Книга Ветра и Крови (СИ) - Котов Сергей

Тут у меня даже дыхание перехватило. Но вдруг мне показалось, что Таис права. Что надо нести полную ответственность за свои поступки.

— Хорошо, — кивнул я, — обещаю… но знаешь что? Если считывание начнётся, а роды нет, ты тоже обещай, что пойдёшь со мной! Я тебя вытащу.

— Договорились, — кивнула Таис.

— Вот и отлично, — я развернулся, чтобы вернуться к мальчишке.

— Гриш… — окликнула Таис; она достала «невидимый» комбинезон из походного рюкзака, который всё это время был у неё за спиной, и начала одеваться, — ты ведь не знаешь да?.. про меня… я ведь не говорила.

Я ответил ей внимательным взглядом.

— Я никогда не должна была иметь детей. Понимаешь? Это неподъемная жертва для женщины. И, мне кажется, всё, что происходило раньше, просто подводило меня к этому моменту. Не знаю, есть там кто на самом деле? Считыватели… абсолют… боги… что бы там ни было, оно наблюдает за мной. И оценивает. Своими поступками я хочу дать ответ на всё, что повидала.

После небольшой паузы я кивнул и медленно пошёл обратно к мальчишке. Он уже с серьёзным видом тянул ко мне руки.

Мы втроём обнялись, зафиксировали ремни и готовы были стартовать, когда из челнока вышел Кай.

— Гриш! Секунду! — крикнул он, — началось! Даже раньше, чем мы думали! Всё точно по твоему плану! Жрец что-то дал понюхать своим подручным, и те словно с катушек слетели! Они убивают всех без разбора, прямо на улице!

Я улыбнулся; выходит, в расчётах не было ошибки. «Коктейль», который я вколол жрецу, вызывал неодолимую жажду убийства и новых знаний. То есть усиливал предназначение этой особи до абсолютных величин. А чтобы обеспечить выполнение заложенной программы жрец сам воспользовался резервами города и настроил соответствующим образом своих подручных с помощью химии. Как я и предполагал, этот процесс происходил «автоматически», на уровне рефлексов. Примерно так, как происходит выделение слюны и желудочного сока у людей. Я отравил единственного обитателя города, заставив его «организм» пожрать себя самого. Но не просто отравил, а сделал это таким образом, чтобы перед гибелью он получил максимально возможное количество знаний, которые только можно добыть через жертвоприношения. Если повезёт — этого будет достаточно для запуска «считывания».

Мои самые худшие опасения подтвердились: боевики — подручные жреца начали штурмовать детскую задолго до того, как закончились взрослые особи, подготовленные к закланию. К счастью, спецназ был готов к такому развитию событий. Макс специально их натаскивал, даже обустроил что-то вроде полигона в лесу. Ведь потенциально задача была не из лёгких: противник мог выделить несколько сотен боевиков. Даже с холодным и метательным оружием это была грозная сила. Вооружить собственную гвардию огнестрелами обитатель города, к счастью, не успел. Хотя этот тип оружия и находился уже на стадии внедрения. Наше появление подстегнуло и без того стремительный технический прогресс города.

Я наблюдал за обороной детской через портативный пульт от дрона, на который была выведена трансляция с нескольких камер наблюдения. Кай находился рядом; доставив Таис и мальчишку на место я сразу вернулся за ним. У нашей группы была особая задача: засечь начало процесса считывания и вовремя поднять тревогу. И это задание было не из лёгких: ведь мы представления не имели, на что это может быть похоже. В самом худшем случае считывание произойдёт мгновенно. Я всегда держал этот риск в уме, но, к сожалению, не видел иных способов его обойти, кроме как действовать максимально быстро.

Кай не глядел на экран. Тот не мог отобразить весь спектр излучений, который были способны воспринимать его глаза. Напарник вглядывался в нагретое марево над городом, играя желваками на мощной челюсти.

