БЧ. Том 5 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

— Мир меняется, отец, — пожимает плечами наследник. — Иномиряне, жрущие людей… Школьники, превосходящие по силе седобородых Воевод, благодаря демонской энергии. Либо мы принимаем изменения, либо нас сотрут в порошок.

— Его Императорское Величество император Михаил! — объявляет церемониймейстер самого главного человека русского мира. На сцену вступает подтянутый мужчина в белоснежном мундире лейб-гвардии гусарского полка. Лик суров, борода причесана, глаза грустные.

Последнее не вполне вписывается в торжество людей вокруг. Победа. Шейх казнен. Афган признал вассалитет. Из-за Гоши, может, расстроился?

Люди в зале сидят на стульях. В первом ряду цесаревич Владимир. Мы с Софией и Белоснежкой в третьем, что считается почетно. Меня бы лично и Камчатка устроила бы. Отоспался бы хоть. С первого дня София совсем не дает продыху. Соблазнительное бельишко меняет чуть ли не каждые три часа. Она наряжается, а я потом страдаю недосыпом.

Все хлопают императору. София многозначительно смотрит на меня, и я тоже стукаю лапками, для виду. Сам залипаю на бюст княгини — всё лучше, чем царь, и, тем более, рожи льстецов. С другой стороны Белоснежка недовольно сопит, и толкает локтем.

— Я тоже красивая, — шипит она, показывая руками на гладкую шею и обнаженный верх плеч.

— Кто спорит? — удивляюсь. — Разве я тебе не доказал буквально этой ночью?

— Сестре ты больше внимания уделяешь, — бурчит, поправив лиф желтого платья, точнее спустив его немного ниже. Заметив мой скользнувший туда взгляд, она сразу дергает широкий ворот еще ниже, на самую грань приличий. — С самой Москвы!

— Так я ж соскучился по Соне, — ухмыляюсь. — Ты что, родную сестру не любишь? Оставь ей немного сладкого, жадинка.

— Если бы только сестра, — Белоснежка разошлась. — Еще поляницы! Еще Бестия с Ясной на тебя поглядывают, а ты на них, да и другие, хоть бы та афганка из лагеря басмачей. Вот ее обязательно было…сладким угощать?

— Мирза меня благодарила за спасение, — улыбаюсь. — Негоже на «спасибо» отворачиваться.

— Не шептаться, — шикает на нас, как на детей, София. — Уважайте императора.

А сама выпрямляется, наклоняясь немного вперед и чуть повернувшись, так что ее выпуклости в оборках платья затмевают для меня упомянутого ею императора.

— Смотри внимательно, — улыбается княгиня.

— Это и правда императорский размер, — киваю серьезно.

Щечки Софии краснеют очень бурно, но из-за пудры пробивается лишь слабая розовость.

С трудом все же отрываю взгляд от двух «величеств», оглядываюсь.

Народу собралось дофига. В прошлую церемонию поменьше было. Но сейчас и повод какой! Награждают победителей! По одному вызывают отличившихся бойцов и командиров. Аяно получает звание полковника и новую «анну» — шелковый темляк. Еще не сойдя со сцены, японка победоносно смотрит лишь на меня. Владимир в первом ряду прослеживает ее взгляд и недовольно хмурится. Не обращая внимания на обернувшегося цесаревича, я показываю пальцами взрыв. Покраснев, Аяно спешит спрятать темлак подальше. Хе, не за свой орден ей надо бояться. Мои аппетиты растут.

Из «зорь» получают ордена и дворянские титулы баронесс только Ясна с Бестией. Остальные тоже что-то получат, но они не хотят фейсами светить, поэтому не пришли. А обе девушки на сцене смотрят с улыбками опять на меня — краснощекие, прекрасные, в обтягивающих тонкие станы мундирах. Цесаревич снова оборачивается и снова хмурится. Я не выдерживаю и показываю ему язык. У Владимира глаза на лоб лезут.

— Награждается Бесонов Артем за заслуги перед Отечеством… — слышу своем имя и иду на сцену. Тоже, наверно, орден перепадет. Официально я не участвовал в войне, но Вовка сказал, что своё получу.

Кабул сдался буквально на следующий день после моего отлета домой. За Пакистан взялся Китай. Бомбит его уже неделю. Всё благодаря Софии — рассказала азиатам про фракталы, но в Афгане-то демонов можно заносить в красную книгу. А вот табун из Пакистана наводит на мысль, что и там есть чем поживиться. Ушуисты вот и рванули. Ну попутного ветра, хе.

