Шалава - Дмитрий Щербаков

Закатившимися от муки глазами Сашка смотрел, как конвульсивно, судорожно, болезненно корчится тело Любы в такт движениям насильника. Девушка каждый раз пыталась как бы отползти, отодвинуться, отдалиться от терзающего ее мужского жезла. Но тщетно. До Сашки доносилось бессмысленное, полусумасшедшее бормотание Любы, перемежающееся бессвязным лепетом о пощаде и пронзительными взвизгами боли. «Да, видеть такое — похуже, чем по яйцам получить! — мелькнуло в голове у Таранова.— Подонки, какие же подонки! Ох, дайте мне только отсюда живым выйти...»

Наконец кончил и Мишка. Заметив это, Борис отпустил Сашку, тотчас врезал ему с двух сторон по ребрам. Задыхаясь, Таранов упал. Клямкин добавил ему носком сапога по почкам.

— Не калечить! — бросил Семен не терпящим возражений тоном. — Хватит с него. А вот на девочке можешь еще раз отметиться, если хочешь.

— Хочу| — осклабился Борис.

— А я потом повторю! — заржал Михаил, которого явно развлекала ситуация.

Сашка перевернулся на полу, сел, тихо простонал. Делать он больше ничего не мог, словно остекленел. Как сквозь вату Таранов наблюдал два следующих акта соития. Люба уже на на что не реагировала, ее тело лишь механически сотрясалось под ударами бедер «партнеров».

...Толстолобов, завершивший экзекуцию, застегивался.

— Сволоки ее в душ, — приказал Юрьев. — Оботри всю, особенно промой ей дырку. Уничтожь улики. А то еще заявит, сука...

Мишка усмехнулся, развязал руки и ноги девушки, начал поднимать ее безвольное тело.

— Я сама... — вдруг слабо проговорила Люба.

— Что «сама»? — резко спросил Семен.

— Вымоюсь сама... Только проводите меня, я идти не могу...

— Ладно, пусть сама в своей щели ковыряется, — разрешил Семен. — Только проследи за ней, Мих. Чтоб без халтуры.

Когда Любу привели из душа, девушка уже немного пришла в себя. Она вяло оделась.

— Итак, ты, телка, породнилась с моими братками! — весело объявил Семен. — Сейчас мы это отметим! Боря, водки!

Борис извлек из своей сумки пару бутылок самой дешевой водки.

— Я не буду... не хочу... — пробормотала Люба.

— Тебя не спрашивают. — отмахнулся Семен. — Боря, а ты угости мальчика!

— Не стану я пить вашу водку! — выкрикнул Сашка, все еще сидевший на полу.

— Станешь! — прошипел Клямкин, рывком поднимая его на ноги.

Таранов попытался оттолкнуть бандита, но Борис яростно саданул его под дых. Сашка захлебнулся дыханием, судорожно раскрыл рот, пытаясь глотнуть воздуха, и тут же почувствовал, как в горло хлынула обжигающая жидкость.

— Ну, выпьешь сама или помочь? — спросил Семен Любу.

— Выпью... — обреченно прошептала та.

Юрьев налил ей полный стакан. Люба залпом выпила. Юрьев сразу налил второй.

— Погоди... — сипло выдохнула девушка.

— Пей, время! — приказал Семен.

Она покорно выпила.

— Все, сваливаем, пацаны! — распорядился Юрьев.

...Домой Сашку и Любу везли в машине с зашторенными окнами, так что даже определить место, где происходила расправа, они не могли. К тому же стояла ночь и на улице было совсем темно.

Высадили их у собственного подъезда, буквально вышвырнули из автомобиля. Тачка тотчас умчалась.

— Идем спать... — пробормотала пьяная Люба заплетающимся языком. — Погуляли... Хорошо хоть, завтра выходной... Эти сволочи все рассчитали.

Глава 14

Сашку разбудил телефонный звонок. Таранов торопливо выскочил в коридор из своей комнаты, спеша снять трубку. Он не хотел, чтобы трезвон потревожил спящую Любу: пусть отдохнет девчонка после вчерашнего ужаса. Но Сашка опоздал: Люба уже высунулась из спальни.

— Алло! — досадливо крикнул Таранов в микрофон.

— Здравствуй, Сашенька! — раздался насмешливый голос Инги. — Узнаешь девушку?

— Узнаю... — буркнул Таранов.

— Ну конечно, как же не узнать любимую жену, — ерничала Инга. — Правда, бывшую, зато любимую столь горячо, столь горячо...

— Что тебе надо? — перебил Сашка.

— Столь горячо тобой любимую, что ты, едва разведясь с ней, подал заявление в загс с другой бабой. С постоянной своей подстилкой! — выкрикнула вдруг Инга зло.

— Врешь! — вскипел Сашка. — Люба никогда не была моей любовницей, ты это прекрасно знаешь!

— Расскажи своей бабушке! — с торжествующим злорадством прокричала Инга. — Тоже мне, ангелочки! Голубки! Возвышенная неземная любовь! Нечего мне лапшу на уши вешать! Знаю я все! Блядун и потаскуха грязные развратники, предатели — вот вы кто!

