Метро 2033: Чужими глазами - Сергей Семенов

За Пролетарской их ненадолго задержали на блокпосту, но вскоре дрезины покатились дальше. Проехали Автозаводскую, выложенную серым мрамором и встретившую их веселыми криками местной ребятни. Станция, где почти все мужчины промышляли сталкерством, мелькнула перед глазами и осталась позади. Проскочили Комсомольскую и Кировскую, – после великолепия Столицы и Ленинской эти полустанки казались скучными и непривлекательными. Унылые и однотипные, станции-клоны не пробуждали интерес Аркадия – охотник не умел видеть красоту в однообразии советской архитектуры. Бесхитростное оформление, выдающее не то отсутствие фантазии у дизайнера, не то нехватку денег у городского бюджета. До «конечной» оставалось совсем немного.

Парк культуры радовал глаз. Большой беленый свод с люстрами, составленными из множества светильников-грибочков, оттертый до блеска пол, сложенный из массивных плиток зеленого и серого цвета, чистота и порядок кругом. Охотник помнил эту станцию еще до Страшного дня, и ее жители умудрились сохранить Парк культуры в первозданном виде. Мотор фыркнул, и дрезина замерла в ожидании обратного пути. Караванщикам еще предстояли выгрузка товара и нудные торги. У охотника же имелись личные дела. Заскочить в лазарет, забрать у старого знакомого необходимое ему лекарство – дело двадцати минут. Местный доктор Вячеслав сбывал Аркадию антибиотик, который хоть как-то помогал охотнику бороться со своим недугом. Местные же охранники, как правило, за горсть патронов закрывали глаза на чужака.

Всю дорогу к лазарету Аркадий не мог отделаться от смутного беспокойства – казалось, будто в воздухе повис некий новый запах, веяние перемен. Недобрых перемен. Охранник, дежуривший возле входа в госпиталь, оказался незнакомым. Аркан напрягся, стараясь не выдавать своего волнении, шагнул вперед.

– Эй, ты куда намылился? – плечистый рябой мужик в камуфляже перегородил Аркану дорогу. Грубое лицо, будто изъеденное неизвестной кожной болезнью, глаза-щелочки, равнодушный взгляд. Человек-скала.

– Мне к Ильичеву нужно по делу, – доложился Аркан, не сводя взгляда с охранника.

– Неприемный день, братан, извини, – ухмыльнулся хранитель спокойствия, обнажая крепкие зубы. – А ты кто такой вообще будешь? Что-то не узнаю тебя.

Охотник сунул руку в карман, тихонько звякнул патронами. Лицо охранника посерьезнело.

– Давай-ка дуй отсюда! – повысил голос широкоплечий, толкая Аркана. Когда охотник отошел на несколько шагов, вернувшийся на свое место охранник принял равнодушную позу. Предчувствие перемен не обмануло. Теперь ничего не оставалось, кроме как возвращаться на платформу к своим, и понурившись охотник зашагал обратно. Проживавший на Парке культуры давно знакомый врач был единственным, кто мог помочь охотнику в борьбе с его недугом. И вот последняя ниточка оборвалась.

– Аркадий Иванович! – вдруг окликнул охотника кто-то. Аркан обернулся. Из-за угла его поманил молодой белобрысый мужчина. Охотник мгновенно узнал в нем зятя доктора, хотя и не видел того почти два года. Аркадий нырнул за угол, стиснул ладонь парня. Удостоверившись, что их никто не видит, тот быстро запустил руку в карман, вытащил на свет божий небольшую коробочку. Не говоря ни слова, сунул ее в карман Аркану.

– Берите! – торопливо прошептал он. – Батя при смерти лежит. Боюсь, уже не оклемается.

Ничего не понимающий Аркадий поднял взгляд на мужчину. Неприятная весть словно обухом топора ударила охотника, оглушив и вогнав в ступор.

– Что случилось?

– Сердце, – невесело пояснил парень. – Он давно уже жаловался, – собеседник указал пальцем на карман охотника. – Там то, что вам нужно. Меньше, чем батя обещал, но больше нет. Это все. Он просил прощения. Извините, мне пора. Не нужно, чтобы нас здесь видели.

Тихое «спасибо» сорвалось с уст охотника и повисло в воздухе. Коридор опустел в мгновение ока, словно и не было никакого благодетеля. Аркан достал коробочку, медленно раскрыл ее. Три ампулы. Прощальный дар от товарища, последняя благодарность за старые долги. Друг даровал охотнику несколько дней или недель спокойствия и одновременно обрекал на мучительную неизвестность потом.

Незаметно Аркадий выскользнул в туннель, бесшумно добрался до платформы. Мрачные мысли накинулись на него, словно голодные рыбы на приманку. Лекарство пока есть, но надолго ли его хватит? Две-три недели, а что потом?

Забытое чувство шевельнулось в душе, пустило когти глубже. Это был страх.

