Недетские игры - Мария Николаевна Высоцкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, если созреешь, мои уши и язык всегда в твоем распоряжении. Я и выслушаю, и совет подкину, — подмигивает и, юркнув под моей рукой, идет к столу. Наливает в стакан воды. — Может, поедим, кстати?
— Выбирай, закажу, — киваю на свой телефон.
— Это я быстро, — забирает смартфон, но даже с блокировки не снимает. Зависает на пару секунд, смотрит на меня как на неведомую зверушку.
— Опять колдуешь?
— Тебя заколдуешь, пожалуй. Я просто думаю, что тебе нужно ей сказать.
— О чем?
— Признаться, — взмахивает руками, — балда. Сказать, что она тебе всегда нравилась. Что ты в нее со школы по уши влюблен. Она оценит, девочки такое любят.
— Только не эта.
— Все так плохо?
— Ну, если то, что она снова спуталась с моим братом, считается, то да.
— Жесть. Блин, да простит меня прекрасная Алла Дмитриевна, но твой брат — полное дерьмище. У твоей девочки абсолютно нет мозгов.
— Уйми свой пирсингованный язык.
— И не суй свой милый нос не в свое дело?
— Правильно мыслишь, — сажусь на стул у холодильника.
Тайка треплет свои короткие темные волосы и, высунув кончик языка с небольшой штангой, утыкается в телефон.
Я же думаю о том, какой я баран. Снова повелся. Цветы эти купил…
Нужны ей эти цветы и я сам, как собаке пятая нога.
— Мордашку подставь, — щебечет Тайка,— оплату проведу.
Поворачиваю голову в сторону телефона, чтобы сработал фейс-айди.
— Мерси. Говорят, через тридцать пять минут привезут нашу пиццу.
— Нормально. Может, еще разок? — кошусь в сторону спальни.
— Лень, — морщит нос. — И вообще, у меня сегодня был релакс-день, который я хотела посвятить чисто себе.
— Не вовремя я приперся, да? — улыбаюсь.
— Ваще.
— В душ схожу. Дверь сама не открывай, если раньше привезут. Позови.
— Параноик.
— Язва.
Закрываю дверь в ванной. Воду намеренно делаю похолоднее. Мысли проветрить не поможет, но достаточно того, что будет дискомфортно. Это сейчас то, что нужно.
— Кир, ты здесь уже минут двадцать стоишь, губы синие. Там в дверь звонят, ты просил…
— Сейчас открою. Полотенце подай.
Тая снимает с крючка черное махровое полотенце. Отдает на вытянутой руке, так и стоит в дверях.
— Спасибо, — обматываю ткань вокруг бедер.
Дверь открываю с мокрой головой, в одном полотенце. Когда курьер уходит, оставляю ему на чай, все через то же приложение доставки.
— На свою пиццу, — вручаю Тайке коробку.
— Ты будешь? Кофе сейчас сделаю. Боже, как она пахнет.
— С морепродуктами, что ли? — поддеваю лепешку пальцем.
— Прости, я забыла, что у тебя аллергия.
— Ты самая заботливая женщина в мире.
— Ой, иди ты. У меня есть борщ, будешь?
— Валяй.
— Кир… — Тайка ошарашенно смотрит на мой телефон, который я кинул на стол. — Тут это…
— Чего? — подхожу ближе.
Телефон на бесшумном. Не издает ни звука, только на экране высвечивается короткая надпись: «Брат». Вот это входящий вызов среди ночи.
— Не бери! — верещит Тайка. — Пошел он. Какую-нибудь гадость скажет…
— Ш-ш-ш, — прикладываю телефон к уху. — Внимательно.
— Ты дома?
— Не совсем. А что хотел?
— Матери плохо. На скорой увезли.
Твою…
— Сейчас приеду. Номер больницы говори.
* * *— Халат, молодой человек…
Медсестра орет мне вслед. Торможу, резко развернувшись, возвращаюсь и забираю из ее рук белую тряпку. Набрасываю на плечи.
Теперь уже ускоряю шаг. Длинный коридор с белыми стенами, от которого подташнивает. Но еще больше тошнит от маячащей у палаты морды брата. Так и хочется вмазать по этой физиономии. За Ольку и маму, что весь день тусила у плиты ради этого идиота. А вот он итог…
Олег замечает меня первым. Кивает за плечо отцу, с которым о чем-то говорит.
— Что с ней? — смотрю на них в упор, сначала на одного, потом на второго.
— Давление, — отвечает отец.
— Можно? — вопросительно цепляюсь взглядом за дверь.
— Пока нет, у нее медсестра, капельницу ставят.
— Ясно, — сажусь на скамейку. Затылок упирается в стену. — Мог бы ресторан снять, — цежу сквозь зубы.
Олег раздувает ноздри, вытягивается весь. На отца пялится. Поддержки, видимо, ищет, но папа, на удивление, молчит.
— Я ей предлагал повара нанять, — бормочет брат. — Она сама от…
— Нужно было не спрашивать, а нанимать, — закатываю глаза, сцепляя руки в замок.
Папа отходит к окну. Решает не лезть совсем. Претензий старшенькому не предъявляет, хотя, уверен, сам же со мной согласен.
— Такой умный ты у нас.
— Не тупее некоторых, — улыбаюсь.
— Хватит, матери и так плохо, еще вы тут собачитесь.
Папа прерывает нашу перепалку. Уничтожающе смотрит на брата, который быстро затыкается. Потом на меня.
Меня так просто не заткнешь, поэтому я продолжаю:
— Раз уж ты у нас такой ковбой, мог бы не только о себе думать. Кто вообще празднует тридцатиоднолетие? У тебя юбилей, что ли? В следующий раз бутылку пива за гаражами выпей, а не устраивай этот выпендреж. Мать вон целее будет.
— Кирилл, — отец давит голосом, каждая нотка — отдельное произведение искусства. — Прекращай.
— А я не прав? Возишься с ним как с пятиклашкой.
