Апостат (СИ) - Злобин Михаил

Глядя в сверкающие упрямством глаза юноши, я был склонен ему поверить. Если раньше во мне и жили какие-то сомнения, то теперь они развеялись, как утренний туман под лучами палящего солнца. Моя помощница все-таки перестаралась, пытаясь сохранить лояльность Чака. Так что страх передо мной, помноженный на ревность к Каре, которая, судя по всему, не сумела убедительно сыграть роль любящей девушки, подтолкнули его к такому решению. Влюбленные, оказывается, еще бо́льшие дураки, чем о них можно было думать.

– Не вижу причин верить тебе, – насмешливо хмыкнул я.

– Но я же поклялся! – Забеспокоился брюнет, запоздало осознавший, какую угрозу он навлек на своих бывших товарищей. – Чего тебе еще нужно?!

– Что-нибудь поубедительнее пустых слов, Чак.

– И как я могу тебе доказать?

Недобрая ухмылка, от которой у предателя задрожали поджилки, наползла на мои губы.

– Поверь, – проникновенно пообещал я, – путь к искуплению не покажется тебе легким, Чак…

***

Ровно две сотни последователей Ордена Костяного Меча стояли идеально ровными рядами, занимая добрую половину внутреннего двора главного храма Воргана. Двадцать два паладина и сто семьдесят восемь жрецов, готовых повиноваться любому моему приказу. Этих воителей я отбирал лично, руководствуясь не только личной силой и умением каждого из них, но и тем, насколько нестерпима их жажда. Жажда познаний, жажда узреть истину. Я выбрал только тех, кто способен выдержать тяжесть правды, которую я собирался открыть им.

– Я не стану скрывать от вас, – говорил я последователям Великого Стража. – Миссия, которая нам предстоит, опасна и рискованна. Как бы я не желал уберечь вас, но вернуться из нее суждено не всем. Зато те, кто пройдет этот путь и вернется назад, смогут поведать своим братьям истину… Если кто-то из вас не готов на такой шаг, то покиньте храм прямо сейчас. Я не стану вас за это осуждать.

Строй храмовников как по команде вскинул пальцы к переносице, всем своим видом выражая стремление умереть за свет новой веры. И ни один из орденцев не дернулся, чтобы уйти.

– Мы рождены для войны, Святейший, – гулким басом ответил самый молодой из паладинов, – и не боимся смерти.

– А стоило бы, – строго посмотрел я на него. – Ведь как только погибнут тела, ваши души устремятся навстречу Владыке Преисподней. И я клянусь вам, нельзя вообразить ничего хуже этой участи.

– Прости наше любопытство, Святейший, – вступил в беседу другой Черный щит, – но можешь ли ты нам открыться? Откуда тебе это известно?

– Я тысячи лет томился в вотчине Дьявола, – честно ответил я.

После моих слов и без того тихий дворик погрузился в абсолютное безмолвие. Такого откровения жрецы от меня никак не могли ожидать, а потому каждый сейчас затаил дыхание, надеясь, что я еще немного приоткрою завесу тайны, отделяющую мир живых от мира мертвых. И я не стал разочаровывать свою паству.

– Ад – это ужасное место, – тихо поведал я, медленно бродя между замершими воинами в черных доспехах. – Туда попадают души со множества миров, становясь пленниками Мессера. Для умершего там не будет существовать времени и целей. Он не познает покоя, не осмыслит свой жизненный путь, не поймет совершенных ошибок. Его ждет лишь бесконечная череда смертей и мук. Можете мне поверить, адские отродья очень изобретательны в своих методах…

Я начал рассказывать жрецам войны о тех жутких столетиях, что провел в роли гонимого грешника. Как страдал, потроша тех, кого считал своими родными. Как кромсал их останки, делая себе подобия орудий, чтоб продержаться в бесконечной бойне подольше. Как агонизировал, всякий раз мечтая, что этот раз для меня станет последним. И как изнывал от отчаянья, воскресая вновь. Вновь. Вновь…

Орденцы внимали каждому моему слову, не решаясь даже моргать. И хоть я не пытался сделать свою исповедь более красочной, но она все равно звучала проникновенно, пронзая разумы двух сотен воинов раскаленными спицами. Застарелая и тщательно подавляемая боль рвалась наружу, изливаясь неудержимым потоком, а я уже не мог остановиться. Эти люди собираются положить свои жизни, а потому они заслуживают знать неприглядную правду…

Я поделился с храмовниками частью своей истории. Рассказал, как медленно гибла моя личность, со всех сторон обтачиваемая когтями Преисподней. Как я терял связь с былой реальностью, как забывалось мое прошлое, погребаемое под мириадами насланных демонами личных трагедий. Я подробно описал слуг Дьявола, с которыми грешники сходились в смертельных схватках. И, конечно же, я не мог не упомянуть о Баронах Ада… огромных рогатых тварях, служащих самому Мессеру.