Город утопал в крови и боли. Его обитатель, одурманенный моим «коктейлем», оказался способен на такое, по сравнению с чем групповое человеческое жертвоприношение на камне было не более чем скромным архаичным ритуалом. Смотреть на это было тяжело. Приходилось постоянно напоминать себе, что эти люди давно не живут по-настоящему, не мыслят самостоятельно и, строго говоря, они не совсем люди. Очень помогали картины, увиденные мной в «чанной».

Но за всей это кровавой вакханалией я мог разглядеть ещё кое-что, очень важное, доступное только в режиме.

Обитатель города качал информацию. Самые разнообразные сведения и технологии. Я видел постоянный подъем его уровня, считывал из меняющегося паттерна его поведения. И это было самое тонкое место моего плана: успеет ли он применить полученные знания, чтобы вырваться из искусственно навязанного ему губительного химического плена? Конечно же, проектируя действующее вещество, я сделал всё, чтобы этого не случилось. Но всё равно риск был, и довольно значительный.

Я видел, что его подручные начинают более эффективно расправляться с жертвами. Дольше держат их на грани жизни и смерти, при этом причиняя более интенсивные страдания. Однако же даже попыток остановить взаимное истребление не было.

Больше того: нападение на детскую захлебнулось. Спецназ уложил с полсотни нападающих, после чего они откатились и больше не делали попыток попасть в помещение. Мне поначалу это показалось странным и тревожным, но потом я сообразил: нападающие погибали напрасно с точки зрения эгрегора. Он высчитал требуемое число жертв на захват детской, планируемую пользу от детских жертв и пришёл к математически выверенному выводу — операция не стоит затрачиваемых ресурсов.

Массовое истребление происходило стремительно; быстрее, чем я рассчитывал. В предельном варианте я даже предполагал, что операция продлиться двое и более суток.

С момента инъекции прошло всего часов шесть, а больше половины населения города уже не было в живых.

Я внимательно наблюдал за ситуацией около детской. Пока на улицах было слишком много подручных жреца выводить детей было слишком рискованно. Но теперь бойня переместилась ближе к центральным районам города. Путь от детской до стены был почти свободен.

— Пальма! — я вызвал командира спецназа по марсианской рации, которой снабдил его перед операцией, — связь.

В системе позывных не было никакого смысла. Кто ещё мог перехватить наш эфир? Но как-то так само собой получилось во время планирования, что мы её внедрили. Думаю, Максу так просто психологически было комфортнее работать.

— Пальма — утёсу, — последовал ответ, — обстановка стабильная.

— Готовность к эвакуации?

Последовала минутная пауза. Видимо, Макс оценивал обстановку.

— Готовы, — наконец, пришёл ответ.

— Приступайте, — скомандовал я с колотящимся сердцем. Наступала самая ответственная часть операции. Если другие огрехи планирования я мог бы ещё себе простить — но если по моей вине погибнут дети… я совсем не уверен, что смог бы как-то с этим смириться и пережить.

Первыми выбежали ребята постарше. Они несли на руках свёртки. Это было странное и жутковатое зрелище: по улицам города, залитым кровью и заваленными ещё тёплыми трупами бежали босые полуголые детишки, которые несли на руках своих совсем крошечных братишек и сестричек. Казалось, что дети бегут сами по себе, словно пытаясь избавиться от кошмара, учинённого взрослыми. Но в режиме я видел, как двигается спецназ, отсекая возможные атаки с потенциально опасных направлений. Они действовали невероятно слажено, словно парни в самом деле могли читать мысли друг друга. И это добавляло жути. На секунду мне даже показалось: что если среди них тоже зародилось общее сознание, которое вот-вот подчинит их индивидуальность?.. Но я, конечно, избавился от этой предательской мысли. Потому что любые сомнения, возникающие в процессе операции — это прямой путь к гибели.

Во время этого бега «тяжелые» доказали высшую степень своего профессионализма. Несколько «гвардейцев» жреца устроили засаду, замаскировавшись среди трупов. Даже я не отследил это, просто не хватило фокуса внимания. Я был уверен, что обитатель города их координировал, в последней отчаянной попытке заполучить ускользающие ресурсы для кровавого процесса познания.