Дама с фюрером на спине - Алексей Нарочный

Выяснилось, что молодой человек, чьё симпатичное лицо с парой влюблённо глядевших из-под русых волос голубых глаз отобразилось на экране, пока не успел покинуть столицу Рейха, чтобы вернуться в родной Штутгарт, и пробудет в «Холидей Инн» на Лесной ещё два дня. Всё складывалось удачно: как сразу подсказало господучи карее ретивое, Криггер оказался её поклонником со стажем (пятнадцать лет перекупал у коллекционеров не выложенные в Интернет фотографии главы ТУР, и собрал уже много сотен) и тайным сторонником тоталосоцистской идеи. Можно было рассчитывать, что такой человек покажет научные достижения эпохи тоталосоцизма как нельзя лучше. Между собой они с Алиной Леонидовной говорили на английском с вкраплениями как немецких, так и русских оборотов, в качестве любезности по отношению к собеседнику делясь всем, чем успели обогатиться из лингвистического запаса другой страны за свою жизнь. Помимо деловой части, Алине Леонидовне было приятно посетить темпоральный кинотеатр в компании молодого красивого тоталосоциста из Германии, поэтому она даже согласилась подождать, пока тот доберётся на метро от «Белой-русской» до станции «Уайт-таун», чуть подальше вестибюля которой они и договорились о встрече.

Уже через пятнадцать минут господучи и Герман стояли друг перед другом на Маросейке, оцеплённой охраной Гисталиной при участии вернувшегося Муссалинова. Надпись на стильной майке Криггера гласила: «Воспитан хорошо». «Это мы исправим», — подумала Гисталина. Перед визитом в лабораторию, так как было время обеда, они решили перекусить в кафе тут же на Маросейке. Охране пришлось, извиняясь и прогоняя самых назойливых фанатов Гисталиной, освободить от посетителей ползала заведения «Радость тура». Господучи пила томатный сок и ела клубничное сливочное «мирроженое», а репортёр из Германии налегал на минералку без газа и закусывал «миррито». «Мирроженое» и «миррито» были приготовленными из «продукта» Гисталиноавтолага мороженым и буррито. Обед Гисталиной и её спутника был оплачен из доходов «Радости тура».

— Пьяницам в вашей стране, — рассуждала глава ТУР, — пока у вас ещё нет «сухого закона», следовало бы и самим подумать: возможно ли удовольствие, равное по интенсивности тому, что они получают от жизни, когда напьются, но без выпивки и каких-то иных внешних веществ?

— О да, господучи, безусловно, следует крепко задуматься и наконец-то понять, что ответ положительный: больше счастья хотя бы в бутылке минеральной воды, выпитой в компании шикарной фройляйн!

Господучи улыбкой поблагодарила за комплимент. Глядя на собеседницу и проникаясь её обаянием, репортёру с трудом удавалось ассоциировать её с женщиной, проправившей ТУР на протяжении всей его нелёгкой истории, полной пламенной борьбы и самоотверженного труда. Он, впрочем, уже знал, что человека всегда следует рассматривать и оценивать в перспективе дел всей его жизни, а не только визуально. Воспользовавшись тем, что речь зашла о политике, Герман полюбопытствовал:

— Почему на государственном гербе Рейха присутствует не только молот Тора, но и серп?

— Молот не «Тора», а «Тура»! Эти символы призваны показать, что мы переняли всё лучшее из тоталитарных систем прошлого, обогатив их нанотехнологиями, которые показались бы Гитлеру со Сталиным мифическими. Если мы вспомним образы, которые украшали гербы государств, что находились на территории современного Тоталосоцистского Утопического Рейха до и после попытки построить коммунизм, то это были зооморфные изображения чёрного и белого (до СССР) или золотого (после СССР) двуглавых орлов. Причём самого орла Иван III позаимствовал ни у кого иного, как у «Священной Римской империи германского народа» — русский царь таким способом намекал на своё равенство с европейскими правителями — например, с Фридрихом III Габсбургом, который и ввёл пернатую геральдику. Идею зооморфизма государственной символики унаследовал наш ТУР, обогатив её также символикой числовой. Ты знаешь, в каком году Иван III, после утвердивший официальный герб России, в Белозёрской уставной грамоте объявил зависимыми от себя все сословия на московских и подчинённых Москве землях?

— Нет, не погуглив — не скажу. В каком?

— Он сделал это в одна тысяча четыреста восемьдесят восьмом году. Дата чисто случайно совпала со знаковой для неонацистов kombination чисел «14» und «88». Это и натолкнуло на мысль сделать апгрейд старого герба.