– Их сила велика настолько, что смертные рядом с ними подобны жалким муравьям, – говорил я. – Их могущество столь огромно, что они даже не увидят различий между Владеющим и Асом. И Ворган, которого привыкли считать стражем этого мира, один из них. Он носил звание Лорда мстителей, демона-карателя и с самого начала времен был правой рукой Князя Боли. Это первый демон, пришедший под свод здешнего неба. Именно он ступил на те земли, которые сейчас зовутся Диким материком… и именно к его последнему пристанищу вы отправитесь вместе со мной.

Оглядев еще раз лица суровых воинов, я увидел, что у многих из них в глазах стоят слезы. Они не хотели верить в то, что слышали. Но верили. Орденцы видели во мне нового пророка, который проповедает ничем не приукрашенную истину. Истину злую, беспощадную и жестокую. Черные крылья за моей спиной оставались ярчайшим доказательством моей искренности. Да, я мог обмануть их, подсластить горькую пилюлю сладкой сказкой, но в этом не было абсолютно никакой необходимости.

Люди и без того пребывали в полном смятении, в подробностях узнав, что все, во что они верили оказалось ложью. Что божественный Страж, на которого они молятся, которому посвящают свои жизни, сгубил сотни тысяч их предков. Что он не защищал их мир от демонического нашествия, а возглавлял кровопролитное вторжение. И моя паства просто обязана пройти сквозь эту очистительную боль, которую порождало осознание истинной роли Воргана в произошедшей много веков назад трагедии.

У меня не оставалось сомнений, что мое появление разрушило основы, на которых зиждилось их мировоззрение. Теперь эти испуганные и потерянные души жаждали увидеть новую цель. Воины лже-Стража не могли жить с осознанием ложности своих идеалов, а потому пришедшая на их место пустота грозила сгубить жрецов.

– Я не могу сказать вам, что станет с теми, кто умрет раньше, чем мы одолеем Дьявола, – признался я. – Может быть, они никогда не отыщут выход из мира, сотворенного Владыкой Преисподней. Может, навсегда канут в небытие. Может, найдут путь к перерождению. А может, познают вожделенный покой. Поэтому я спрошу вас снова. В самом ли деле вы готовы сделать этот шаг? Не убоитесь ли тех ужасов загробной жизни, что я вам открыл?

Воины молчали. Их окаменевшие лица казались высеченными из камня, ведь по ним сейчас нельзя было прочесть ни единой эмоции. Тем не менее, покидать строй никто из них тоже не спешил. Наконец из первого ряда вперед смело выступил Месиз и замер напротив меня. Самообладание, которым всегда славились орденцы, на этот раз покинуло паладина. И сейчас он выглядел столь измученно и обреченно, словно лично пережил те ужасы, о которых я рассказывал.

– Ты открыл нам тяжелую действительность, Святейший, – упавшим голосом проговорил он. – Но мы все равно приняли ее. С таким грузом нелегко жить и еще сложнее решиться на смерть. Однако мы не трусы. Мы не будем скрываться и прятаться, покуда над каждой душой нависает злой рок. Если наш Великий Защитник никогда не существовал, в том виде, в котором мы о нем знаем, то пусть! Тогда мы сами должны стать стражами нашего мира! Мы последуем за тобой, куда бы ты нас не повел! И пусть наши погребальные костры сияют ярче солнца!

Свою короткую пламенную речь паладин закончил ударом в стальной вороненный нагрудник, да так и остался стоять с прижатым к груди кулаком. Этот его жест повторил каждый из ста девяносто девяти жрецов, показывая, что они согласны со своим собратом, и эхо от этого синхронного салюта заметалось меж колонн внутреннего двора.