Зрелость. Автобиография… почти. Книга пятая. - Илья Андреевич Беляев

— Что с тобой, Ахагар? Когда это ты начал скрываться от опасностей и трястись за свою жизнь?

— Не забывайся, Балбин. Хотя ты мой сын, но никто не давал право повышать на меня голос и сомневаться в моих действиях. Я пока еще один из Совета Старейшин, и мое слово является законом.

Ахагар огляделся по сторонам на застывших и смотрящих на их перепалку воинов, и те моментально занялись своими делами.

— Прости, отец, — поклонился Балбин, — верю твоему слову, но мне все же непонятно…

— Сын мой, — уже смягчившись, начал предводитель, — все не так просто в этом мире. Ты видишь лишь то, до чего может дотянуться твой собственный взгляд. Я же пользовался магическим и узрел то, чего опасается и страшится любой предводитель, ставящий защиту своего рода на первое место.

— Ты говоришь загадками. Пророк одурманил твой взор?

— Нет. Совсем наоборот. Он помог раскрыть его и заглянуть туда, что скрыто от простых смертных.

— Я уверен, он не с проста появился в наших чертогах. Ему нужно посеять среди нас смуту.

— Не говори того, чего не знаешь. Когда-нибудь ты займешь мое место, и тогда…

— Нет, отец, я не последую твоему примеру. Я остаюсь здесь!

— Ты нужен мне в Арии, у Великих Гор.

— Мое решение ничто не заставит измениться. Я остаюсь.

— Ты умрешь. Умрешь так же, как и те воины, что согласились прикрывать наш отход.

— Умру? Нет. Я дождусь прихода твоего брата из Альвеста, тех, кто еще уцелел. Этилия никогда не отказывала нам в помощи.

На мгновение Ахагар призадумался. Он окинул унылым обреченным взглядом свой народ и тяжело вздохнул. Затем расправил плечи и заговорил, гордо подняв голову.

— Мой брат, — лучший воин гномьих кланов, пришел бы на помощь, бросив все свои дела. Кровники никогда не оставляли своих в беде, но только не в нашем случае.

Он повел плечами и словно увеличился в размерах еще больше. Возвышаясь над Балбином как скала, отец посмотрел в глаза сыну и продолжил:

— Его ноги больше никогда не переступят наших земель. Предки призвали Альвестских гномов в свои чертоги на пир древних воителей. Теперь он со своей семьей и людьми там.

— Откуда ты это знаешь? — отстранился от отца Балбин, не веря в то, о чем тот говорит.

— Пророк…

— Опять этот твой Пророк! — закричал сын, пятясь назад. — Я знал, что добром ничего не закончится, когда он впервые появился здесь. Он не хранитель добра. Он сеятель смуты! Ты бежишь как трус, не желая принять брошенный тебе вызов. Тебе никогда не попасть на пир предков! Ты не достоин этого.

Развернувшись, гном стал удаляться от предводителя, не желая терять драгоценное время на пустые бессмысленные разговоры.

— Балбин!

Разгневанный правитель не мог найти себе места от выходящий ярости. Дважды его рука тянулась к висящему за спиной двуручному топору и дважды чудовищной силой воли он опускал ее обратно.

— Балбин!

Прежде всего, он был предводитель гномов, но и отцовство не собирался сбрасывать со своих плеч. Внутри все сжалось, и тоска окутала Ахагара своим плащом. Он понимал, что видит сына в последний раз, и не мог сделать единственного шага, меняющего судьбу. Опустив голову, он закрыл глаза и мысленно воззвал к предкам.

— Повелитель, все готово к отходу.

Мысли прервал низкорослый гном, с двумя небольшими топориками по бокам, но встретившись с взглядом правителя, потупил взор и поклонился, собираясь уйти.

— Хорошо. Я буду замыкающим. Выступаем немедленно.

Ахагар попытался отыскать скрывшегося сына, но ничего не получилось. В последний раз осмотрев местность, каждую знакомую постройку, он медленно побрел в юго-восточный тоннель, куда устремились первые его воины.

— Они смели наше последнее укрепление, — прорычал гном, смахивая грубой перчаткой выступивший пот.

— Посланник сообщил, что помощь уже идет, — слукавил Балбин.

— Она идет уже вторую неделю!

— Они не бросят своего кровника.

— Очнись, никто не придет! Ему не нужно это. Он никогда не покинет свое подгорное королевство, так как зависит от него.

Посланник, сообщивший Ахагару, то, что его брат Хагарок не придет в Винарю на помощь, не мог выйти у Балбина из головы. Он не верил в это и все равно ждал, но время шло, а его все не было.

Ровно сутки прошло после ухода Ахагара и части населения подгорных жителей. Сын Старейшины все больше и больше убеждался в обоснованности поступка отца, но вернуть все назад было невозможно. Единственный юго-восточный проход через реку Арнику в Арии оказался завален громадными камнями-валунами. Алхимики Ахагара постарались на славу, вызывая землетрясение своими реагентами. Теперь об отсутствии предводителя свидетельствовали лишь нагромождение камней у восточного тоннеля.

Сейчас же Посланник лежал в десятке ярдах, распростертый на земле с пронзенной магической стрелой грудью, и расспросить более подробно его уже не получилось бы. Ряды защитников таяли словно масло, положенное в только что приготовленную еду. На время их последнего боя именно Балбин принял на себя командование над оставшимися для защиты отхода Ахагара и мирных жителей воинами. Мысль о том, что Пророк являлся подосланным магами шпионом больше не терзала его воображение, и Балбин постепенно менял свою точку зрения о нем.

Воины заполонили пещеру. Последний оплот сопротивления перед магами насчитывал несколько тысяч обученных, закаленных в бою, гномов, но это было жалкое зрелище по сравнению с Великими Волшебниками.

Появления первых магов в главной пещере не пришлось ждать долго. Заставу у каменных ворот расшвыряло в разные стороны, оставив на ее месте лишь гору обломков. Люди проникали в сердце подгорного королевства, неся смерть и разрушения. Арбалетчики сделали залп. Вовремя поставленный щит уберег от губительной волны стрел, хотя и не всех нападавших. Над их головами раздался крик воина, и на магов посыпались камни-валуны, заранее припасенные на случай вооруженного нападения.

Гномы не владели искусством волшебства, как часто бывало у людей, совершенно ничего не знающих об этом. Главным их достоинством являлось то, что они испокон веков изучали знахарство и алхимию. Их соплеменники пользовались большим почетом и уважением, проникаясь любовью к той или иной области науки. Обычно они удалялись далеко вглубь пещер и учились там у самого старого и мудрого гнома клана. После обучения они становились либо следопытами, изучая и открывая новые ветви пещер, либо возвращались обратно, помогая своим родным и близким. Разумеется, не все гномы могли попасть туда. Их отбирали особо тщательно и под личным присмотром предводителя клана.

Кто-то бросил в магов какой-то сверток. Поставленный щит против камней и стрел, оказался бессильным, а новое заклинание еще не родилось. Людей расшвыряло в разные стороны, обагрив