Пупсик (СИ) - Федин Андрей

Липа попятилась. Уперлась спиной в стену.

Я посмотрел на столешницу, где совсем недавно расставил наполненные чашки с кофе. В голове промелькнула мысль о том, что если эта троица будет продолжать размахивать оружием, кофе остынет и не попадет на столы тех, кто его заказывал.

– Не тычь в нее пуколкой, кошатина! – сказала Елка. – Проваливай отсюда, пока я не отобрала твою игрушку и не надавала вам всем по ушам!

Она заслонила Липу собой и, сжав челюсти, растопырив ноздри, шагнула к пришлой.

Но подойти к той ближе не успела.

Рука светловолосой качнулась: пулемет вздрогнул. Выстрелил он почти бесшумно. Я едва расслышал хлопок, но лишь потому, что в зале было тихо.

Вскрик Липы и звон разбившейся о пол посуды прозвучал гораздо громче выстрела.

Тарелки выпали из рук официантки, потому что Елка покачнулась и задела их плечом.

Жареные ребрышки разлетелись по сторонам вместе с осколками тарелок.

Елка прижала ладонь к груди, поморщилась. Под ее пальцами на блузке расцветало красное пятно.

– Ты сама напросилась, змееныш, – сказала светловолосая.

Елка пошатнулась, оперлась о стойку. С недоверием посмотрела на свои окровавленные пальцы. Провела рукой по столешнице, оставляя на той кровавые полосы. Удивление все еще читалось в ее взгляде. 

– Будет… война, – сказала Елка.

– Не сомневайся! Обязательно! Мы порвем вас!

«У нашего кафе сменилась «крыша», – сказал Ордош. – Жалко Елку. Я уже привык к ней».

Я обнаружил, что стою посреди комнатушки бара с пустой медной туркой в руке. И наблюдаю за Елкой.

– Сидите все спокойно! Наши дела вас не касаются, – услышал я слова светловолосой. Они избавили меня от оцепенения.

Я бросил, не глядя, турку в раковину и поспешил к Елке.

«Мы можем ей помочь?» – спросил Ордоша.

«Не знаю. Нужно много маны. И посмотреть, насколько сильно ей разворотило грудь».

Краем глаза заметил, что пулемет светловолосой дернулся в мою сторону. 

Я плотно стиснул зубы. Но сейчас меня интересовала не светловолосая.

Успел придержать оседавшую Елку. Отбросил в сторону осколки тарелки и помог Елке сесть на пол. Прислонил ее к стойке. В глазах девушки увидел разочарование и обиду, а на ее губах кровь.

– Держись, подруга, – сказал я.

– Отойди от нее!

Положил ладонь Елке на грудь, прижал к центру кровавого пятна. Ощутил, как метнулось из руки тепло заклинания в ее рану. И даже без слов Ордоша понял, что этого недостаточно – капля в море.

– Я сказала, отойди…

Руна на животе нагрелась, поглощая чью-то жизнь. Еще одно заклинание, наполнившись маной, покинуло мою ладонь и вошло в рану Елки.

Голос светловолосой смолк. Что-то ударилось об пол.

– Держись, Елочка, – повторил я.

«Не вижу ни одной крысы, – сказал Ордош. – Если мы не найдем ману, девка умрет».

– Что… это? – сказала Липа.

Я посмотрел на нее. Увидел, что спрятанные за челкой глаза девушки широко раскрыты, ее губы дрожат.

Проследил направление взгляда Липы. Обернулся.

Светловолосую не увидел. Ее одежда лежала в проходе между столами на полу – в куче серого песка, рядом с пулеметом.

В зале тишина. Никто не шевелится. Все замерли, как на картине.

«Мое любимое заклинание, – сказал Ордош. – Учитель называл его «прах». Этим прахом я удобрил султанат Морошия».

Я выпрямился. Взглянул на кучку праха, что осталась от светловолосой. И выдал любимое восклицание Елки:

– Ха!

Вздрогнули все. Отшатнулись даже вооруженные пулеметами женщины.

Множество взглядов соединились на моем лице.

– Она хотела меня убить! – сказал я. – Она забыла, что богиня Сионора – мой покровитель!

Я указал на кучку одежды, что осталась от предводительницы бандиток.

– Она! посмела! разозлить! богиню!

Мне показалось, или кто-то действительно пискнул за моей спиной? Липа?

– И понесла наказание! – продолжил я. – Да по-то-му что нель-зяяяя злить богиню любви! Никогда!! Слышите?! Никогда!!

