему. Сергей встал.

– Скажи, ты тоже это чувствуешь? – спросила она, глядя снизу вверх на него.

– Что?

– Спокойствие, – ответила она. – Мне кажется, сейчас это передается от тебя мне.

– Да, я чувствую, – сказал Сережа, обвивая руками ее стан. – Чувствую спокойствие, от того, что держу тебя.

Юля отстранилась от него.

– С тобой так было раньше? – спросила она.

Уверенно, чувствуя, что имеет на это право, Сергей протянул руку и провел большим пальцем по нежной щеке Юли.

– Нет, – сказал он, взяв ее за подбородок и чуть приподняв ее личико, будто хотел получше рассмотреть ее губы, накрашенные красной помадой.

– И со мной не было, – сказала она, прикоснувшись к его руке и отстранив ее от своего лица.

Пару секунд было тихо, а потом она спросила:

– Отвезешь меня? Не хочу, чтобы Димка застал меня тут.

– Конечно, – кивнул Сергей, а затем взял в свою крепкую руку ее нежные пальцы и поднес их к губам.

«Я при третьей встрече с девушкой после двух недель знакомства позволяю себе целовать и обнимать ее. Раньше с другими я всегда поступал так, потому что хотел переспать с ними. Но только не сейчас. Сейчас лишь бы смотреть в ее глаза», – подумал он, когда они выходили в ночь.

Глава 12

«Все бы ничего, да только разница в возрасте у него с ней большая», – так говорили о Сергее, когда он встречался со своей первой женой Лизой, и разница в возрасте у них составляла двенадцать лет. Теперь же в пору было сказать: «Он ей в отцы годится», поскольку на этот раз эта разница была еще больше и составляла уже восемнадцать лет. Косых взглядов было не избежать.

Но самое удивительное в том, что Сергей не чувствовал этих восемнадцати лет. Да, он ощущал, что он старше и мудрее Юли, но не намного. Если бы его спросили, «На сколько лет вы себя чувствуете?», он бы с уверенностью ответил: «На двадцать пять». Да, именно на двадцать пять и не больше, не меньше.

«Видимо, это и есть та самая ощутимая разница между нами, – думал он. – Три года. Я чувствую, что старше ее на три года. Ну, конечно, при желании можно сказать и больше – лет пять, ну совсем максимум семь. Но не выше этой планки. С Лизой так не было. С ней я действительно ощущал все лежащие между нами двенадцать лет, но с Юлей это не так».

Сергей с огромным удовольствием забыл бы, что ему тридцать девять. В обществе Юли ему это удавалось. С ней он будто снова становился молодым человеком, мог шутить и флиртовать, позволял себе глупости. Она же восхищалась в нем практически всем, улыбалась ему, говорила, какой он замечательный и, казалось, даже не задумывалась над тем, что он всего на девять лет моложе ее отца.

У Юли всегда сияли глаза, стоило им с Сергеем встретиться. Она всегда была с ним чуткой и внимательной – ни разу даже намеком не коснулась она в разговоре его бывшей жены и его отношений с ней. Не проявила любопытства Юля и к его последующим романам. Что касается денег, девушка лишь поинтересовалась работой Снегирева, нравится ли она ему и не слишком ли утомительна. В остальном тема денег не обсуждалась. Все было легко и просто. Это были встречи двух людей, которым приятно быть вместе, которым есть, о чем поговорить и которым комфортно молчать в обществе друг друга.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чем больше Сергей об этом думал, тем чаще приходил к выводу, что влечение его завязалось отнюдь не на сексуальной почве. Юля была красива и привлекательна, и наверняка, желанна, но он знал, что не это сблизило их. Это было не влечение тел, это было влечение душ. Юля оказалась именно той девушкой в его жизни, которую ему захотелось оберегать, защищать, с которой хотелось быть и днем, и ночью.