После торгов все караванщики собрались в небольшой столовой в одном из подсобных помещений станции. Челноки были недовольны – Альянс в очередной раз задрал цены на детали для дизелей. Обедали молча, все эмоции хранили до дома, чтобы выплеснуть их там. Аркадий еще раз про себя отметил, что кухня у «заводчан» куда хуже, нежели в Столице. Или просто незваных гостей специально не баловали кулинарными изысками – слишком много чести. В тесной харчевне блуждали запахи еды и кухни, в дальнем уголке балагурила подвыпившая компания мужчин, и оттуда порой долетал громкий смех и отдельные реплики.

– Петрович, тебя домой проводить или сам доковыляешь? – громогласно спросил детина худосочного старика, сидящего за соседним столиком. Уничтожая свою порцию, Аркан осторожно поглядывал на деда. Жизнь выжала все соки из этого некогда сильного тела. Грязный залатанный китель висел на старике, словно мешок. Всклокоченные засаленные волосы, кустистые брови, спускающиеся прямо к уголкам глаз, на щеках – жесткая щетина, давно не знавшая бритвы. Лицо бороздили морщины, в которых гнездилась застарелая грязь.

– Сам доковыляю, – старик мотнул головой и взмахнул рукой. – Не надо меня никуда тащить. У меня еще сил – ого-го! Я к Надюхе сейчас пойду, «инструмент» у меня пока исправный, – осмелел дед, уже откровенно «поплывший»

Веселая компания взорвалась дружным хохотом. Видимо, старик у них служил местной забавной. Тему «похода к Надюхе» тотчас подхватили за столом, и один мужчина в возрасте повел рассказ про своего молодого и неопытного товарища.

– Говорит мне – не знаю, как подступиться. Пацаненок скромный, бабы никогда не щупал. А я ему – ты свет-то пригаси, и кружечку для храбрости. Тут надо ласково, по-доброму, по-семейному. Оно само там дальше пойдет, главное – начни.

– Ты трахаль-теоретик, а тут практика нужна, – зычно грянул из-за соседнего стола здоровенный детина. Все вокруг загоготали над пошлой шуткой товарища. Видимо, компания сталкеров праздновала тут удачную вылазку, «обмывая» добытое добро.

– Про начало тоже не согласен, – отозвался высокий мужчина у стены. – Конец тут тоже немаловажен.

– Ну, кто бы спорил, – засмеялся рассказчик. – Костыль, ты теперь когда наверх?

– Послезавтра собираемся, – отозвался названный Костылем, потягивая из граненого стакана мутную жижу. – Чую я, там еще есть чем поживиться.

Аркадий перевел взгляд на старика. Тот как-то неожиданно понурился и съежился. В глазах уже не было того озорного пьяного блеска. Теперь там плескалось отчаяние.

– Ходят все туда-сюда, суки, – выругался старик, задрав голову и глядя в низкий грязный потолок. – Верхолазы-голодранцы. – Дед говорил клокочущим голосом, словно в горле у него что-то варилось. Слова мужчин о походе наверх разбередили какую-то рану в его душе.

– Петрович, хватит тебе уже. Дуй домой, – бросил деду Костыль. Но старик упрямо покачал головой и уперся взглядом в стену. Охотник заметил, что на глазах у деда блеснула влага.

– Жалко парня, – донеслось из-за стола балагуривших. – Говорил я ему – не твое это дело, не суйся ты наверх, отгрызут тебе башку. Сам виноват. Ну все, мужики, шевелитесь. И так уже засиделись, пора.

Аркадий отложил ложку, продолжая следить за стариком. Тот вдруг всхлипнул, из глаза скатилась вниз одинокая слеза, спрятавшись в бороздке глубокой морщины. Дед был безнадежно пьян. Глаза бессмысленно блуждали, сухие губы размыкались, пытаясь произнести что-то, но получалось нечто невнятное.

– Твари, – прошептал дед и уперся подбородком себе в грудь. Охотник заметил, как откуда-то выскочила маленькая девочка. Подбежав к старику, она осторожно коснулась его сухой руки.

– Деда, пойдем! – тихо попросила малышка. – Мама сказала, что тебе надо отдохнуть.

Старик закивал, не глядя на малышку, и отвернулся к стенке. Аркадий понял – даже будучи пьяным, тот не хотел, чтобы девочка увидела его слезы.

– Деда, пожалуйста, – девочка ласково погладила старика по плечу. – Пойдем.

– Сейчас, Варвара Сергеевна, – пробормотал дед. – Сейчас, родимая. Уже иду.

Но старик был явно не в состоянии доковылять до дома – выпитая брага сделала свое дело. Аркадий выскользнул из-за стола и подхватил деда. Тот поднял на охотника удивленный взгляд.

– Пойдем, отец, – предложил Аркадий, поддерживая старика. – Провожу.