Режиссер Советского Союза - 2 - Александр Яманов

— Ладно — девица. Я сам в шоке! — произнёс оператор, не отводя взгляда от блестящего чёрного авто, — И на этом красавце ты поедешь во Дворец?

— А что делать, Ринат? — добавляю в голос трагизма, а сам с трудом сдерживаю смех, — Я думал, наш итальянский друг пришлёт машину попроще. А оно вон как получилось. Придётся ехать, не возвращать же обратно.

— Ты ещё лимон съешь — так будет реалистичней, — ухмыльнулся оператор, — Будет он мне здесь комедию ломать.

— Мы тоже хотим покататься на такой машине, — оказывается, наш разговор подслушивали две непонятные тётки из «Госкино», которых тоже поселили в пансионате.

Окинув их задумчивым взглядом и чуть было, не ляпнул глупость. Вроде достаточно молодые, не более тридцати. Но как можно так себя запустить? Только врагов у меня достаточно, и плодить новых — верх глупости, поэтому выразился более дипломатично.

— Машина предоставлена нашим итальянским партнёром именно для доставки основных действующих лиц советского фильма во Дворец. Что касается покататься, то я уточню, какие автомобили, вы можете взять напрокат в Каннах.

Обе рыхлые дамы с отвратными фигурами и вульгарными платьями враз поскучнели. Ещё бы — на выданные командировочные можно только доехать на такси до пляжа и купить стакан воды. А обратно, скорее всего, придётся добираться пешком. И не факт, что у тёток хватит денег на залог. Но и бес с ними. Смотрю на часы и понимаю, что ещё рано. Надо приехать чуть позже, когда народ уже разогреется, и привлечь к себе как можно больше внимания. Понимаю — мой поступок без разбирательства не оставят, но поздно пить боржоми. Остапа понесло. На душе стало как-то легко, окружающая реальность засияла яркими красками, в общем, Лёшу охватила эйфория. Хотелось сделать какую-нибудь глупость, но пока удавалось сдерживать свои нездоровые порывы.

— Скажешь Серовой и Агаповой, чтобы костьми легли, но не ехали с общей группой. Пусть сошлются, что нехорошо им, и так далее. А во Дворец они, мол, доберутся на такси, — наставляю Акмурзина, когда подъехал автобус нашей делегации.

Ринат кивнул и поплёлся к своей душегубке, постоянно бросая взгляды на чёрного красавца, припаркованного рядом. Я же отправил водителя подкрепиться и выпить кофе, а сам засел в номере. Анализирую ещё раз сложившуюся ситуацию, и решаю более не рефлексировать. Это шоу-биз, и надо жить по его правилам. А советские чинуши всё равно ничего не поймут и устроят разбор полётов.

Через час спускаюсь в небольшой холл пансионата, беру у администратора два зонта от солнца, которые я попросил накануне, и зову водителя. Ну, с богом!

Подбежавшему к «Мерсу» портье Карлтона сую два франка, и прошу позвать двух русских актрис. Если парень удивился, то вида не показал. Правда, на машину пялился, которая ему точно понравилась. С ним были солидарны туристы, наводнившие город. Некоторые девушки радостно махали ручками в ответ на мою широкую улыбку. Я полностью вошёл в образ эдакого денди-пофигиста и получал истинное удовольствие от процесса. Всё-таки кино изрядно влияет на человека. Главное, чтобы я не начал играть в обычной жизни. Но об этом мы подумаем позже.

Старая школа хороша тем, что её ничем не удивить. Тот, кто жил в Союзе тридцатых — сороковых, и на это время пришлась его слава, практически непрошибаем. Автомобилем такого человека точно не удивишь. С видом истинной королевы Серова опёрлась о мою руку и села на заднее сиденье. Агапова явно нервничала, но старалась держаться бодрячком. Передаю дамам открытые зонты, откидываю назад сиденье и плюхаюсь на него.

— Паоло, — говорю водителю, — Во Дворец, но едем не очень быстро. И давай сначала прокатимся по набережной.

Итальянец понимает французский более или менее нормально, говорит только плохо. Чего-то пробормотав, он аккуратно нажал на газ. Поворачиваюсь к своим дамам, которые разглядывали устройство салона.

— Что это было, Алексей? — строго спрашивает Серова, а у самой глаза смеются.

— Мы с вами представляем великую страну. Да и фильм получился неплохой. Поэтому я решил, что игнорировать красную дорожку — преступление против здравого смысла.

— И более скромных машин, конечно, не было? — продолжает юморить экс-дива.

— Как можно везти в храм кинематографа двух таких эффектных дам на какой-то таратайке? — возвращаю улыбку.

Обе актрисы выглядят просто замечательно. Платья им шили на Мосфильме, но по эскизам одного попаданца. Получились просто отличные наряды, при этом достаточно простые, но необычные для этого времени. Думаю, иностранцам понравится не только фильм, но и гардероб советских актрис. Серова вся в серебряном, Агапова для контраста в лазурном. Грамотно подобранная бижутерия с сумочками. Ещё и причёски не совсем из этого времени. Дуэт получился просто сногсшибательный. Ну и один симпатичный блондин со спортивной фигурой, одетый во всё в чёрное, дополняет дуэт советских актрис. Если бить, то по площадям.

Слышу, как Агапова тихо произнесла.

— Я даже боюсь представить, что будет дальше. Не простят нам подобной выходки.

— Не переживайте, Нина Фёдоровна, — успокаиваю перестраховщицу, не оборачиваясь, — Главное, улыбайтесь почаще и делайте вид, что для вас это норма. А всю ответственность я беру на себя.

Набережная мне понравилась. Особенно расслабленный и улыбающийся народ. Впрочем, так и должно быть в любом курортном городе. Надо завтра сходить искупаться и позагорать, а то потом будет не до этого.

Перед подъездом к Дворцу фестивалей собралась небольшая пробка из автомобилей представительского класса. Но мы были вне конкуренции. Да и простой народ оценил наш выезд. Откровенно не засматривались, всё-таки в Каннах тяжело удивить людей шикарным авто. Но я часто ловил взгляды девушек и широко им улыбался, ловя улыбки в ответ. Скорее это была моя защитная реакция, так как внутри я был похож сжатую пружину.

И вот тот момент, ради которого всё и задумано. «Мерс» останавливается перед дорожкой. Паоло выбегает из машины и открывает мою дверь. Далее я уже помогаю дамам выбраться из кабриолета. За спиной чувствую определённое оживление. Оборачиваюсь, подаю руки обеим актрисам и совершенно искренне улыбаюсь. Лёша Мещерский вышел на тропу войны, и этот день запомнят все присутствующие! Постепенно начали сверкать вспышки фотоаппаратов, телевизионная камера и журналист, что-то вещающий в микрофон, тоже повернулись в нашу сторону.

Малину чуть не испортила девочка лет двенадцати, которая подбежала к нам с блокнотом и ручкой. Но это была первая мысль, которую я сразу отогнал. Ведь именно для зрителей мы работаем. Чего-то я совсем нос задрал. Улыбаюсь чернявой девчушке с губами необычной формы, которая вдруг заробела, но улыбнулась в ответ. Беру в руки блокнот и обращаюсь к совсем смутившемуся ребёнку.

—