Я шагнул к вооруженным женщинам.

– Что?! – сказал я. – Вы тоже желаете меня убить?!

«У тебя истерика», – сообщил Ордош.

Я сорвал с себя фартук и бросил его через стойку в комнатушку бара.

– Давайте! Ну!

Зашагал к бандиткам. Рванул рубаху, обнажая грудь.

– Стреляй! – закричал я ближайшей ко мне женщине с пулеметом и ткнул себя пальцем в левый сосок. – Целься прямо сюда!

Пулемет в руке женщины дернулся.

Нет, та не целилась в меня. Судя по выражению лица, ошеломленная моими криками женщина и вовсе собиралась бросить пулемет.

Но не успела: тот упал сам. Серым прахом женщина осыпалась на пол следом за пулеметом.

Руна поймала ее жизнь, вновь наполнив мой внутренний резервуар маной.

Над столами кафе пронесся возбужденный шепоток голосов.

– Спасибо, богиня! – сказал я.

И третий пулемет упал на пол.

Его бывшая владелица выскользнула за дверь. Она сбежала из кафе, так и не произнеся ни слова.

«Елка!»

Я вернулся к сидящей у прохода на кухню Елке, и Ордош влил в нее еще одно малое заклинание регенерации.

Кровь течь почти перестала, но я без подсказки колдуна понимал, что Елка умирает.

Я принес из бара полотенце, сложил его и прижал к ране.

– Прижми, – сказал я Елке. Положил поверх полотенца ее руку, показывая, как нужно держать.

– Не поможет, малыш, я умираю, – ответила Елка. И закашляла.

«Крыс нет. Ни одной. Будем потрошить клиентов кафе?»

Крысы! Дурацкие крысы, которых всегда полно, но нет, когда они так нужны!

Я стукнул кулаком по стойке.

«Прекращай! – сказал Ордош. – Я не смогу залечивать еще и твои ушибы!»

Крысы… Летающие крысы!

«Голуби! – сказал я Ордошу. – У нас есть голуби!»

«Неплохая идея».

Мне почему-то вспомнились первые минуты моего пребывания в этом мире.

– Ты! – сказал я Липе, заставив ту подпрыгнуть. – Бери ее на руки!

– З-зачем?

– Бери, говорю! – подражая тону маршала, служившего у моей здешней матери, сказал я. – И неси за мной. Только бережно! Это не твоя подружка.

Глава 7

Пинком распахнул дверь. Зажег свет. Посторонился, пропуская девушек.

– Клади ее на кровать, – сказал я.

Моя комнатушка совсем маленькая, от двери до кровати всего пять шагов. Воздух в ней попахивает плесенью.

Липа уложила Елку поверх покрывала. Та заскрипела зубами, но не застонала. Закашляла.

Липа замерла у кровати и сквозь челку смотрела на свои руки. Растопыренные пальцы девушки были в крови.

– У нее рана и на спине, – сказала Липа.

– Прикольно, – сказала Елка и заставила себя улыбнуться. – Насквозь прошла. Испачкаю тебе кровать, малыш. Прости.

– «Прости» не отделаешься, – ответил я. – Купишь Рябине новое постельное белье, когда поправишься.

– Заметано, малыш. Обязательно.

– И покрывало!

Елка снова закашляла, разбрызгивая кровавую пену. С каждым разом этой пены становилось все больше.

«Да хватит в носу ковырять, дубина! – сказал Ордош. – Помрет же!»

Еще на пороге своей комнаты я почувствовал, как сработала руна.

«Есть?» – спросил я.

«Сидят, красавцы. Сейчас темно, они не улетят. Постараюсь их сильно не пугать».

За жизнь Елки придется заплатить жизнями голубей.

И этот факт не заставил меня испытать угрызения совести. Мне плевать сейчас и на голубей и на совесть.

– Липа, – сказал я, – принеси из кафе кувшин красного вина.

– Но…

– Быстро, я сказал!

Липа отшатнулась, точно я ее ударил. Девушка выглядела испуганной. Сейчас она вела себя как обычная девчонка – такая, каких я помнил по своей первой жизни: не пыталась командовать и очень хотела спрятаться за спину мужчины (хотя сама об этом и не догадывалась).

– Она… не умрет?

– Нет, конечно. Если только ты будешь делать, что я скажу. Шевелись!

– Да, Пупсик.

Липа перестала посматривать на свои грязные дрожащие пальцы и поспешила прочь из комнаты.