Я стою на сцене вместе с императором. Мы смотрим друг другу в глаза, церемониймейстер что-то вещает на заднем фоне. От царя исходит молчаливая злоба. Видимо, за Гошу. Сына я ему вернул после допроса, но чайник Гошке уже вряд ли починят. Я позаботился.

Церемониймейстер всё что-то горланит. Заметно дольше, чем про других:

— …за изобретательский талант, выручивший наших героев на краю гибели, а также за достижения в конструировании, которые помогли морально усовершенствовать русскую армию и сделать ее уникальной в своем роде…

Я упустил нить в самом начале официозной речи, поэтому не врубаюсь. Да и пофиг.

Официально меня наградят за нанобобиков. Биохазарды я зажал. Пусть пока козыри остаются. Подключил к переговорам кружок изобретателей. Кристина Кимова согласилась подписать контракт с армией. Кружок предоставляет прототип пульта управления нанобобиками. Армия покупает патент и спонсирует дальнейшие разработки, не претендуя на авторство. Похоже, декабрьский конкурс изобретателей у нас в кармане. А там и выпускной не за горами. А потом и свадебка с Аллой. Да и со всеми девчонками заодно.

— …поэтому данному юноше оказывается поистине невиданная честь…

Бросаю взгляд на Софию. Глаза блестят, розовый ротик распахнут. Руки прижаты к груди. На лице удивление, растерянность, счастье. Радуется красотка за меня. А чему так сильно восхищаться? Подумаешь, орден какой-то.

— ….Император щедр и справедлив, и великий титул жалован юному герою после долгих раздумий и расчетов плодов технического прогресса, который он совершил. Так что несмотря на уникальность награды, она полностью обоснована заслугами….

Вот как раз только на Софии пока и не получится жениться. Раз я не князь или граф, то типа не достоин. Слухи пойдут, репутацию ей попортят, а это убытки и риски для ее Дома. Сначала надо титул выбить из императора. Блин, как?

— Встречайте князя Кандагара — Бесонов Артем!

КАКОГО ЭРАЗИНА?!

Изумленный ор сотни глоток: «ЧТО?!»

И это ахают дворяне, которых с детства учили держать марку, даже если на голову сядет летающий слон. А я так вообще челюсть роняю.

Первая мысль мелькает, что сдуру включил фрактал Градгроба и загадал ему титул. Но нет — без Эмулятора мощный фрактал не собрать, иначе астральное тело кокнется. А Эмулятор не задействован. Морда лица ведь человеческая. Демонская рожа — главный внешний признак эмулятора.

Становится тихо. Император сует мне в руки новую Жалованную грамоту.

— Ты попал в ряды элиты, сынок. Не подведи меня и страну.

— Страну — ни за что, — опускаю я грамоту в рамке.

А насчет вас — сначала посмотрим на ваше поведение.

Император хмурит постриженные брови, но отчаливает, решив, видно, что хватит с школьника находиться вблизи его царской ауры. Больше никто меня не заслоняет от сотни выпученных глаз. Я, побарабанив пальцами по стеклу рамки, усмехаюсь внаглую. Речь произносить не нужно, но не сдерживаюсь:

— Сам не ожидал сегодня взлететь до «Вашего Сиятельства». Постараюсь не слишком сильно сиять, так что солнечные очки можете не доставать.

Молчание. Не оценили мое петросянство? Ну как хотите.

Когда спускаюсь со сцены, не стесняюсь подойти к цесаревичу.

— Зачем? — качаю грамоту в руке.

— Заслужил, — коротко отвечает Вовка.

— А я думал — по приколу. Ну спасибо.

После церемонии все идут на банкет. Мы с сестрами Бородовыми тоже не пропускаем «час жора».

— Это удивительно! — ляпает как ребенок княгиня. Она счастлива, как никогда — ведь теперь мы равны по положению, как и должно. Теперь только возраст разделяет нас. Но это временная трудность.

— И подозрительно, — киваю. — Но поживем — увидим.

В заставленном закусками зале ищу взглядом «зорек», хочется потроллить Аяно с темляком. Подергать за шнурок, как школьниц за косички.

Отпросившись, княгиня уходит к стайке девушек, Белоснежка туда же. Их собеседницы стреляют в мою сторону глазками. Да все глазеют.