— Не тебе судить! Ты-то кто'?

— Она ведь сюда к тебе ездила, когда я на дежурства уходила! И оставалась ночевать! Что, не так?!

— Откуда ты знаешь?

— Соседи Семену доложили! Сочувствовали мне, лицемеры чертовы!

— Семен уже и с соседями скорешился?

— Представь, скорешился И я скорешилась! Профессии Семена мне стыдиться не приходится!

— Откуда ты знаешь, что мы с Любой подали заявление?

— От Мишки с Борькой! Они за тобой следили, хотели ребра тебе переломать! Да я удержала! — Инга ехидно расхохоталась. — Я объяснила им, что если они хотят допечь тебя до самых печенок, то пусть лучше трахнут Любку! Тогда ты сам повесишься! И Семен одобрил — следов останется меньше! Вот так, Сашенька! Ну, как ты вчера провел время со своей невестой?! — торжествовала Инга. — Счастлив был?! Наслаждался?!

Сашка молчал.

— Женись, женись теперь на бабе, которую в очередь оттрахали два мужика подряд! Живи с ней! Живи и вспоминай, Сашенька! И ментам вы не сможете заявить — заявлять нечего, улик нет! Вот так! — восторженно орала Инга.

— Ты ответишь за это, Инга, — сказал Сашка тихо.— Ты ответишь мне за Любу. И подонки твои ответят. Клянусь.

— Ты еще угрожаешь?! — издевательски хохотнула Инга. — Слизняк! Кому отвечу?! Тебе, что ли?! Руки коротки! А ты живи, живи со своей сортирной подстилкой!

— Ответишь. Клянусь. — Сашка сказал это глухо, но твердо. Не произнеся больше ни слова, он бросил трубку.

Люба вышла из своей комнаты, из которой до сих пор только выглядывала, слушая разговор, и нежно коснулась Сашкиной руки.

— Саня, успокойся, — попросила она.

— Это Инга подбила бандитов изнасиловать тебя,— бесцветно произнес Таранов. — Они хотели просто избить меня, отомстить. А она подговорила трахнуть тебя. При мне. Чтобы мне стало совсем невыносимо!

— Саня, успокойся, пожалуйста! — ласково, но настойчиво повторила Люба. — Никто не умер. И даже не покалечен. Забудем, как дурной сон. Пока. Временно. Вспомни о тренировках, потом поступай в СОБР, рассчитаешься...

— Ты не понимаешь, — деревянно проговорил Тара-нов. — Ты не понимаешь, Любка, Любка моя, не понимаешь, не понимаешь...

Он мягко отнял у нее свою руку и ушел на кухню. Люба, которая не успела даже одеться и вышла в коридор в одной ночной рубашке, вернулась в свою комнату. Она привела себя в порядок, умылась, причесалась, потом зашла на кухню к Сашке. Тот сидел за столом, положив голову на руки, и лицо его выражало безнадежное отчаяние.

— Санька, ну не переживай же ты так! — воскликнула Люба ободряюще. — Лучше устраивайся скорее тренироваться!

— Тренироваться! — фыркнул Сашка. — Я звонил тут Снегиреву, уточнял. Чтобы приобрести нужную форму за короткий срок, надо пахать почти круглосуточно! Иначе заниматься придется минимум год! А я не могу ждать год, я повешусь! Мне уже сегодня всю ночь снились наши с тобой вчерашние приключения! И я знаю себя — эти сны будут теперь повторяться еженощно! А ежедневно я не смогу смотреть тебе в глаза. Пока не рассчитаюсь с ними за тебя!

— Поступай на интенсивные тренировки, — твердо сказала Люба.

— Ага! А кормить меня кто будет?! Ты?!

— Я. Я стала прилично зарабатывать. Много ли нам двоим надо?

— Любка, мне стыдно сидеть на твоей шее! И так не мужик уже, а тут еще... — Он горестно обхватил голову ладонями.

— Тогда вот что, Саня... — произнесла Люба медленно. — Плюнь на все. Плюнь и забудь. Поступай работать хоть дворником, хоть куда. И выбрось эту историю из головы, как дрянной кошмар. Я люблю тебя. Любым люблю — и сильным, и слабым, и... любым. Оправься от стресса... и решай — нужна я тебе, нет ли...

— Да кем я буду себя чувствовать перед тобой, если не отомщу им?! — почти заорал Таранов.

— Я могу обойтись без мести. Пойми, я взрослая женщина, Саня. Ну, изнасиловали... бывает. Надеюсь, не заразили нечем. Впрочем, я проверюсь.

— А если залет?!

— Вытравлю. Не девочка. Нынче аборт сделать — легче чем зуб вырвать.

— Как ты можешь так спокойно обо всем этом?!

— А мне не пятнадцать лет. И даже не двадцать. Я не в дворянском пансионе выросла. И не стану, как обесчещенная гимназистка, всю жизнь потом мотаться по психиатрам. Я сильная, Саня, хотя знаю, что произвожу впечатление прямо противоположное. Но... мне известна цена многому в жизни. И ломать свою жизнь из-за пары подонков я не намерена. Они того не стоят.