Последний из могикан - Джеймс Купер

Шли часы. Ничто не нарушало тишины и спокойствия ночи. Луна поднялась до зенита, и ее отвесные лучи освещали двух сестер, которые мирно спали, обняв друг друга. Дункан прикрыл сестер большой шалью Коры, тем самым лишив себя зрелища, которое он с такой любовью созерцал, потом опустил голову на обломок камня. Со стороны Давида неслись такие звуки храпа, которые в минуту бдения, конечно, возмутили бы его же собственный слух. Словом, кроме разведчика и могикан, всех победил сон, все утратили сознание действительности. Но бдительные стражи не знали ни сонливости, ни усталости. Неподвижные, как камни, они лежали, сливаясь с очертаниями утесов, беспрестанно окидывая взглядом темные ряды деревьев, которые окаймляли противоположный берег узкого потока. Ни один звук не ускользал от их слуха, и самый тщательный наблюдатель не мог бы сказать, дышат они или нет. Было очевидно, что такую осторожность породила долгая опытность и что самая тонкая хитрость врагов не могла бы обмануть ее. Однако все было спокойно. Наконец луна закатилась; над верхушками деревьев у излучины реки появилась розовая полоска и возвестила о наступлении нового дня.

Тогда Соколиный Глаз впервые пошевелился, пополз вдоль утеса и разбудил крепко спавшего Дункана.

– Пора в путь, – прошептал охотник. – Разбудите девушек и, когда я подведу пирогу к удобному месту, приготовьтесь спуститься к реке.

– А ночь прошла спокойно? – спросил Хейворд. – Меня сморил сон и помешал мне караулить.

– Да, и теперь все тихо, как было в полночь. Но тише! Молчите и торопитесь! – И разведчик пошел к пироге.

Окончательно проснувшись, Дункан приблизился к спящим девушкам и, откинув шаль, прикрывавшую их, сказал:

– Кора! Алиса! Проснитесь, пора в путь!

Кора подняла руку, точно отталкивая кого-то. Алиса же пролепетала своим нежным голоском:

– Нет-нет, дорогой отец, нас не покинули, с нами был Дункан!

– Да, Дункан здесь, – с волнением прошептал юноша, – и, пока он жив и пока грозит опасность, он тебя не покинет!.. Кора! Алиса! Вставайте! Пора в путь!

Вдруг Алиса пронзительно вскрикнула, а Кора вскочила и выпрямилась во весь рост. Не успел майор выговорить слова, как раздались такие страшные завывания, что даже у Дункана вся кровь прихлынула к сердцу. С минуту казалось, будто все демоны ада наполнили воздух, окружавший путешественников, и вились около них, изливая свою лютую злобу в диких криках.

Ужасный вой несся со всех сторон.

Испуганным слушателям чудилось, что нестройные вопли раздавались в чаще леса, в пещерах подле водопадов, среди скал, неслись с русла реки, падали с небес. Под звуки этого адского шума и гама Давид выпрямился, зажал уши и вскрикнул:

– Откуда эта какофония? Может быть, разверзлись адские своды? Человек не решился бы издавать такие звуки!

Его неосторожное движение вызвало залп выстрелов с противоположного берега. Несчастный учитель пения без чувств упал на камни, служившие ему ложем во время долгого сна. Могикане смело ответили криками на военный клич своих врагов, которые при виде падения Гамута завыли, торжествуя. Началась быстрая перестрелка; но обе враждующие стороны были так опытны, что ни на миг не покидали прикрытия. С величайшим напряжением Дункан прислушивался, надеясь уловить звук весел; он думал, что осталось только одно средство спасения – бегство. Река по-прежнему катила свои волны мимо утесов, но пироги не было видно на черной воде. Хейворд уже начал думать, что разведчик безжалостно бросил их, как вдруг на скале под его ногами блеснуло пламя, и свирепый вой доказал, что посланница смерти, отправленная из ружья Соколиного Глаза, отыскала себе жертву. Даже этот слабый отпор заставил нападающих отступить. Мало-помалу крики дикарей замолкли, и Гленн снова окутала та же тишина, которая обнимала его дикие скалы до начала смятения и шума.

Дункан, пользуясь благоприятной минутой, подбежал к распростертому Гамуту и отнес его в узкую расселину, служившую убежищем обеим сестрам.

– Скальп бедняги уцелел, – спокойно заметил Соколиный Глаз, проводя рукой по голове Давида. – Вот человек, у которого слишком длинный язык! Это было безумием – показаться дикарям на незащищенной скале во весь свой огромный рост. Удивляюсь, что он остался жив!

– Разве он не умер? – спросила Кора голосом, в котором зазвучали хриплые нотки, выдававшие происходившую в ней борьбу между ужасом и желанием сохранить внешнее спокойствие. – Можем ли мы помочь этому несчастному?

– Он жив, сердце бьется. Дайте ему отдохнуть немного – он придет в себя, станет благоразумнее и доживет до назначенного ему часа, – ответил Соколиный Глаз, снова искоса посмотрев на неподвижное тело певца и в то же время с изумительной быстротой и ловкостью заряжая свое ружье. – Ункас, внеси его в пещеру и положи на ветки сассафраса. Чем дольше он проспит, тем будет лучше для него, так как вряд ли ему удастся найти достаточно хорошее прикрытие для своей длинной фигуры, а пением он не защитит себя от ирокезов.

– Значит, вы думаете, что атака повторится? – спросил Хейворд.

– Могу ли я думать, будто голодный волк насытится одним кусочком мяса? Макуасы потеряли одного из своих, а после первой потери, даже после неудачного нападения они всегда отступают. Но злодеи вернутся и придумают новое средство получить наши скальпы. Мы должны, – продолжал он, подняв лицо, омраченное тенью тревоги, – продержаться здесь, пока Мунро не пришлет нам на помощь солдат. Дай бог, чтобы это случилось поскорее и чтобы вел солдат тот, кто знает обычаи индейцев.

– Вы слышите, Кора, что, по всей вероятности, нас ожидает? – спросил Дункан. – Мы можем надеяться только на заботливость вашего отца. Войдите же обе в пещеру, там вы будете по крайней мере в безопасности от выстрелов наших врагов, и позаботьтесь о нашем несчастном товарище.

Молодые девушки прошли вслед за ним во внутреннюю пещеру, где лежал Давид, все еще неподвижный, но его вздохи показывали, что к нему возвратилось сознание. Передав раненого на попечение девушек, Хейворд пошел было к выходу, но его остановили.

– Дункан… – дрожащим голосом сказала Кора.

Майор обернулся и посмотрел на девушку. Ее лицо смертельно побледнело, губы дрожали, а в устремленных на него глазах было такое напряжение, что майор мгновенно вернулся к ней.

– Помните, Дункан, как необходима ваша жизнь для нашего спасения! Помните, что отец доверил нас вашим заботам; помните, что все зависит от вашей осторожности, – сказала она, и красноречивый румянец покрыл ее черты. – Словом, помните: вами дорожат все носящие имя Мунро.

– Если что-нибудь может увеличить мою привязанность к жизни, – ответил Хейворд, бессознательно глядя на молчавшую Алису, – то именно такая уверенность. Как майор шестидесятого полка я должен принять участие в обороне. Но нас ожидает нетрудная задача: нам придется только короткое время отбивать нападение дикарей.