ИМЯ ДЛЯ НЕРОЖДЕННОЙ - Потусторонняя гостья - Андрей Буторин

Собака требовательно тявкнула. Ей явно не понравилось замешательство человека.

– Эй, ты, не шали! – тихо, но грозно сказал Олег. – Проваливай к своему волку! Гордость он, что ли, потерял – бабу на дело отправил…

Собака зарычала. Ей, видимо, не понравилось, как назвал ее Олег. Или за «супруга» своего обиделась. Теперь Олегу почему-то уже казалось, что версия о собачье-волчьей семье не такая уж и безумная. Ну зачем обычной собаке тащить одинокого путника в лес ночью?..

Теперь он не знал, что делать. Идти и дальше за псиной было и глупо, и, откровенно говоря, небезопасно. Ночь, незнакомый лес… Даже если не волки – то опасность заблудиться была самой что ни на есть реальной и вполне возможной.

Повернуть назад? Олег оглянулся. Позади было так же беспроглядно темно, как и со всех других сторон. И нет гарантии, что он шел абсолютно прямо. Где же это чертово кладбище?..

Олег поморщился – поминать нечистого в данных обстоятельствах показалось ему не очень удачной оговоркой.

Собака зарычала громче. И стала медленно приближаться. Злобно блеснули глаза, и Олег, поежившись, невольно подумал: где взяли они хоть толику света, чтобы отразить его в этом блеске? Не иначе, собачка вовсе не так проста, как ему кажется. Да и собачка ли это?.. Или же исчадие потустороннего мира, прошмыгнувшее в приоткрытые кем-то «двери», а теперь заманивавшее и его за собой в эту «щель»?..

Олегу вновь стало страшно. Тем более, собака продолжала на него наступать. Теперь, если ей вздумается на него броситься, мелькнула у Олега беспокойная мысль, не помогут уже никакие крики и призывы на помощь. Пока к нему добежит Наташа с ружьем, бешеная псина успеет перегрызть ему горло. А может, собака и правда бешеная? Оттого и ведет себя так странно? Кто знает, возможно, у бешеных животных случается эдакое вот «помутнение рассудка» – им вдруг втемяшивается в воспаленные мозги, что несчастных заблудившихся путников надо непременно спасать, даже в ущерб их собственному здоровью и даже жизни…

Между прочим, посетила Олега очередная мысль, а почему он решил, что собака – вовсе не «сумасшедшая», а, напротив, очень «социально сознательная», не могла посчитать его действительно попавшим в беду? Кто по собственной воле шляется ночью по кладбищам?.. Вот псинка, встретив его, и решила помочь. И ведет его прямиком к селу. Похоже на правду? Очень даже. А то, что он вдруг уперся, собаку, естественно, рассердило. Ну-ка, вместо того, чтобы сладко посапывать в уютной конуре, выводи тут всяких потеряшек, которые вместо благодарности еще и взбрыкивают, не желают спасаться! «Ну и глупые же создания эти люди», – думает, небось, собака.

– Ладно, ладно, – выставил руки Олег, когда утробно рычащая псина приблизилась на расстояние прыжка. – Иду я, иду! Спасительница ты моя… Навязалась на мою голову…

Собака будто поняла смысл сказанного, удовлетворенно тявкнула и вновь не спеша потрусила вперед. Олег вздохнул и, проклиная дурацкую ситуацию, в которую умудрился вляпаться, двинулся следом. Он решил пройти еще ровно сотню шагов и, если цель, преследуемая странной собакой, не окажется к тому времени ясной и для него, – будет кричать, звать Валерия Анатольевича и Наташу. Стыдно, унизительно, а что делать?..

В страхах и сомнениях преследуя странную белую собаку, Олег совершенно забыл об истинной цели своего нахождения в этом неприветливом месте в сей неурочный час. Поэтому, когда собака замерла вдруг, а из-за едва различимого ствола сосны отделилась и двинулась к ней смутная фигура, он едва не закричал во весь голос. Да и то, не закричал лишь потому, что горло перехватило спазмом настоящего дикого ужаса. Этот же панический ужас сковал намертво мышцы Олега, не давая возможности двинуться с места. Он отчетливо понял вдруг, кто именно склонился сейчас над собакой!..

– Хорошо, – глухо, без интонаций, сказала псине «Наташа». – Иди.

Собаку словно всосала в себя темнота – так быстро отпрыгнула та в сторону. Лишь стремительно удаляющееся жалобное поскуливание, больше похожее на стон смертельного ужаса, говорило о том, что животное только что было здесь.

«Уж если она с собакой такое сделала, – отрешенно подумал Олег, – что будет сейчас со мной?»

Паническая судорога, сковавшая его члены, отступила, сменившись неудержимой дрожью. Раньше Олегу представлялось, что «клацанье зубами от страха» – не более, чем идиома, метафора. Как бы не так! Зубы его отплясывали сейчас самую настоящую чечетку, а может быть, они, независимо от впавшего в ступор сознания, безостановочно выстукивали три точки – три тире – три точки: «Спасите наши души!» То есть, «душу», конечно. Одну-единственную. Родную и близкую. О той, заблудившейся между двумя мирами, материализованной здесь лишь частично, думать совсем не хотелось. В голове билась пойманной в клетку птицей одна-единственная мысль: «Сон, сон, сон! Боже, сделай, чтобы это было сном!..»

– Здравствуй, – двинулась к Олегу сумрачная тень. Почему-то она не была белой, как ожидал Олег. То есть, светлое пятно виднелось лишь снизу и в самом верху, смутно обозначая голову. Но когда «Наташа» подошла почти вплотную к трясущемуся парню, он понял, в чем дело. Поверх белого платья потусторонней гостьи было наброшено что-то вроде кофты или жакета.

– Здравствуй, – повторила «Наташа». Теперь в ее голосе Олег услышал человеческие интонации, и это так удивило его, что он даже стал меньше дрожать.

– Зд-дравствуй, – сглотнул Олег.

– Не бойся, – тихо и как-то нежно сказала «девушка» и протянула к его лицу руку. Она сделала это столь неожиданно, что он не успел отклониться, и ладонь ожившего призрака коснулась его щеки.

Олег, зажмурившись, ожидал ощущения могильного ледяного холода, что хорошо помнил по невольному объятию в тамбуре, но, изумившись, почувствовал обычное человеческое тепло и нежную мягкость кожи.

– Ты говорил, я красивая, – по-прежнему тихо, но с ощутимым волнением в голосе сказал «призрак», не отнимая от щеки парня слегка подрагивающей ладони. – Это правда?..

Именно в это мгновение, словно придя на помощь странной парочке, облака расступились, и в образовавшийся разрыв выглянул серп луны.

Его свет показался Олегу неожиданно ярким, словно в темной комнате включили если не люстру, то по крайней мере настольную лампу. И он, против своей воли, сумел отчетливо увидеть ту… или, скорее, то… что стояло сейчас перед ним с выражением тревожного ожидания на лице. Да нет, никакое это было не «то»!.. Это была девушка, симпатичная, худенькая молоденькая девчонка с пышным одуванчиком пушистых белых волос, с полуоткрытыми, словно готовыми к поцелую губами и широко распахнутыми глазами, почти черными в лунном свете, из которых выплескивалось море неземной, тягучей и бесконечной тоски и боли, перемешанными с непонятным, восторженным счастьем, трепетным обожанием и нескрываемым вожделением.