Кольцо анаконды - Юрий Котляр

Пауль находился на хорошем счету, ему доверяли и сделали начальником охотничьей команды. В первый раз он и его друзья наткнулись на Флориндо совершенно случайно, во время охоты, но Пауль мигом сообразил, какую огромную пользу задуманному делу может принести эта встреча. С тех пор один из заговорщиков под предлогом охоты постоянно наблюдал за Большим болотом, карауля долгожданный приход. Они уже начали отчаиваться, когда, к их великой радости, мы наконец появились. Мое присутствие немало смутило Пауля, но выбора не было. Сейчас он настаивал на немедленном выступлении, пока Флориндо здесь, чтобы с его помощью перейти Большое болото, но товарищи не решались. Шли споры и раздоры, а каждый день проволочки угрожал случайным промахом, разоблачением и гибелью заговорщиков. Конечно, Пауль мог уйти с нами один, но не считал возможным оставить товарищей и жаждал рассчитаться за годы лжи, унижений и страха.

— Если ты, Андрей, не против, я приведу кое-кого из своих друзей, — заключил он. — Потолкуй с ними. Ну, вот как со мной говорил, — усмехнулся он. — Напрямик и без церемоний. Это сразу прибавит им прыти. Парни они, конечно, надежные, но известный риск есть. Так что если ты…

— Веди, буду ждать! — прервал я. — Но сначала верни нам винтовки, — я не хотел быть безоружным перед лицом надвигающихся событий.

— Само собой! — кивнул Пауль.

В этот день и на следующий я принимал «гостей». Они появлялись из лесу бесшумно, как призраки, и так же незаметно исчезали. Они жадно слушали и задавали бесчисленные вопросы, иногда настолько странные, нелепые и наивные, что я с трудом сохранял серьезность. Но запуганные, несчастные люди, одичавшие, истосковавшиеся по дому и отрезанные от мира, заслуживали скорее сожаления, чем насмешки.

Утром второго дня Пауль привел высокого, худощавого человека с матерчатыми погонами на защитной безрукавке. «Наверное, офицер?» — предположил я и не ошибся.

— Лейтенант Хейде! — лаконично отрекомендовался незнакомец. Он выслушал меня, не перебивая, потом обстоятельно заявил: — Изложенное вами логично и поэтому не вызывает сомнений. Я давно подозревал, что дело обстоит примерно в таком духе. Некоторые обстоятельства, совершенно необъяснимые с точки зрения даже элементарной логики, внушили мне подозрение в искренности командования. Но есть золотое правило в немецкой криминалистике, когда на ваших глазах совершилось или совершается непонятное либо как будто бессмысленное действие, задайтесь простым вопросом: «Кому выгодно?» Он немедленно внесет ясность. Вы понимаете, к чему я веду?

— Честно признаться, не совсем.

— Пребывание здесь нужно всего трем людям: фон Шерфу, Мёльке и господину гауляйтеру. И знаете почему?..Пауль объяснить не мог, он не знал, а я скажу. Фон Шерф не вдавался в тонкости права, когда попадалось вражеское судно. Он беспощадно топил транспорты с беженцами, не щадил и суда с эмблемой Красного Креста. В атаку лодку неизменно водили всего два человека: командир или первый помощник Мёльке. Вот вам и основания скрываться! Эти двое как огня боятся ответственности за нарушение международных правил ведения войны. Что касается господина гауляйтера, то его мотивы мне неизвестны. Но очевидно, они существуют и достаточно вески. Насколько я понимаю, он крупная птица из ближайшего окружения фюрера. А команда знала мало: потоплено еще одно вражеское судно и только! Мы, офицеры, знали несколько больше и, конечно, несем определенную ответственность. Что касается меня, я давно готов. Преступление и наказание идут одной дорогой. Такова жизненная логика…

Мы молчали.

— Ваше окончательное мнение, герр лейтенант? — деловито спросил Пауль.

— Действовать безотлагательно. Выжидать бессмысленно и опасно.

— Когда же именно?

— Завтра, во время сиесты— самый удобный момент и приходится на мое дежурство. Теперь несколько слов о вас, господин инженер. Вы не побоялись серьезного риска, что делает вам честь, говорит о вашем человеколюбии, по всякой самоотверженности должен быть разумный предел. Вы иностранец, и ваше участие в этом деле чревато для вас крупными неприятностями при любом повороте событий. На мой взгляд, вам благоразумнее остаться в стороне…

— Но позвольте! — запротестовал я. Мне показалось обидным играть роль пассивного наблюдателя в самый ответственный момент. — Я думаю…

— Руки вверх! — прервал резкий голос.

Я повернулся и увидел дула двух автоматов.

— Руки, ну!

Мы выполнили приказ.

Перед нами стояли трое: двое немцев и один индеец.

— Может быть, вы представите меня вашему знакомому, лейтенант Хейде?.. — с издевательской ухмылкой сказал длиннолицый верзила с рыбьими глазами. Я узнал его сразу. Это он читал газету на веранде дома. — Не желаете! Ну что ж. Придется самому. Корветен-капитан Мёльке! Вы арестованы, господин незнакомец.

— На каком основании?

— Как шпион.

— Вы не имеете права! Я…

— А ну заткнись! — прорычал Мёльке, сбрасывая маску наигранной вежливости. — Тчуин! — бросил он индейцу. — Скрути им лапы, да покрепче, не церемонься. А вы зарубите себе на носу. Малейшее сопротивление — и прострочу!

Ни о каком сопротивлении не приходилось и думать. Да и что могли предпринять трое людей, сидящих на земле под прицелом двух автоматчиков? Ровным счетом ничего. Тем более что оба предусмотрительно держались на расстоянии шагов пятнадцать. Мы молча протянули руки, но Пауль не выдержал.

— Это ты выследил нас, с-сукин с-сын? — дрожа от бессильного бешенства, прошипел он в лицо Тчуину.

— Угу!.. — злорадно осклабился тот. — Я выследил. И получу много кшасы[11] за ваши глупые головы. Тебе тоже дам глоток. Хи-хи!..

Ловко скрутив руки Пауля проволокой, он повернулся ко мне.

«Кажется, я принял участие в „деле“ помимо воли…» — невесело подумал я. Обстоятельства приняли прескверный оборот. Проволока больно врезалась в кожу, стягивая кисти…

Выстрелы ударили неожиданно и слитно. Мёльке широко открыл рот, словно собираясь петь, бессильно перегнулся пополам и упал головой вниз. Второй автоматчик свалился колодой. Тчуин метнулся в сторону, но Пауль подставил ногу, и он кувыркнулся в траву. На него тотчас насел Хейде, и они завертелись по земле. Я рывком освободил руку от проволоки, еще не скрученной Тчуином, и кинулся на помощь Хейде. Этой же проволокой мы скрутили Тчуина, и я принялся освобождать руки Пауля…

Флориндо подошел к нам с винтовкой в руках, как всегда, спокойный и невозмутимый, но лицо его приняло сероватый оттенок.

— Долго не стрелял, выжидал. Стояли неудобно. Боялся промазать, — извиняющимся тоном сообщил он и, неодобрительно посмотрев на меня, укоризненно добавил — Не люблю драки, а пришлось. И все из-за вас, Андриу…