Лунная магия - Дион Форчун

Те из нас, кто является в этот мир, проходят таким образом подготовку и формирование в предыдущей жизни. Что до меня, то я всегда была и есть жрица Великой Матери. Те немногие мужские инкарнации, через которые я прошла, не стоят внимания, и жизнь их протекала большей частью очень бурно и несчастливо. Но жрицей я была всегда, причем Великой жрицей еще со времен Атлантиды, ибо чем выше ранг, тем раньше состоялось посвящение, а я была одной из тех, кто служил в великом храме Солнца в Городе Золотых Ворот на острове Рута.

Это я была отослана прочь незадолго до конца, когда Носители Семян отправлялись в другую эпоху. Тогда я увидела из моря, как в последней катастрофе великая Атлантида погружается в пучину вод, и всему приходит конец. Позднее моя душа слилась с коллективной душой Египта, и я входила и выходила в двери царского дома при всех династиях. Сама я никогда не восседала на троне, оставаясь той загадочной фигурой, которая появлялась и исчезала в тени храмов.

Я принадлежу к культу Черной Изиды. Она весьма отличается от облаченной в зеленые одежды Богини Природы, которую женщины молили о даровании детей. Ее изображают с человеческим лицом либо с коровьими рогами. Но Черная Изида — это Изида Под Покровом, чей лик никому не дано увидеть и остаться в живых. А поскольку я представляю Ее, я тоже хожу в плаще и с вуалью, и эта привычка сохранилась у меня по сей день. Я не люблю, когда при ярком свете кто-нибудь заглядывает мне в лицо, и если уж мне приходится его открывать, то только под маской смеха и оживления. Лишь очень немногие видели мое лицо в состоянии покоя, ибо покой — это слишком прозрачная маска.

Кое-кто отождествляет Черную Изиду с Кали, утверждая, что Она есть зло. Но я не думаю, что Она такова, если не считать стихийную силу силой зла, чего я лично не делаю. Она действительно Разрушительница, но Она же и дарует свободу. Еще Она есть самая древняя Жизнь, а люди, как ничего на свете, страшатся всего первобытного. Фрейд это знал. Она есть хранилище огромной движущей силы, и когда эта движущая сила вздымается где-нибудь мощной волной, то это Она.

Я сломала Уилфрида, но он восстал, как феникс, возрожденный из пепла своей мертвой жизни, и познал Великую Изиду. Я убила его, и я же даровала ему жизнь. Это не зло, если только боль не считать злом, а я так не считаю. Ибо боль дает силу, а разрушение есть свобода.

Я не думаю, что существует такая вещь, как природное зло. То, что человек называет злом, есть просто не к месту приложенная сила. Некоторые определяют добро как то, что сохраняет в целости, а зло — как то, что разрушает. Но ведь и разрушение может быть очищающим, ибо и у людей, и у целых рас случается такое явление, как застой, вызванный слишком долгим сохранением status quo.

Потому я и вернулась в мир еще раз как жрица Великой Богини, принеся с собой память забытых искусств, одно из которых — это искусство быть женщиной. Я пришла, ибо я была послана. Ибо возникла нужда в том, что я могла дать. И послана была не жрица Светлой Изиды, но жрица Темной Изиды Под Покровом, так как нужда была именно в ней. И Они мне сказали: «У тебя будут тигриные зубы, так как быть тебе Разрушительницей. Люди назовут тебя Жрицей Всякого Зла, но тебе лучше знать, что это не так».

И вот я пришла на заре новой эры. Были и такие, кто ушел в мир до меня и наблюдал за крушением старого мира. Они были в доспехах и вооружены, эти Великие меченосцы, но при мне не было никакого оружия, кроме оружия, присущего женщине.

Действовать я могла только с помощью моей женской сущности и должна была выстроить и создать ее так, словно произведение искусства, а потому я трудилась над собой, как настоящий скульптор. Странное это было ощущение — чувствовать, как два аспекта моей личности постепенно сливаются и наконец соединяются в единое целое. На ранних стадиях я могла быть либо в одном сознании, либо в другом. Я могла скользнуть во сне в более широкое сознание, а пробудившись, вернуться обратно, но с собой я приносила лишь неясные и размытые обрывки снов. Дважды со мной случались кризисы, которые могли уничтожить и мою физическую сущность — настолько мощными были мои созидательные усилия. На короткие мгновения я соединяла обе свои сущности в одну, но детский разум в состоянии был выдержать лишь кратковременное соединение — жизнь и без того была для меня слишком трудна.

С наступлением отрочества все притихло, ибо никакой разум не смог бы выдержать двойной нагрузки. Позже, когда, повзрослев, я обрела некоторую устойчивость, это вернулось ко мне, и надо мной как бы нависла тень, ибо к тому времени фокус моего существа полностью переместился в физическое тело. Знакомая с языком спиритизма, я поначалу приняла эту тень за Духа-хранителя, но постепенно до меня стало доходить, что это просто моя высшая сущность. Еще медленнее я научилась полагаться на нее. Обе мои сущности никогда не пребывают во мне постоянно, ибо никакой организм этого бы не выдержал. Не могу я и призвать свою высшую сущность по собственному желанию, но я знаю, как создать условия, способствующие ее появлению. Здесь, к сожалению, я не могу обойтись без посторонней помощи.

Мне не под силу сделать это в одиночку; кто-то должен увидеть во мне Богиню, и лишь после этого проявляется Она. Я не Богиня, но я жрица Богини, и Она проявляется во мне, ибо все женщины суть Изида. Увидеть проявление Богини дано лишь немногим, а из тех, кто на это способен, не все могут это вынести, и тогда, в страхе перед Ней, они начинают ненавидеть меня. За свою жизнь я изведала немало ненависти» но и любви мне было отмерено с избытком.

Как я уже сказала, Уилфрид мне очень помог, когда я формировала себя в Себя. Мое оружие было готово, и следующая фаза моей карьеры находилась в земном мире. Я уже вышла из того возраста, когда женщина может надеяться пленить кого-нибудь своей внешностью, но пронизывающие меня силы чудесным образом преобразили мой облик, и я стала жить за счет сокровенной жизненной силы — без возраста, без смерти и без времени. Я не была ни молодой, ни старой, ни юной девушкой, ни зрелой женщиной. Люди знали, что я не молода, но и не могли думать обо мне как о старухе. А я просто жила на основе той жизненной силы, которая мешала людям увидеть меня такой, как я есть. Ослепленные ее блеском, они видели меня лишенной возраста бессмертной жрицей Великой Изиды. Более того, я знала, как подать себя на определенном фоне, а при желании могла, окутавшись пеленой собственной ауры, проскользнуть незаметно, как тень. Люди высмеивали мои декорации за их театральность и называли меня позеркой, но я-то знала, что мои декорации скорее психологические, а моя поза — это чистое самовнушение.