Счастливого дня смерти. Организатор самоубийств Ёмидзи и убийца Дуриан - Кота Нодзоми

– Ан-сан, хорошо потрудились. Это было превосходно. Как Вам последнее убийство в Японии?

Ёмидзи достал черный носовой платок.

– Было весело. Убивать людей всегда весело.

Дуриан приняла платок и радостно засмеялась, вытирая кровь с лица. Ее улыбка соответствовала возрасту, однако кровь на лице делала ее пугающей.

– Это хорошо. И Вы довольны, и я убрал мошенника, выдававшего себя за организатора самоубийств, и мы смогли продлить жизнь Сида-сана. Ура, ура. Великолепный Happy End.

– Ты прав. Ха-ха-ха.

– Хи-хи-хи.

Они смеялись во весь голос, стоя рядом с грудой мяса.

– Итак, примемся за уборку. Сперва приведем в порядок Ваши ножи. Если их не протереть как следует, скоро они придут в негодность.

– Не волнуйся. По телевизору говорили, что это нержавеющая сталь.

– И все же, не стоит их в таком виде убирать обратно в пальто. Давайте я помогу.

– Хорошооо.

Дуриан ответила с неохотой. И они вместе принялись чистить ножи черными носовыми платками Ёмидзи. Сколько их у него с собой? И почему все они черные?

– Скажи, Ёмидзи, почему ты так заботишься обо мне?

– Потому что мы друзья.

На его улыбку Дуриан лишь пожала плечами с видом полного непонимания.

– Если ты мой друг, то однажды я снова попытаюсь тебя убить. Поверь, я и сейчас этого очень хочу.

– Хи-хи. Наверное, это будет забавно.

Дуриан злобно сверлила недовольным взглядом Ёмидзи. Он вздохнул, признавая свое поражение.

– …Нам с Вами предстоит немало времени провести вместе, поэтому я должен сказать.

– Угу, угу, чего там?

– На самом деле… я… люблю Вас. Прошу, станьте моей девушкой, чтобы впоследствии мы сочетались браком!

Ёмидзи опустил голову и протянул руку, на что Дуриан произнесла: «…Фу», – и скорчила гримасу, словно увидела нечто противное.

– Как Вам такая дешевая шутка?

– …Я тя прирежу.

Дуриан пригрозила ножом, который чистила.

– Хи-хи-хи, простите. Сегодня у меня хорошее настроение.

– Да? Потому что избавился от самозванца?

– И это тоже… Но главное – завтра мы сможем посмотреть смерть Сида-сана. Ах, жду не дождусь.

– Хм. Так почему ты все-таки укрываешь меня?

– А Вы не будете смеяться?

– Да говори уже.

– Мне нравится, когда люди умирают.

– …Только поэтому?

– Да. Это мое все.

Ёмидзи засмеялся, его узкие глаза превратились в щелочки. Казалось, что в его смехе проскользнула нотка насмешки над самим собой.

– То есть ты, как и я, любишь убивать людей?

– Не совсем. Ан-сан, Вам нравится «убийство», мне же – «смерть». Я люблю наблюдать за тем, как люди умирают, – говорил Ёмидзи, словно декламировал стихотворение. – Но о том, чтобы убивать своими руками, я и не думаю. Хоть по мне и не скажешь, но я еще никогда и никого не убивал... Я просто одержимый извращенец.

– ...Следуя твоей логике, я – обычная извращенка, так что ли? – прорычала Дуриан словно хищник.

– Неудачно выразился.

С кривой усмешкой Ёмидзи поднял руки.

– И я не врал, когда говорил, что люблю Вас. Я люблю тела, которые Вы оставляете за собой, люблю смотреть на людей, которых Вы убиваете, поэтому в следующий раз, когда соберетесь кого-нибудь убить, сообщите мне, пожалуйста. Я хочу увидеть все вживую: от начала и до конца.

– Получается, что больше я ничем тебе не обязана, ведь у нас взаимовыгодные отношения.

– Да. Мы друзья. Кажется, это называется «друзья по интересам».

– Наверное, точнее будет сказать, что мы с тобой одного поля ягоды, – с самодовольным видом произнесла Дуриан. – И поэтому ты занимаешься организацией самоубийств?

Ёмидзи отвел взгляд от Дуриан и устремил куда-то вдаль. Подозрительный блеск промелькнул в его глазах.

– Да. Я много где побывал и многое видел: детей, умирающих от голода, матерей с младенцами, страдающих от болезни, солдат, умирающих с мыслями о семье. И все это было великолепно.

Ёмидзи улыбался, но его улыбка не выражала глумление или презрение.

– Но из всех видов смертей мне больше всего импонирует самоубийство. Нет ничего лучше, чем читать завещания самоубийц и смотреть на их лица. Поэтому я этим и занимаюсь. Это не столько работа, сколько увлечение. Наблюдать за людьми, которые сами сделали шаг навстречу смерти, доставляем мне истинное наслаждение... Хи-хи-хи.

– Хм. Ясно. Понимаю.

– Вы удивлены?

