Криминальные каникулы - Екатерина Вильмонт

— Вот именно! Он просто вошел во вкус!

Мотька посмотрела на меня с сожалением, как на недоразвитую. Разве что пальцем у виска не покрутила.

Но на пляже мы забыли обо всех разногласиях. Кроме ежедневно купающейся в одно время с нами старушки и привычной компании картежников, мы обнаружили там Вальчика и… Тамару.

— Кончилась его свобода! — злорадно хохотнула Мотька.

Мы полезли в море. В воде отступили все тревоги. Хотелось вопить, прыгать, качаться на волнах!

— Аська, давай на всякий случай не будем орать по-русски!

— На какой случай? — удивилась я. — Мы же просто купаемся.

— Знаешь, пусть думают, что мы по-русски ни в зуб ногой! Может, что интересное услышим!

— Молодец, Матильда!

Вскоре мы увидели, что Томка и еще одна, не менее пышная дама, решили искупаться. Они кокетливо пробовали ногами воду, взвизгивали, брызгались, вопили «Ой, мама, не могу!» под одобрительные смешки всей компании и, наконец, погрузили свои телеса в изумрудную воду Средиземного моря. Теперь они резвились неподалеку от нас.

— Девчонки, а вы тоже с России? — спросила нас Томка.

Мы сделали вид, что ничего не понимаем.

— Вы не русские, что ли? Мотька подняла брови.

— Русс? Ло! Ло!

— Да нет, местные, видать! — сказала Томкина подружка.

— А говорят, местные сейчас не купаются. Может, приехали откуда…

— Шпрехен зи дойч? — нагло спросила Матильда.

Я похолодела. Еще по-английски Мотька с грехом пополам объяснится, но по-немецки? Впрочем, дамы в немецком тоже были не сильны.

— Чего она сказала? Клав, ты разобрала?

— Да вроде спрашивает, говорим ли мы по-немецки.

— Парле ву франсэ? — окончательно обнаглела Матильда, поняв, что тут ей разоблачение не угрожает.

— А теперь, говорим ли мы по-французски.

— Ага! Сейчас! Скажи этой соплячке, что мы только по-русски разумеем, и ничего, где надо, нас понимают!

— Да ты что, Томка! Девчонки совсем зеленые, а вон уже сколько языков знают!

Я со смеху чуть не утонула! Мотька как-то подозрительно взмахнула руками и с головой ушла под воду.

Мы вылезли и улеглись на песке. Дамы вскоре вернулись на берег и устроились неподалеку.

— Клавка, а ты, похоже, тут балдеешь? — спросила вдруг Томка.

— Это точно! Мне тут все по кайфу!

— А мне не нравится!

— Почему?

— Ну что это за пляж? Народу никого, купальник некому показать, покадриться не с кем!

— Какой тебе кадреж, у мужиков на глазах!

— Самое оно!

— А ты надолго? Вальчик тут вроде прочно обосновался?

— Он-то да, ему в Москву пока дорога заказана, он там немножко палку перегнул. Так что мне за него дела делать приходится. Сегодня опять в Москву лечу, надо одного человечка отследить…

Мы замерли.

— А вернешься когда?

— На той неделе. В воскресенье подружку отсюда встречу, а потом вернусь.

— Понимаешь? — шепнула я Мотьке,

— А то!

— Чего ж ты все сама-то? — спросила Клава.

— А чужим нельзя доверять. Нальчик вот доверял и чуть не погорел. Я тогда ему сказала: теперь сама буду за всем следить. Он тут уже три месяца кантуется, а я гоняю как оголтелая! Но ничего, зато мы теперь такие бабки делаем!

— Мой тоже неплохо зашибает, но я про его дела знать не знаю. На кой мне это? У меня и так все есть.

— Дело вкуса! Мне, например, нравится не сидеть на одном месте. За последнее время где только не побывала! А вот будут у меня пять лимонов зелененьких, я Вальчи-ку ручкой сделаю и закачусь куда-нибудь, на Гавайи, например! Куплю себе домик, найду парня помоложе…

— Размечталась! Да если ты Вальчика кинешь…

— Зачем кидать? Я с ним поделю все по-честному, как уговорено было, но жить с ним всю оставшуюся жизнь — извини, подвинься!

— А он про твои планы знает?

— Знает, не знает, какая разница? Думаешь, он от меня не гуляет?

— Гуляет. Даже знаю, с кем.

— Да ну? Клавка, скажи, умоляю!

— Тут на днях с Ритулей его видела, уж он перед ней рассыпался…

— Козел! Ну он, понятно, она девка видная, а ей-то что в этом борове? Бабки? Так она сама не бедная вроде.

— Что это ты так родного мужа?

— А! Надоел хуже смерти!

— Окрутела ты, подруга!

— Что есть, то есть, — со смехом согласилась Томка. — Но только не трепись, Клавка!

— Да ты что! Я — могила!

Подруги замолчали. Теперь они лежали на спинах, прикрыв лица соломенными шляпами. Мы а Мотькой побежали в море.

