Измена. (не)любимая для дракона - Линкси Браун

ещё считаешь ее своей женщиной? - с любопытством задано вопрос мой начальник.

Рэйд молчит, лишь жалит меня взглядом.

- Судя по тому, что ты сказал, теперь она - моя, - бессовестно продолжает лорд Лэнгранд.

А мне просто хочется выйти отсюда и оказаться за тридевять земель. Они ведут себя как мальчишки сейчас. Вот только словно делят вещь, отчего настроение мгновенно ухудшается.

- Лорд Лэнгранд, при всем уважении, - начинаю я, но Тарэль едва заметно отрицательно качает головой.

- Разве в этом помещении ещё есть кто-то помимо меня, кого следует уважать? - усмехается Рэйд и, бросив на меня пренебрежительный взгляд, покидает кабинет.

Я же опускаюсь на стул, ощущая, как подрагивают мои руки. Откладываю пойманный листок на стол и поднимаю взгляд на абсолютно спокойного лорда Лэнгранда.

- Почему Вы не сказали, что это недоразумение?

Мне отчего-то хочется оправдаться, объяснить всё Рэйда, но затем понимание реальности вновь накатывает. У него теперь Истинная. А мы с дочерью... Просто в числе его "ценных, но не нужных вещей, которые не хочется выкидывать". У меня есть моя Ариадна, мой смысл жизни. И мы обязательно будем с ней счастливы и без Рэйда.

- Тарэль, - напоминает мужчина, - мы же договорились.

- Тарэль.

- Тебя всё ещё беспокоит его мнение?

- Нет, но теперь меня беспокоит другое. Вначале Вы дали мне работу, затем заступились за меня, хоть и не были обязаны, теперь цветы, - поделилась я подозрениями. - К чему всё это?

- А Вы зачем устроились в Ведомство ко мне? Приносите завтраки, - парирует Тарэль, сунув руки в карманы брюк и склонив голову набок так, словно разглядывает скульптуру.

Если на первый вопрос я могу ответить, то второй вопрос ставит меня в тупик. Я не задумывалась над тем, почему я разделила с ним завтраки.

- Я ведь Ваша помощница, - нахожу логическое объяснение, сдвинув брови к переносице, смотрю на мужчину.

- А я дракон. И это, - он отводит глазами приемную, хотя подразумевает всё Ведомство, - моя территория. И я защищаю то, что находится на ней. Устроит такое объяснение?

- Благодарю, милорд, - я возвращаюсь на свое место.

Спустя некоторое время, после подготовки досье из принесенных материалов на одного из Советников, мой взгляд падает на часы. Ревелла должна была привести малышку ещё полчаса назад, по моим подсчётам!

Я не нахожу себе места и, выждав ещё несколько минут, решаюсь поехать домой. Вот только материнское сердце чувствует неладное, а в груди с каждым моим приближением к дому Рэйда, все тяжелеет...

Глава 10

Я стремительно бегу в детскую, но не нахожу привычно там дочку и Ревеллу. Сейчас время кормления, но они не приехали в Ведомство в назначенный час и в детской их нет.

С грохочущим в груди сердцем и нахлынувшей паникой, я оббегаю весь дом прежде, чем наталкиваюсь в холле на Рэйда. В это время он сам должен быть на работе. Но он здесь. И это - дурной знак.

Сердце устремляется вниз. Судя по его тяжёлому взгляду, что-то произошло.

- Где Ариадна? - выпаливаю я хрипло, чувствуя как подгибаются колени от страха за малышку. - Их нигде нет!

- Везде поискала? - участливо интересуется мерзавец таким спокойным голосом, словно ему настолько безразлична судьба ребенка.

- Где она? - чувствую, как паника за Ариадну накатывает с новой силой. Становится трудно дышать, сердце грохочет в груди и рвется к малышке.

- Они уехали.

- Я их не отправляла никуда!

Затем жуткая догадка пронзает мой разум. Рэйд приходил утром и застал то, что привело его в ярость.

Но, не может быть, чтобы дракон опустился до такой гнусной мести! Или может?..

- Что ты сделал? - теперь животный страх за мою малышку сменяется целым торнадо ярости, что раскручивается в груди, и я с силой сжимаю кулаки до боли в подушечках ладонях от ногтей. - Где Ариадна, Рэйд?

- В безопасности. Я ее отправил подальше от тебя.

Наверное, то, что он только что произнёс, кажется таким абсурдом, что я просто не верю в это.

- Рэйд, пожалуйста, ты знаешь, где они?

- Знаю, - мужчина смотрит на меня с каким-то гнусным, чудовищным торжеством. - Моя дочь должна быть в безопасности, пока её мать вновь не станет той, кого я так хорошо знаю.

Я прикладываю ладони ко рту. Беззвучно стону от ужаса и неверия. Внутри будто всё разом отрывается.

- Зачем?! Верни мне мою дочь, немедленно! - кричу я, в порыве эмоций набрасываясь с кулаками на дракона. Но тот ловит мои запястья одной рукой, и прижимает к стене коридора весом своего тела. Так, что не пискнуть, не вдохнуть. И от этого действия внутри всё сжимается от целой бури негативных эмоций.

- Ты сейчас эмоционально нестабильна, дорогая Амора. И магически тоже, что ты и продемонстрировала в моем кабинете несколько дней назад, - ласково говорит Рэйд. Но, вся его ласка напускная. - А я очень беспокоюсь за Ариадну.

- Что ты... Что ты такое говоришь? - ошарашенно и возмущённо шепчу я, задыхаясь от паники и ярости.

Беспокоится за ребёнка, к которому даже не подходил практически? Отнимает у малышки ее маму!

- Дорогая, мне не нравится, когда меня не слушаются, - он проводит подушечками пальцев по коже моей щеки так, словно никогда раньше не касался. И это прикосновение теперь кажется грязным, унизительным, неприятным.

- Ее нужно кормить, Рэйд, - мысленно взываю к его человечности, но Рэйд смотрит так незнакомо. И я понимаю, что я совсем не знаю эту его сторону жестокости.

Моя малышка...Она ведь будет плакать, искать маму! Она страдает из-за чудовищности Рэйда, из-за его глупых заявленных прав на меня.

От этого сердце просто сжимается настолько сильно, что на глазах выступают слезы.

Моя девочка... Моя маленькая девочка! Она ведь даже не понимает, что происходит! За что малышка должна так мучаться и страдать? Почему этот мерзавец так гнусно отыгрывается на крохотном беззащитном ребенке?

- Рэйд, не будь чудовищем, верни малышку, - я произношу это мертвым голосом. Вкладываю в эту просьбу всё отчаяние, что давит в груди своей тяжестью.

Всемилостивые боги, Рэйд не может так поступать! Она ведь и его дочь тоже... Нельзя отбирать у матери ее маленькое дитя!

Мурашки несутся по коже от отчаяния и страха.

Наверное, каждый способен дойти до точки невозврата. До того момента, когда наступает самый переломный