– Нет. Ты обычный человек. Самый обычный человек, который живет ради собственного счастья. Такой же, как и я.

– Хи-хи-хи, верно. Да, и не говорите об этом Сиду-сану. Он думает, что у меня более возвышенные цели. Поэтому давайте оставим все в секрете.

– Ладно.

– Большое спасибо.

И в этот момент его бледные губы расплылись в широкой улыбке.

– Ах, жду не дождусь. Завтра Син-сан наконец-то умрет. Редко встретишь таких интересных личностей, как он. Какое же у него будет лицо, когда он умрет? Жду не дождусь. Просто сгораю от нетерпения. Хи-хи-хи... Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Ёмидзи был в диком восторге. Его смех был по-настоящему радостным, довольным, счастливым.

– Верно, Сид-сан?

В этот миг мы встретились с Ёмидзи взглядом. Его улыбка была самой невинной и в то же время самой жестокой. Я содрогнулся.

Я никогда не забуду его лицо.

Я никогда не смогу забыть его лица.

До конца жизни я буду помнить. То есть еще один день.

– ...Все, хватит.

Я повернул голову, Моририн-тян убрала руку с моего лба.

– Ну как? Сама-то я не смотрела... Узнал, что хотел?

– Ага.

– Хм. Все-таки умрешь завтра?

– Ага.

– Ясно.

Мне было на все наплевать. Моририн-тян снова села на водительское место, посмотрела вперед, и мы поехали.

– ...Ха-ха.

Ни с того ни с сего я засмеялся. Я узнал, что хотел, хотя чувствовал, что мои ожидания и предположения были обмануты. Ёмидзи оказался обычным человеком. Обычным человеком, который стремится к счастью. Как и мы с Ан, он тоже наслаждается жизнью. Ёмидзи, ты мне стал больше нравиться. Хотя до Фувы тебе далеко.

Я вот о чем думаю. Ёмидзи знал, что я подглядываю, поэтому мы с ним глазами и встретились. Если он осведомлен о способностях Моририн-тян, то мог предположить, что я буду наблюдать за ним на расстоянии. А может быть, Ёмидзи тоже экстрасенс. Возможно, что его последний ответ был заранее заготовлен для нас с Ан, а его истинные цели совершенно иные.

Я вспомнил. Ёмидзи же говорил: «...Вы определяете мою ценность». Я так и поступлю.

Ёмидзи, ты мой друг.

– Ты чего улыбаешься?

– Да так... Руль! Смотри!

Моририн-тян не держала руль, а ее сидение было отодвинуто назад.

– Успокойся, я использую свои способности.

– Блин... У меня чуть инфаркт не случился... Да ты на всю катушку их используешь. Не ты ли говорила, что со сверхспособностями жизнь становится скучной?..

– Разок можно, очень помогает... Ой, нужно переходить в ручной режим.

Говоря это, Моририн-тян снова стала вести машину традиционно.

– Кстати, куда ехать-то? К тебе домой?

– Нет.

Я не могу пока пойти домой. Сперва мне нужно кое-куда зайти.

– Поехали к Фуве в кафе.

– Бог даст, свидимся на том свете.

– Я в это не верю.

– Я тоже, это просто вежливость.

– А-а, тогда ладно, свидимся.

– Угу, пока.

Этим простым диалогом мы попрощались навсегда.

Еще в машине я позвонил своему брату и договорился о его встрече с Моририн-тян. Он колебался, но я стиснул зубы и своим «Ну, пожалуйста, братик» все уладил. Не знаю, правда, согласился ли он потому, что не мог передо мной устоять, или же потому, что в нем загорелся интерес. В общем, завтра он встретится с Моририн-тян.

Выкуси, чертов брат.

Сейчас 11 вечера. На двери кафе «Фрэнд» висит табличка «Закрыто», но я проигнорировал ее и открыл дверь. Похоже, он был так сильно обеспокоен, что даже забыл запереть дверь.

«Дзинь-дзинь», – раздался звон колокольчика. Услышав его, Фува, сидевший за стойкой с опущенной головой, резко обернулся. Наверное, он плакал – его глаза опухли и покраснели, а когда он увидел меня, они выражали недоумение и радость.

И я сказал ему:

– Хозяин, мне как обычно.

День 7. Сид

Мне кажется, что эту историю можно было закончить на шестом дне. Думаю, это было бы лучшей концовкой. Ладно, буду продолжать, пока не умру. Это моя история. Далее последует эпилог, который нужен, в общем-то, как пятое колесо. Ничего особенного не случится, просто я умру. Для меня это важно, но для всех остальных, скорей всего, это пустяк. Что ж, пора умирать. Сегодня единственный в моей жизни Счастливый День Смерти.

Воскресенье

Мы с Фувой проговорили всю ночь. Ни он, ни я не касались темы о Такаи, просто трепались о том, о сем. Я рассказал ему, что сегодня умру, рассказал и о Ёмидзи. Это, конечно, поразило его, но он не останавливал меня. Да, Фува мой лучший друг. Он понимает меня.