— В документальной ленте «Проклятая пилотка в контексте её эпохи», отснятой в двадцать пятом году вашим эмигрантом Ипланом Бетакамовым и выложенной в Интернет в Англии, рассказывается много, скажем честно, не слишком лестного об истории ТУР. Показаны интервью с теми, кому якобы чудом удалось избежать ГАлага, эмигрировав; представлены материалы дневников, блогов, размышлений разных личностей о вплотную приблизившемся конце всякой государственности и законности на территории ТУР.

— И чего надо этому жирдяю? «Золотую ветвь» в задний проход, наверное… — Гисталина хищно прищурила мудрые глаза. — Производство растёт, количество недовольных строем худо-бедно, но снижается.

Господучи немного помолчала, потом спросила:

— Кино, значит, любишь?

— Это мой наркотик.

— Надеюсь, только это. Drogensücht ist nur ein Surrogat Kreativität. Подлинный творческий акт всегда является общественным хотя бы в потенции, а вот иллюзорный мир эгоистических переживаний наркомана — обычная леворукая ипсация, которая вряд ли согреет даже самого исполнителя.

— Можете не сомневаться: в этом отношении я чист как белый тоталосоцист.

— Отлично. Ну что, ты начал догадываться, куда мы отправимся прямо сейчас?

— Куда же, господучи?

— Мы с тобой пойдём поглядеть, как наши лучшие учёные создают проекции скачанных из ноосферы темпоральных ментообразов умерших людей в последний день их жизни.

— То есть, если я вас правильно понял, мне, по-видимому, первому из немцев, выпала честь заглянуть в мрачный колодец Хель ещё при жизни?

— Ты всё правильно понял. Вре́менная квазиинкарнация обитателей Фольквангра и Вальгаллы пока недоступна, но мост через Гьёлль сооружён, Гарм усыплён и Модгуд отп*зжена.

— Коли так, чей покой мы потревожим, которую из ушедших личностей воплотим вновь для беседы? Я снова очень волнуюсь, — признался Герман с милой улыбкой.

— Пожалуй, вызовем немца.

— Кто это будет?

— Какой-нибудь видный нацист из прошлого века.

— М-м… может быть, Гесс?

— Отличная мысль! Рудольфа ещё, кажется, не возвращали…

…В зале, не считая голубого мерцания плазмы во всю стену, стояла кромешная тьма. Герман ощутил, как рука Гисталиной, сидевшей в кресле слева от него, нащупала и сжала его ладонь. Криггер ответил на пожатие, чувствуя себя, словно в сказочном сне. Он уже не терялся рядом с кумиром, принимая все подарки судьбы как должное.

На экране наконец-таки появилось изображение: эфемерный телемост с Хель был выстроен. Камера показывала прошлое. Титры на экране сообщили, что одиночная камера в тюрьме Шпандау, Западный Берлин, предстала зрителям темпорального кинотеатра именно такой, какой она была семнадцатого августа одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года по претоталосоцистскому летосчислению. Оживлённый на условной киноплёнке девяностотрёхлетний старик занимался в камере йогой. Технология квазивоскрешения стала возможна благодаря открытию русскими учёными того факта, что в день смерти душа человека оставляет в ноосфере своего рода мгновенный снимок или слепок. С подобными психодагерротипами можно найти общий язык, выманив их для беседы из ноосферы. При этом следовало помнить, что реакции ожившего «слепка» на окружающее будут соответствовать реакциям «оригинала» в идентичных обстоятельствах, и если допустить ошибку в ходе контакта, телемост обрушится прямиком в Гьёлль.

Во время беседы с Гессом, который спокойно воспринял общение через люк в стене со странно выглядевшими мужчиной и женщиной (Алина Леонидовна обращалась к Рудольфу по-английски), Гисталина как раз и допустила промах, из-за которого разорвался достаточно плотный контакт с «призраком». Отныне возвращённую из загробного мира невещественную субстанцию, бывшую душой нациста, можно было считать навсегда потерянной для исследователя. Гисталина, сказав временно ожившему на экране Рудольфу: «Что бы вы сделали, если бы сегодня умерли? Сегодня вы умрёте!», нарушила исследовательское табу.

Старик на экране спокойно ответил, кивнув: «Я не слышал этого», и связь прервалась.

При этом впоследствии при просмотре записи оказалось, что уцелел только кусок фразы господучи до «если бы сегодня…».

— Алина Леонидовна, вам же говорили, что нельзя! — раздался голос из операторской. Зажёгся свет.

— Sieg Heil! — Герман уронил скупую слезу, выкрикнув придуманный Гессом в прошлом веке лозунг.