Рыжая Луна - Софи Вирго

запах пихты и шалфея. Очень приятный. Волчица внутри встала на лапки и начала вилять хвостиком и искала глазами его. Но когда это произошло, он сделал свой выбор. Почему именно такой – не знаю. Видела, что ему больно от этого, но все же итог таков… – перехватив чашку в руках, продолжила. – Знаешь, не знаю какого ему было, но мне в тот момент хотелось расплакаться и вырвать сердце из груди, чтобы перестало так невыносимо жечь. Единственное, что спасло на тот момент, так это способность прятать волчицу. Я заперла ее в сознании, чтобы она так не страдала. Потому что чувствовать его запах – значит страдать еще сильнее. Я их не понимаю. Как можно терпеть такую боль? Зачем? – посмотрела ей прямо в глазах.

Не знаю, что хотела там увидеть, но не отводила взгляда.

Мы явно думали над ответом на этот вопрос и не находили нужного ответа. Всё то, что мы знали и видели у других, не вязалось с тем, с чем столкнулись именно мы. На долгие минуты погрузились в водовороты мыслей и первой выпуталась из него не я.

– Я не знаю, Полин, не знаю, – тихо прошептала она, поглаживая малышей больше самопроизвольно, нежели осознано. – Меня спасает только то, что я человек. Да, было помутнение, да, была страсть. Но я не успела привязаться к нему с такой силой. У вас все иначе. Любовь с первого взгляда. Точнее запаха. Успокаивает лишь одно, легко им не приходится.

– Может быть. Знаешь, он приходил ко мне в ту ночь, – стыдливо посмотрела на нее и заплакала.

Все, не могу больше. Я очень устала быть одна и делить все только сама с собой. Так хочется прижаться к крепкому плечу. Сказать о своих страхах, переживаниях. Чтобы вот так вот взяли, прижали к себе крепко и поцеловав в макушку сказали одну маленькую фразу: «Я рядом. Все будет хорошо. Поняла? Со всем справимся. Ты не одна».

– Почему я оказалась такой слабой перед ним? Почему купилась на красивые слова, а потом… Потом он сказал, что это все бессмысленно, что мы не будем вместе все равно. Просто ему хотелось понять разницу.

Слезы градом лились из глаз. Только три дня назад нашла в себе силы открыть конверт, который вечером следующего дня нашла под входной дверью. Этот трусливый кобелина не смог поговорить лично. Написал записку, как вчерашний школьник. Поступок не достойный волка его ранга.

«Поля, прости за эту ночь…

Не знаю, что можно сказать в свое оправдание. Помутнение, страсть, похоть. Эти чувства съедали меня и не давали мыслить здраво. Я хотел узнать каково это – с парой. С той, кому подарено твое сердце самой Богиней. Прости, что ранил твои чувства. Но все остается, как и было «До». Каждый из нас живет сам по себе. Еще раз прости, если сможешь и постарайся быть счастлива, Луна моя,

твой Виктор»

Так больно мне еще никогда не было. И сейчас, вспоминая эти строки сердце пронзила острая боль. В какой-то момент меня окутало теплом. Женские руки сильно прижимали к себе. В ответ сильнее прижалась к ней и позволила чувствам выйти на свет. Хотелось все рассказать, всем поделиться. Услышать, что я не глупая самка, ведомая лишь инстинктами. Ведь это не так! Не так! Не так!

Когда первые волны истерики наконец улеглись, смогла продолжить изливать душу. Уверена, она меня за это не осудит.

– Он был моим первым, – горькая усмешка слетела с губ раньше, чем смогла ее остановить. И пусть. – Даже жалко, что у нас с ним ничего не получилось в ту ночь. Я могла бы уже вот-вот родить, или даже держать малыша на руках. А теперь… Теперь я точно знаю, что у меня никогда не будет детей…

Я всегда хотела детей. Много-много дочек. Ну и сыновей. Но девочек больше. А теперь я точно знаю, что никогда не испытаю радости материнства. Буду только помогать самкам рожать новые поколения волков. Видимо такая моя доля. Свои дети тормозили бы – это факт. Они были бы приоритетом, нежели роды какой-то волчицы. Значит Луне именно так угодно устроить мою судьбу. Вся надежда лишь на то, что век она отвела мне не такой долгий, как другим представителям нашей расы, иначе я сойду с ума от внутренней боли…

И снова слезы. Горько от собственной беспомощности. Надо брать себя в руки. Краем сознания замечаю беспокойство человечка рядом с собой. Не хочу ее душевных переживаний. Знаю ее, накрутит себя попусту. Вот только она снова меня опережает. Эта умная не по годам человеческая самка.

– Понимаю, что глупо просить успокоиться, но я обещаю, что, когда весь этот кошмар закончится, ты будешь беременна. Макс мне все простит, я точно знаю. Заставлю его приволочь этого козла горного, запрем вас вместе, – только хотела возмутиться, как меня нагло заставили смолчать, – и вот давай без этого. Никто не просит его прощать и принимать. Ребеночка заделаете, и выкинем блохастого за ворота и пусть кукует себе дальше в одиночестве, кретин.

Мне кажется, что иногда в ней просыпаются звериные повадки. Иначе на что списать вырвавшееся в который раз фырканье и рык, вполне себе волчьи хочу заменить.

– Спасибо тебе, что ты есть, – как можно крепче обняла ее, чтобы поняла всю мою благодарность и улыбнулась сквозь слезы.

– Ой, – схватилась за хорошо округлившийся живот, – ребята пинаются. Согласны со мной. Того и смотри. Еще и накостыляют твоей горе паре.

Мы рассмеялись и продолжили чаепитие, больше не вспоминая о грустном. Но что-то мне подсказывает, что просто сделали вид, что все хорошо. Чертята в ее глазах не давали покоя. Но за это я ее люблю.

Глава 8

Виктор

Оставшийся совет прошел мимо меня. Пока все что-то решали, я мыслями был там. В домике. С Полей.

Бегал по окрестностям до боли в мышцах, хотел скрыться от нее, но все равно прибежал именно к ней. Луна, о чем ты просишь меня? Отказаться? Стоило только увидеть, как она поежилась от холода, все перевернулось в груди. Затолкал в домик и пропал, почувствовав бархат ее кожи.

Если до этого еще как-то держался, то больше не было сил. Все слова были словно в тумане, не со мной. Когда она поддалась чувствам, я возликовал. Получать ответную страсть оказалось истинным блаженством. А когда понял, что она только моя, ничья больше, вообще обезумел. Боялся, что волк набросится на нее, затуманит разум и отберет