— Аська, не нравится мне эта история. Она, значит, тоже будет сегодня в аэропорту! Нам нельзя ей на глаза попадаться.

— Хорошо, что мы это знаем! Будем держаться в сторонке. И надо на всякий случай Арье предупредить.

— Володька его предупредит. А как ты думаешь, она уже до Курицы добралась?

— Надо позвонить и выяснить.

— Скорее всего добралась. Она ведь к отлету Курицы не вернется, будет в Москве встречать с грузом. Ох, плохо, хуже некуда!

— Погоди, не каркай! Может, все еще и обойдется!

— Знаешь, Аська, давай-ка сейчас домой поедем. Во-первых, Володьке надо сообщить, а во-вторых, план действий в аэропорту продумать до малейших деталей. Вальчик нас не раз видел, Томка тоже узнает, так что сама понимаешь…

— Да, ты права!

Мы выскочили из моря, мигом ополоснулись под душем, переоделись и бросились бегом на автобусную остановку. Через четверть часа мы уже подходили к дому. Дверь почему-то была закрыта на цепочку. Странно! Мы позвонили. Открыл нам Володька.

— Вы чего так рано? — недовольным тоном спросил он.

— Новости есть! — сообщила я.

— Какие?

Мы быстро рассказали ему о Томке.

— Да, — озабоченно проговорил он, — это сильно осложняет дело. Наверное, не стоит вам в аэропорт ехать. Они насторожиться могут!

— Еще чего! — возмутилась я. — Не много ли ты на себя берешь?

— Ровно столько, сколько надо! — отрезал Володька. — Вся операция вообще будет в мужской уборной происходить, так что вам там совершенно нечего делать. Вы мне даже сигнал бедствия подать не сможете. Ни фига! Я переоденусь парнем! — заявила Матильда.

— Что? — разинул рот Володька.

— А что такого? Я вполне за парня сойду.

— Аська вот на это не сгодится, у нее формы пышные!

— Это точно! — заржал Володька. — А ты, значит, переоденешься и в мужской сортир сунешься?

— Надо будет, сунусь! — решительно сказала Мотька. — Вот обожди, я сейчас! — Она юркнула в нашу комнату и через пять минут вернулась. Ее нельзя было узнать. В джинсах, полосатой майке и джинсовой куртке на «молнии», в Вовкиной джинсовой кепочке и в кроссовках, она вошла такой размашистой, мальчишеской походкой, что никто не признал бы в ней хрупкую изящную девочку. Недаром моя мама говорит, что Матильда прирожденная актриса!

— Мотька! Класс! — закричала я. Володька просто остолбенел.

— Да! Ну ты даешь, Матильда! Хотя, если приглядеться… По лицу видно, что ты девчонка!

— Да кто там будет вглядываться! Она надвинула кепку пониже на глаза.

— А так?

— Вот теперь здорово! Клевый шкет из тебя вышел! — одобрил Володя. — Аська, а тебе тоже надо что-то придумать. Ура! Идея! Ты будешь монашкой! Монашка Монахова!

— Монашкой? Какой?

— Не все ли равно? Думаешь, это жулье в конфессиях разбирается? Постой, я сейчас.

Он выскочил и через две минуты вернулся с Женей.

— Мам, погляди, как Мотька на маскарад вырядилась!

— С ума сойти! — всплеснула руками Женя, а Вовка за ее спиной прижал палец к губам.

— Вот, мама, Аську мы бы хотели монашкой нарядить, во все черное. Тут твоя помощь требуется.

— А что, ей черное подойдет, — сказала Женя и задумалась. — Я сейчас!

Она принесла мне черную длинную юбку, черную блузку и черный платок.

— Одевайся!

Юбка была не на резинке и тут же с меня свалилась.

— Не беда! Сейчас заколем булавкой! — Женя уже увлеклась идеей сделать из меня монашку. — Так, теперь блузку! Володя, выйди пока!

Он с хохотом выскочил из комнаты.

Осмотрев меня, Женя сказала:

— Надо еще немного белого, тогда будет похоже! — Она принесла белую тряпочку, быстро подшила ее к черному платку и повязала это мне на голову, убрав под платок все волосы. — Аська, какая ты в этом красивая! Володя, иди сюда!

Володька вошел и замер на пороге.

— Да! Боярыня Морозова в юности. Никто нипочем тебя не узнает. Спасибо, мама, ты настоящий друг. Можешь быть свободна!

Женя, смеясь, ушла.

— Володька, что ты наплел матери? — накинулась на него Мотька.

— Сказал, что в школе маскарад!

— И она поверила?

— Почему бы и нет? В принципе, я ей почти не вру, нет нужды. Мать большая де-мократка. И мою свободу не ограничивает. А вам часто врать приходится?

— Да, без вранья не обойдешься! — ответила я. — Но мы врем только в благотворительных целях.

— То есть?

— Чтобы им не слишком волноваться.

— Да, при ваших увлечениях…

Глава XIV ПРОВОДЫ АРЬЕ

В аэропорт мы приехали загодя — прощупать почву. Володька знал тут все ходы и выходы.