Тайна "Фламинго" - Мери Кайе

— Все равно, это его не извиняет, — проскрипел зубами Гилберт. — Ни его, ни его сынка! Что только пришлось вынести Элис из-за этого юноши — никому нет дела!

— Во всяком случае, нас это не касается, — ответил Дру.

— А вот здесь ты не прав, — возразил шеф полиции. — Меня это касается. Все и вся, имевшие отношение к Элис де Брет, в данный момент — мое дело. Включая тебя.

— У-у, — задумчиво промычал Стрэттон и воздержался от дальнейших комментариев.

Через пять миль появилась полустертая надпись «Фламинго», машина свернула с дороги, шедшей вдоль озера, на боковую колею, пересекающую густой пояс деревьев. Машину трясло, колеса то пропадали в заполненных пылью ямах, то выскакивали вновь на относительно ровную поверхность, где виднелись корни деревьев и островки высохшей травы. Солнечные лучи пробивались сквозь заросли перечных деревьев и гигантских акаций, а вся лужайка перед длинным домом с тростниковой крышей, чьи окна и веранды выходили на блестящую голубую поверхность озера Найваша, была залита солнечным светом.

Полдюжины собак разных мастей и размеров выбежали поприветствовать приехавших громким лаем, за ними показались двое слуг-африканцев, одетых в зеленую одежду и оранжевые фески. Они быстро убрали чемоданы и помогли путешественникам выйти из машины. Дверь в дальнем конце веранды открылась, и внушительных размеров фигура направилась к ним и остановилась на верхней ступеньке невысокого каменного крыльца, Леди Эмили де Брет из Фламинго.

На похоронах Эмили была одета в темную блузку и кофту, которые сразу же сняла по возвращении с кладбища, и сейчас на ней были оранжевые джинсы и яркая блузка, любимый ее наряд. Белые, коротко остриженные волосы украшала шляпа с широкими Нолями из разноцветной соломы, какие обычно туристы покупают на Цейлоне и в Занзибаре, в ее ушах, на мощной груди и на скрюченных пальцах сверкали бриллианты. И тем не менее в ее облике не было ничего комического. Наоборот, ее можно было принять за королеву какого-то варварского государства, Хатшепсу из Египта, или Цуси, императрицу древнего! Китая, или Елизавету Первую: старая, умирающая, но все еще неукротимая царственная особа.

Эмили никогда не афишировала своих чувств, но Викторию она приветствовала с необычной для нее теплотой, в которой ощущалась и успокоенность.

— Как приятно тебя видеть, дорогая, — проговорила Эмили, обнимая девушку. — Как хорошо, что ты приехала. Извини, что не смогла встретить тебя в аэропорту, но, видимо, Дру тебе все объяснил. Пока не будем об этом говорить. Как замечательно ты выглядишь! Очень похожа на мать! Как будто вторая Хелен. Входи в дом. Дру, пожалуйста…

Ее взгляд остановился на Греге Гилберте, и Виктория почувствовала, как Эмили напряглась.

— Грег, я не знала, что ты здесь. Хочешь со мной поговорить?

— Боюсь, что так — Гилберт медленно поднимался по ступенькам веранды. — Мне жаль, Эм, но дела заставляют. Появилось кое-что новое. Я тебя не задержу. Иден дома?

— Сегодня ты больше не будешь беспокоить Идена своими вопросами, — объявила Эм намеренно подчеркнуто, — Вот так! Ты мне нравишься, но есть вещи, которых я не потерплю даже от друзей. Если тебе надо донимать моих слуг, думаю, я не могу тебя остановить. Но Идена не трогай. Он не сможет сообщить тебе ничего нового. И никто не сможет!

— Извини, Эм, но я делаю это не по своей прихоти, — спокойно проговорил Грег.

Грудь леди Эмили стала тревожно вздыматься, и возникла угроза, что кнопки на блузке кирпичного цвета не выдержат и произойдет катастрофа — блузка расстегнется, но неожиданно она как-то сразу сникла, протянула руку, и голос ее зазвучал не повелительно, а просяще:

— Грег, ты не должен этого делать. Не сейчас. Неужели нельзя подождать?

Грег Гилберт ничего не ответил, и через мгновение ее рука опустилась, она отвернулась и заговорила с Викторией:

— Пойдем, милая. Я покажу тебе твою комнату. Дру, напитки в гостиной. Угощайся. Так как Грег здесь, он может остаться на обед. Будет задавать свои вопросы после обеда.

Приглашение прозвучало не очень настойчиво, но Гилберт безмятежно принял его:

— Спасибо, непременно. — И он последовал за ними в дом.

Для Виктории отвели большую и удобную комнату, окна которой выходили на широкий газон, где пылала бугенвиллия и за ней виднелось озеро. Эм присела на краешек старинной кровати, словно обессилев, и сказала:

— Надеюсь, дорогая, тебе будет здесь удобно и радостно. Виктория ответила с теплотой в голосе:

— Конечно, тетя Эм. Я так счастлива снова быть в Кении. Не могу передать, как я благодарна тебе за твою доброту.

— Я поступила так не из-за доброты, а из эгоизма. Мне нужен помощник. Я не хочу брать чужого человека, который будет распространять сплетни про Фламинго на всю колонию. Я хочу, чтобы все было внутри семьи… — Ее голос затих, и она вздрогнула.

Виктория быстро пересекла комнату и обняла поникшие плечи тети.

— Ты вовсе не эгоистка. Очень мило с твоей стороны пригласить меня. Знаешь, как приятно ощущать себя снова нужной.

Эмили рассеянно погладила ее по руке, помолчала, потом пальцы ее неожиданно схватили руку Виктории, и она посмотрела в глаза племянницы с напряжением и тревогой. Заговорила она хрипло, словно через силу:

— Ты должна выбрать сама, Виктория. Я нечестно поступила, написав. Я не сказала всей правды. Видно, я боялась, что ты не приедешь. Но ведь ты — дочка Хелен, ты имеешь право выбирать: остаться тебе или уехать. Нет, не прерывай! Позволь мне сказать то, что я хочу, а потом ответишь… Я не обвиню, тебя, если ты решишь уехать. Помни это. Я послала тебе телеграмму, чтобы остановить твой приезд. Но ты не успела ее получить. Не знаю, что рассказал тебе Дру Стрэттон, но, видимо, ты знаешь, что жена Идена убита. Ходят слухи, что остатки банды мау-мау прячутся где-то поблизости, но полиция не уверена, что это дело их рук, потому что в этом доме на протяжении нескольких недель происходят странные вещи. Не слишком серьезные, но все же тревожные события. Это значит, все мои слуги находятся под подозрением, а в этом мало приятного. Поэтому если ты предпочитаешь уехать — я все пойму.

— Естественно, я остаюсь, тетя Эм! Если ты мне позволишь. И даже если не позволишь! Только попробуй избавиться от меня!

Пальцы Эмили ослабили свою хватку, и она одобрила решение девушки:

— Вот и хорошо. — Напряжение ее, казалось, исчезло, она быстро поднялась и сказала:

— Можно обедать, если ты готова. Мы будем ждать тебя в гостиной.

Дверь за ней закрылась, Виктория подошла к зеркалу: на нее смотрела худая, очень симпатичная девушка в лимонно-зеленом платье.